Феникс Побеждающий
Шрифт:
— Простите мне и тугодумие, и глупое выражение лица, — обратился Фаэтон, — но… Вы? Вы?
— Я? Что я, мистер Радамант? — улыбался Гончая.
— Как вы были Пурсивантом? Насколько я знаю, Софотеки не имеют права занимать места в Парламенте, правительстве, военных силах, и, как я думал, и в полиции. Как вы были Констеблем Пурсивантом?
— Я не был. Пурсивант — персонаж, долевой разум с памятью об обучении и опыте службы, и персонаж этот — во всеобщем достоянии. Во время маскарада не запрещено изображать персонажей, не защищаемых авторским правом.
Вы выдали себя
— Нет, сэр, чтобы выдать себя за офицера, я должен был показать значок, удостоверение, или униформу, или доказать свою личность каким-либо ещё способом.
— Я вас видел в теле манекена. Вы показали мне значок.
— Я показал пустую ладонь. Любой здравомыслящий человек увидел бы обман. Тогда я ещё не оставлял надежды, что вы подключитесь к Ментальности, увидите меня через фильтр, и согласитесь на ноэтическую проверку. Вы же ожидали встретить меня на Талайманнаре?
Но, как бы то ни было, когда вы, несмотря на все причины, отказались выйти в сеть, я понял, что ваше поведение слишком сильно отличается от предсказанного, откуда я пришёл к выводу, что кто-то вмешался в ваш мыслительный процесс.
Поэтому, пока вы падали из окна в воду, я потратил немало времени, перебирая записи всех граждан, нейроформ, и самоосознающих сущностей Золотой Ойкумены. Я предположил, что преступник повторит почерк преступления, и пытался найти кого-нибудь, кто вёл бы себя в такой же мере несообразно собственному характеру, как вы. Смею заметить, что во время всемирного празднества искать необычное поведение — настоящая мука. На карнавале все ведут себя необычно.
После полусекунды вашего времени, что составляет 789 миллиардов секунд времени компьютерного, я сузил круг с 300 миллионов подозреваемых до четырёх с половиной тысяч. И угадайте, кто же оказался среди людей с изменившимся характером?
— Гелий. Им нужно управлять, иначе Солнечную Структуру как оружие не использовать, — сказал Фаэтон.
— Диомед. Им нужно управлять, иначе корабль им не забрать! — воскликнула Дафна.
— Дафна Изначальная. Они заставили её утопиться, чтобы Фаэтон отложил вылет, — предположил Аткинс.
Гончая одобрительно хмыкнул:
— Дафна Изначальная? Хорошая мысль…
— Можно и мне угадать? Это Нео-Орфей. Как же ещё Молчаливым загнать Фаэтона в ссылку? — чирикнуло библиотечное кольцо.
— Превосходные догадки! — благодушно объявил Гончая. — Но все неправильные. Я же имел в виду самого мистера Ясона Свена Десятого Честного Лавочника из школы Стеклянной Луковицы, базового полу-коммунала с проецируемой долевой аватарой, что живёт на Аляске, в городке Дэдхорс.
Повисла тишина.
Фаэтон развернулся к остальным:
— Только я один тут вне себя?
По лицу Аткинса читалось "зачем-я-выслушиваю-эту-ахинею?", однако он сказал:
— Прошу прощения, сэр, но кто этот… как там его, вообще такой?
А Дафна спросила:
— И чем этот тип так выделяется среди четырёх с половиной тысяч человек?
Гончая продолжил:
— Мистер Честный Лавочник, по своему обыкновению, каждый день переселяется в зимнее тело и на лыжах добирается до местной созерцальни,
Фаэтон, Аткинс и Дафна чуть подались к экрану.
— Мистер Лавочник раньше садился на циновку около термо-иллюзионного окна почты, лицом на север. Но с недавних пор он начал садиться лицом на юг, что весьма странно — теперь, чтобы включить кубок перегрузчика, он вынужден класть левый локоть на поручень балкона, но как раз на левом локте у него расположены контрольные точки для удлинителя руки.
Все трое отпрянули от экрана и переглянулись.
Дафна присвистнула.
— Я поняла, кто странно себя ведёт! Софотек Гончая.
— Сэр, хватит отвлекать нас пустяками. Можете без обиняков перейти к сути? — сказал Аткинс.
Тут заговорил Фаэтон.
— Именно там проходит миллионоканальный кабель между Северной Америкой и Северной Азией.
Дафна и Аткинс уставились на него.
Дафна пихнула Аткинса в бок:
— Смотрите, это заразно. Теперь и Фаэтон спятил.
А Фаэтон продолжал:
— Но кабель защищён полиструктурной оплёткой, причём в каждом узлу расположен информат, готовый, в случае попытки проникновения, перестроить оболочку соответственно. Способа пробить эту оплётку и изменить сигнал в кабеле просто нет. Но там, где кабель выходит на поверхность, там, где он переходит в разветвитель — уязвимость.
Он обратился к Дафне:
— Я про эти кабели всё знаю, ведь перед Коррекцией Лунной Орбиты пришлось изучить все возможные последствия. Такой длинный кабель мог пострадать от новых течений под корой Земли.
— Вы так и не дали рассказать мне о встрече с Аурелианом в Тадж-Махале, так что, надеюсь, ваши выводы окажутся если не важными, то хотя бы интересными, — ответила она.
Аткинс заговорил:
— Обычно созерцальни за Полярным Кругом устраивают в виде огромных куполов, и они не могут подключаться к портам города-кольца, из-за того, что расположены очень далеко от экватора, да и атмосферные условия не помогают.
Дафна ошарашенно взглянула на Аткинса:
— И вы вслед за ним!
Аткинс продолжил:
— Я просто хотел сказать, что арктическим созерцальням приходится подключаться к основным кабелям физически, при этом, как правило, защитными барьерами пренебрегают, чтобы созерцальня справлялась с любым наплывом мыслеобмена. Там наше слабое место.
— Слабое место? — заморгала Дафна.
— Иными словами, если вы вдруг захотите устроить спазм данных, или загрузить в сеть смертельный вирус — например, если вам нужно будет испортить медицинские короба для спячки и погубить тысячи невинных пациентов — лучшим местом для взлома будет как раз кабель под созерцальней.