Феникс в полете (Империя тысячи солнц - 1)
Шрифт:
От затмившего все страха голова отказывалась думать. Он увидел на лице Аватара готовое оформиться решение, неохотный жест Барродаха. В это мгновение присутствие Андерика в сочетании с явным безразличием Эсабиана к логосам вдруг толкнуло его на отчаянный гамбит.
– Господин, - ответил он.
– Решение поступить к вам на службу далось мне нелегко, ибо я знаю, что должарианцы карают за неудачу так же жестоко, как щедро вознаграждают успех. Чтобы быть уверенным в том, что моя служба будет вам полезна, я установил на "Коготь Дьявола" логосов,
Он помолчал, увидел на лице Эсабиана слабый интерес, а на лице Барродаха - что важнее - злобную досаду.
– Я не молю о снисхождении за этот случай. Вся вина лежит на мне. Но подумайте, Господин, если даже логосы не смогли убить Крисарха, кто другой из ваших подчиненных справился бы лучше?
– Он махнул рукой в сторону начавшего уже бледнеть фейерверка в ночном небе.
– Даже ночное небо здесь, в сердце вашего нового королевства, подтверждает правоту моих слов.
Барродах быстро справился со своим лицом, подавив жгучую ярость от блестящего экспромта Таллиса. Что особенно бесило его - так это то, что вся его убедительность проистекала из тех черт характера рифтерского капитана, которые он находил особенно раздражающими: любовь к жестам и вычурной речи.
"Клянусь трижды проклятым Уром, он прирожденный актер, и это может спасти его шкуру".
Ему ничего не оставалось, как ждать решения Аватара. Дав Таллису шанс оправдаться, Эсабиан исполнил нар-пелкин туриш, обряд "обнаженной воли", краеугольный камень должарианских понятий благородства. Любая попытка Барродаха повлиять на решение его господина означала бы нарушение обряда и могла бы обернуться смертельной угрозой для него самого.
– Неплохо сказано, кивернат Й'Мармор, - произнес Эсабиан наконец. Барродах выругался про себя: должарианский синоним слова "капитан" означал, что Эсабиан принял аргументы Таллиса.
– Логосы, - задумчиво продолжал Аватар.
– Я слышал об этих устройствах. Панархисты смертельно боятся их и запретили их использование. У тебя верный взгляд на то, что может оказаться полезным Должару.
Настроение Барродаха упало еще больше, когда он увидел крушение своего тщательно разработанного плана. Стоявший рядом с ним рифтер мог бы стать гораздо полезнее. Тут он встрепенулся: Аватар обращался к нему.
– Ты знал об этом, Барродах?
– Я узнал об этом только сегодня, Господин.
– Ясно.
– Эсабиан вновь повернулся к Таллису.
– Мне говорили, что почти все в Тысяче Солнц боятся таких вещей, как эти логосы. Как относилась к этому твоя команда?
– Они не знали, Господин, - немного поколебавшись ответил Таллис, и Барродах увидел возможный выход из этой катастрофической ситуации.
– Они общались со мной на нейронном уровне, и мне имплактировали оптические фильтры, так что визуальную информацию воспринимал только я.
Некоторое время Эсабиан молчал.
– Ты можешь сохранить жизнь, но корабль я тебе не оставлю. Возможно, когда-нибудь я найду тебе другой. Й'Мармор не должен быть убит, - обратился он к Барродаху.
– Дай ему самую низшую должность на его судне - временно. В качестве наказания.
– Он махнул рукой в сторону Андерика.
– Насколько я понимаю, это твой кандидат на замещение его должности?
– Он единственный из всей команды догадался о наличии логосов. Если ему имплантировать такой же оптический фильтр, он сможет командовать кораблем так, что экипаж ни о чем не догадается.
Аватар кивнул.
– Возьмите один из глаз Й'Мармора и пересадите ему.
Андерик содрогнулся. Вся радость от нового назначения и позора Таллиса разом сменились ужасом от того, что ему предлагалось. "Я не могу!" - взывал его рассудок. Тут он заметил вопросительный взгляд Аватара, нетерпеливую позу стоявшего рядом с ним бори и вспомнил судьбу секретаря Барродаха.
"У меня нет выбора".
Все, что он знал о должарианцах, делало ситуацию предельно ясной: отказ от предложения Аватара будет означать смертельное оскорбление. Быстрая смерть, как у секретаря-бори, была бы самым легким, но маловероятным исходом; гораздо вернее все завершится мучительной, долгой агонией.
"Но я не могу отказаться". Одновременно с этой мыслью пришла еще одна, трезвая; ему не хватает знаний, чтобы командовать эсминцем на такой войне, какая разворачивалась сейчас в Тысяче Солнц. Однако под угрозой неизбежной мучительной смерти он оттолкнул от себя эту мысль и низко поклонился, принимая оказанную ему жестокую милость.
Кланяясь, он ощутил в кармане тяжесть мастурбатора и покосился на Таллиса - тот поспешно отвел глаза, - припомнив кое-какие маленькие "драмы", которые так любил разыгрывать Й'Мармор.
"Ну что ж, Таллис, Лури теперь моя, - подумал он с внезапно разгоревшимся желанием.
– И я могу сделать так, чтобы ты никогда не наставил мне рога так, как это делал тебе я".
Когда Барродах вел его прочь от Властелина-Мстителя, он больше не думал о логосах. Андерик обдумывал куда более приятную задачу: как бы получше отомстить Таллису. Ничего, что-нибудь придумается; он вообще был горазд на такие штуки.
Хлопая в ладоши, Марим вскочила со своего места.
– Уау!
– вопила она, делая экранам жесты, смысла которых Осри не понимал, но подозревал, что они очень и очень неприличны.
– Поцелуйте меня в дюзы, засранцы!
Настроение, царившее на мостике, вполне отвечало избавлению от казавшейся неизбежной смерти. Пронзительное улюлюканье из динамиков, от которого у него побежали мурашки по спине, донесло до них ликование обычно лаконичного Жаима в машинном отделении. Локри ухмылялся, разминая пальцами загривок, потом небрежным движением вырубил свой пульт.
– Отлично. Теперь можно и пересчитать добычу. Марим, словно спохватившись, повернулась к Вийе:
– Как трофеи?
– Повреждения?
– холодно спросила Вийя так, словно та и не говорила.