Федор Толстой Американец

Граф Федор Иванович Толстой, прозванный Американцем, был человек необыкновенный, преступный и привлекательный; так о нем выразился его двоюродный племянник Лев Толстой. Он прожил бурную жизнь, нередко преступая основы общечеловеческой нравственности и игнорируя уголовный кодекс. Вместе с тем он был человек храбрый, энергичный, неглупый, остроумный, образованный для своего времени и преданный друг своих друзей.

Его жизнь интересна, во-первых, как жизнь необыкновенного человека, полная занимательных происшествий, во-вторых, потому, что она отражает в себе быт эпохи, в которой он жил, в-третьих, потому, что он был в приятельских

Материалом для настоящего очерка послужили рассказы и упоминания об Американце Толстом, разбросанные в разных мемуарах и исторических журналах, труды историков литературы, в особенности примечания В. И. Саитова к переписке кн. Вяземского с А. И. Тургеневым, и статьи Лернера в сборнике «Пушкин и его современники», а также недавно найденные 9 писем Ф. И. Толстого к кн. В. Ф. Гагарину и несколько рассказов, мною слышанных от моего отца Л. Н. Толстого и других лиц.

Из написанного самим Федором Толстым мне известны только его эпиграмма на Пушкина и письма его к кн. В. Ф. Гагарину. Есть указание на то, что он сам писал свои мемуары, Но судьба их неизвестна.

К сожалению, источники, которыми мне приходилось пользоваться, хотя и многочисленны, но не богаты точными сведениями и нередко недоброкачественны. Вокруг Американца Толстого создался целый цикл легендарных рассказов, записанных авторами разных мемуаров; документальных же данных о его жизни — очень немного. Поэтому некоторые обстоятельства его жизни, например, вопрос о том, где и как он покинул экспедицию Крузенштерна, остаются невыясненными.

Считаю своим приятным долгом выразить мою глубокую благодарность М. А. Цявловскому, давшему мне много ценных указаний и позволившему мне пользоваться его библиотекой, и Н. М. Мендельсону, предоставившему мне письма Ф. Толстого к кн. В. Ф. Гагарину.

Граф Федор Иванович Толстой по отцу происходит из обедневшего рода графов Толстых. Родоначальник этого рода, известный Петр Андреевич Толстой, достиг высоких должностей при Петре I, получил титул графа и нажил себе большое состояние, но после смерти Петра за участие в суде над Алексеем Петровичем и интриги против Меншикова был лишен титула, всех чинов и состояния и сослан в Соловки, где и умер 84-х лет. В 1760 году Елизавета Петровна вернула потомков Петра Андреевича из ссылки, и им были возвращены титул и часть их имений, но у Андрея Ивановича Толстого, деда Американца, было 4 брата и 5 сестер, а у его отца Ивана Андреевича было 5 братьев и 5 сестер, достигших зрелых лет, и остатки состояния Толстых распылились между многочисленными потомками Петра Андреевича. Каждому из них досталось немного, и имущественное положение лишь некоторых из них поправилось женитьбою на богатых невестах.

Отец Федора Ивановича Иван Андреевич родился в 1747 году (то есть еще до восстановления графов Толстых в их правах), служил на военной службе, в 1794 году был кологривским предводителем дворянства, дослужился до генерал-майора и умер в старости после 1811 года.

Мать Федора Ивановича Анна Федоровна (1761? —1834), дочь сержанта Семеновского полка Федора-Ивановича Майкова, происходила из почтенного, но сравнительно незнатного и небогатого рода Майковых. К этому роду принадлежал святой Нил Сорский, «по реклу Майков» (1433–1508). В одном из своих писаний Нил Сорский говорит: «О себе же не смею творити что, понеже невежа и поселянин есмь». Может быть, он действительно происходил из поселян, но может быть, эти слова имеют лишь риторический смысл. Современником Нила Сорского был дьяк вел. кн. Василия Васильевича Андрей Майко. В 1591 году губным старостой в Рязани был Иван Майков. От него Майковы и ведут свой род. Поэт Аполлон Майков и академик Леонид Майков — его же потомки.

