«Фэн-шуй без тормозов»
Шрифт:
– А баба, услыхав те слова, перепугалась, у нее даже голос сел, – неожиданно улыбнулась Суля. – Сразу согласилась в «Обувь» прийти.
– И что?
– Обманула, – выдохнула Суля. – Мы пораньше притопали, чтобы она меня не заметила…
Я обратилась в слух. Очевидно, в паре подружек моя теперешняя собеседница была ведомой, более слабой и откровенно глупой.
Фира приказала подруге занять пост у ларька, сказала:
– Ту бабу ни с кем не перепутаешь. Настоящая цыганка – черная, кудрявая, а губы как у Анджелины Джоли. Она в магазин войдет, ты ее щелкни, потом мы вместе выйдем – снова засними. Не проворонь! А я пока пойду в «Обувь», прикинусь покупательницей, что-нибудь примерять стану.
Суля довольно долго проторчала на стреме, но никого, даже отдаленно похожего на описанную подругой даму, не видела. Павильон не пользовался успехом, в него никто не рвался, вошла лишь темноволосая кудрявая женщина с кучей детей, но на чадолюбивую мамашу Суля не среагировала. Нужная баба должна была прийти одна. Ну а потом к лавке подкатила «Скорая», приехали менты…
Суля потупилась и замолчала.
– У меня возникли вопросы, – нахмурилась я.
Собеседница исподлобья глянула на меня.
– Ну?
– Отчего бы Фире не назначить свидание с объектом шантажа на улице? Там полно людей, при большом скоплении народа как-то безопаснее себя ощущаешь, и тебе было бы легче работать фотографом.
– Фирка предлагала встретиться у метро, но тетка уперлась: «Только в помещении, можешь выбрать на свой вкус». Вот Кинг и предложила магазин. Он хоть и на ходу, но народу там не особо много.
– Хорошо, это мы выяснили. Теперь второе. Неужели Фира за один день нашла телефон незнакомки?
– Нет, – спокойно ответила Суля. – Кинг позвонила Олеське во вторник, а та ей в среду номер сообщила.
– Тогда не вяжется!
– Что?
– Когда Фира бросила конверт на половик?
– В четверг вечером. И тогда же тетка с ней расплатилась.
– А фото в журнале в какой день недели увидела?
– В следующий понедельник.
– Вот!
– Чего-то не пойму я вас, – вздохнула Суля.
– У Фиры исчезла значка?
– Ага. Я ж говорила: мачехины дочки сперли, – подтвердила девушка.
– Наученная горьким опытом студентка, получив плату за шутку, сразу ринулась в магазин?
– Ну да! Понятное дело, не хотела и этих бабок лишиться. Ее сводные сестрицы натуральные крысы.
– Но по времени не получается! Дама расплатилась за подброшенный конверт в четверг, а в «Обувь» Фира пришла через неделю.
– И чего?
– Продавщице Фира пожаловалась на воровство. Зачем она ждала семь дней?
Суля вскинула брови:
– Фирка сразу в четверг в бутик ринулась и приобрела купальник. Прямо в тот же день.
– А на какие шиши она собралась сабо покупать?
Суля пожала плечами:
– Ей же тетка деньги принести обещала, Фирка на них и рассчитывала. Померила бы обувь, отложила, если подойдет, поболтала с богачкой, получила бабло и расплатилась. Супер бы вышло!
– Но продавщице Фира говорила про воровство, – тупо повторила я. – Создалось впечатление, что девушку обокрали накануне, поэтому мне и пришла в голову мысль, что она еще где-то получила некую сумму. Твоя подруга сказала торговке: «Мне неожиданно перепали бабки, не хочу, чтобы их тоже стырили».
Суля выпрямилась.
– Ой, спину ломит, – по-старушечьи вздохнула девушка. – Фирка никак про упертые рублики забыть не могла, всем жаловалась, даже незнакомым людям. Я ей сказала: «Хорош стонать, глупо выглядишь». А она в ответ: «Обидно же! Столько времени собирала, а они стибрили, и не виноватые. Если отец наказать их не захотел, то мне рот мачеха не заткнет. На всех углах говорить буду, что они воровки».
Я молча смотрела на Сулю. Действительно, почему я решила, что Фира пришла в «Обувь» на следующий день после того, как лишилась заначки? Меня ввела в заблуждение жалоба девушки на вороватых дочек новой жены отца, в голову не пришло, что рана уже не свежая. Фира оказалась из породы злопамятных людей.
– Все? – занервничала Суля. – Где фотоаппарат? Больше мне нечего рассказывать.
– Сейчас получишь, – кивнула я. – Объясни мне еще, почему ты торчала за ларьком и не пошла в магазин, когда прошло много времени?
– Фирка велела до ее выхода не дергаться, – пожала плечами Суля, – приказала ждать. Ну я и послушалась. Кто ж знал, что у нее сердце больное.
– У тебя есть телефон Олеси Кисловой?
– Не-а, – жалобно ответила Суля, – она со мной не дружит.
Глава 25
С редакцией того самого журнала я связалась через пять минут после прощания с Сулей. Нежный девичий голосок на мою просьбу позвать Олесю Кислову очень вежливо ответил:
– Она в отпуске, приступит к работе через двенадцать дней.
– Дайте ее мобильный телефон! – в азарте потребовала я.
Послышалось тихое покашливание, потом секретарь очень корректно мне отказала:
– Мы не уполномочены сообщать личную информацию.
– Девушка, – взмолилась я, – дело очень, просто невероятно важное!
– Олеся проводит медовый месяц в Испании, – прозвучало в ответ, – она отключила сотовый.
Я капитулировала. Но не в моих привычках покорно складывать лапки, даже если ситуация кажется патовой. Следующий звонок я сделала Фатиме Бекоевой.
– Слушаю, – отозвалась она.
Я приуныла – похоже, Бекоева тоже находится на отдыхе, фоном в трубке был плеск воды и детские крики. И спросила на всякий случай, почти без надежды услышать утвердительный ответ:
– Ты в Москве?
– Привет, Лампуша, – вроде бы вполне искренне обрадовалась Бекоева. – Да, мучаюсь в городе. Главный отвалил в Норвегию, захотелось ему из жары в холод. Повесил на меня весь воз, и ту-ту. А почему ты интересуешься?