Майковы владели имениями в Ярославской и Костромской губерниях. В тех же губерниях находились имения Толстых. Отсюда понятно знакомство между этими двумя семьями, — последствием которого была женитьба И. А. Толстого на А. Ф. Майковой.

Можно предположить, что Иван Андреевич Толстой был верноподданным своих государей и убежденный дворянин, не вольтерианец и не франкмасон, иначе его и не выбрали бы в предводители. Анна Федоровна была вероятно благочестива — ведь к роду Майковых принадлежал святой Нил Сорский. Они были сравнительно небогатыми, уважаемыми помещиками средней руки, занимавшими видное положение разве только в глуши — в Кологривском уезде. II n'y a de vrai bonheur, que dans les voies communes [1] , сказал какой-то писатель, и родители Федора Ивановича были, вероятно, счастливы в житейском смысле.

У них было три сына: Федор, Петр, Януарий и четыре дочери: Мария, Вера, Анна и Екатерина. Надо было устроить будущность этой многочисленной семьи, что и было сделано так, как это полагалось в дворянских семьях. Сыновья были отданы в кадетские корпуса, а дочери, кроме Анны, умершей в молодости, были выданы замуж [2] .

Федор Иванович родился 6 февраля 1782 года, где именно — сведений «нет; вероятно, он родился и провел свое детство в имении своих родителей, в Кологривском уезде. В деревне, в глуши Костромской губернии он запасся хорошим здоровьем и там же, в атмосфере крепостного права, его буйный нрав развертывался вовсю, сдерживаемый разве только его отцом, человеком военным, следовательно, знакомым с дисциплиной. Если верить Вигелю, Федор Иванович уже с юных лет проявлял жестокость. Про него рассказывали, пишет Вигель, будто в отрочестве он любил ловить крыс и лягушек, перочинным ножом разрезывал им брюхо и по целым часам тешился их смертельной мукой.

Образование он получил в Морском корпусе. Надо предполагать, что там он выказал свои хорошие способности, поведение же его едва ли было образцовым.

Из Морского корпуса он почему-то поступил не в моряки, а в гвардию — в Преображенский полк.

Федор Иванович был среднего роста, плотен, силен, красив и хорошо сложен, лицо его было кругло, полно и смугло, вьющиеся волосы были черны и густы, черные глаза его блестели, а когда он сердился, говорит Булгарин, страшно было заглянуть ему в глаза.

Остроумный, страстный и живой, он был привлекателен не только для женщин, но и для тех своих товарищей, с которыми дружил или отношениями с которыми дорожил. Наоборот, люди ему не симпатичные или не нужные не любили его и боялись. Самолюбивый, дерзкий и смелый, он не только не прощал обиды, но сам вел себя вызывающе. Последствием этого являлись дуэли, бывшие в то время в моде. А он не только не избегал дуэлей, но даже любил их. Ф. Булгарин пишет про него: «Он был опасный соперник, потому что стрелял превосходно из пистолета, фехтовал не хуже Севербека (общего учителя фехтования того времени) и рубился мастерски на саблях. При этом он был точно храбр и, не взирая на пылкость характера, хладнокровен и в сражении и в поединке».

В ту эпоху в известной среде поощрялась удаль, в чем бы она ни выражалась; удальцом считался не только человек храбрый на войне, но и смелый человек, пренебрегающий опасностью, общепринятыми формами жизни и даже уголовщиной. Рискованные и нередко предосудительные поступки делались ради шутки, для выигрыша пари, для некоторой славы геростратовского пошиба или просто для собственного удовольствия. Такого рода удаль вполне соответствовала характеру Федора Ивановича.

К этому его побуждал его буйный нрав, а также некоторого рода тщеславие, желание выдвинуться, заставить о себе говорить. Толстой был «человек эксцентрический, — говорит про него Ф. Булгарин, — т. е. имел особый характер, выходивший из обыкновенных светских форм, и во всем любил одни крайности. Все, что делали другие, он делал вдесятеро сильнее. Тогда было в моде молодечество, а гр. Толстой довел его до отчаянности. Он поднимался на воздушном шаре вместе с Гарнером и волонтером пустился в путешествие вокруг света вместе с Крузенштерном [3] ».