Феникс
Шрифт:
— Да, месяц, Ирс. — подтвердил Гоша. — Мне кажется, Светку мать уговорила ребенка оставить. А может срок уже был… Не знаю. Но Катя маму почти не помнит. Все время с бабушкой проводила. Может оно и лучшему.
Я часто заморгала. Захотелось подбежать к Кате прямо сейчас и обнять ее крепко-крепко. Я не судила Свету, но было так обидно за эту милую девочку. Я тоже почти не помнила маму, но потому что время стерло ее образ. Однако в память навсегда врезался ласковый голос и запах печенья, домашнего. Мама не любила покупать выпечку, всегда старалась сама что-то
Я шмыгнула носом, надеясь, что сопли будут оправданы осенним прохладным воздухом.
— Я вообще не поверил, что Катька моя сначала. Мало ли, с кем там Светка зажигала. Но поехал сразу, не хотел почтой денег отсылать. А увидел мелкую и понял — моя. Копия ведь.
Улыбнувшись ему, я закивала. Они действительно были похожи. Глаза и губы одинаковые. Черты лица у Кати мягче, щечки кругленькие. Но вот самое забавное — как они одинаково играли бровями и улыбались уголками губ. Возможно это уже приобретенное. Я вот очно так не могла.
— Ты вернулся из столицы ради Кати?
Гоша хмыкнул.
— Ты слишком хорошего обо мне мнения. Нет, я просто посмотрел ребенка, признал, дал денег, пообещал помогать. Светку даже не увидел, все с ее матерью решал.
— Как не видел?
— Ну вот так. Она работала все время. Или шлялась. Не знаю. Похоже, плотно села на экстази. Таблетки ее и подвели. Мишка говорил, что с алкоголем они дали реакцию. У Анфисы Палны я даже не стал спрашивать. Она и так была сама не своя. Хорошо, что оклемалась. Наверно, из-за Кати не свихнулась. Дети — отличный повод, чтобы оставаться в своем уме. Хей, Ирс, не плачь.
— О, прости… я…
Оказывается, слезы капали у меня из глаз, пока Гоша рассказывал. Я поспешила смахнуть их.
— Прости, я что-то…
— Это ты меня прости. Гружу тут тебя печальными историями. Просто хотел, чтобы ты знала, понимала.
— Я понимаю, Гош. Значит, ты вернулся после смерти Катиной мамы?
Он покачал головой.
— Не совсем. Я приехал, чтобы побыть с Катей во время похорон и потом. Я виделся с ней до этого раз в месяц. Уже тогда думал забрать с собой, но Анфиса не позволила. У нее тут садик, друзья, привычный город. Да и я постоянно мотался по съемкам. Решили, что лучше она будет с бабушкой, чем с нянькой. Но недавно у Анфисы Палны слегла тетка. У нее больше нет родственников. В общем, Катина бабушка уехала, а я приехал. Вот так и живем теперь.
— Все-таки бросил Москву?
Фенов скорчил гримасу.
— А чего там особенного? Я могу и здесь работать. Заказов на съемки, конечно, было больше в столице, но я еще и рекламой занимаюсь. Стал больше отрисовывать. Это тоже весело. Я же худучилище заканчивал.
— Правда?
— Ага. Опять же удобно. Я дома работаю. Няня у нас приходящая, на договорной основе. Когда не могу, она отводит Катю в сад и на гимнастику. Ну и отпускает меня по утрам в тренажерку. Не могу без нагрузок, — он словно извинялся.
А я опустила глаза и пробормотала:
— Нагрузки тебе к лицу.
— Спасибо, малыш.
Гоша обнял меня за плечи, прижал
Сглотнула. Мой пустой желудок тут же отозвался урчанием, да таким громким, что Гоша услышал.
— Ирс, ты голодная что ли? — спросил он.
— Немного, — призналась я честно.
— Когда ела последний раз?
— Утром.
— Офигеть. Седьмой час. Ну ладно я осел — не подумал; сама чего молчала? Голодного обморока ждала? — стал ругаться Гоша.
— Сам сказал, что никакие отмазки не принимаются, — заворчала я, поднимаясь с лавки вслед за Феновым, который тянул за руку.
— Офигеть, — повторил Гоша. — Каааать, поехали. Ирсен у нас оказывается, не ела с самого утра. Заморили голодом человека. Погнали ужинать.
— Пицца? — радостно воскликнула девочка.
— Нет, — обрубил папочка безапелляционно. — Домой.
— Неудобно, — буркнула я, не имея сил сопротивляться, снова ведомая Фениксом.
— Все у тебя вечно неудобно, Ирс. Поехали говорю.
И он опять засунул меня в машину, потом Катю и дал газу.
Глава 11
Катя пришла в восторг от того, что я еду к ним в гости. Она тараторила, не замолкая, искреннее по-детски радуясь моей компании. Наверно, у них редко бывают гости. Я совершенно неуместно порадовалась, что Гоша, похоже, не водит женщин в дом. Тут же отвесила себе воображаемых оплеух. Куда заносит? Я же настроилась, что кунилингус в студии — это не повод для закладки фундамента розовых замков. Гоша вообще странно бы смотрелся в розовом замке. Разве что как плохой дядька, который собирается выкрасть принцессу. Собственно, и я та еще принцесса. Ни в одной сказке они не утекают от татуированных фотографов.
Я хмыкнула, представив себе подобную сказочку. Себя в пин-ап образе, Гошку немного карикатурного. Получился бы забавный порнокомикс.
— А еще Бобсик, наверно, соскучился и накакал, — вырвала меня из непристойных размышлений Катя.
— Не накакал, — закатил глаза Гоша. — Я гулял с ним в обед.
— Папа всегда ругается, если Бобсик какает дома. А потом извиняется, потому что, если Бобсик накакл дома, значит папа с ним не гулял. И сам виноват, что Бобсик накакал. Ругаться надо на себя самого.
— Папа у тебя молодец, очень самокритичный, — усмехнулась я.
Не сдержалась и погладила Гошу по коленке, потому что выглядел он весьма сконфуженным.
— Сколько раз она повторила слово накакал? — поинтересовался Феникс, перестраиваясь. — Сто? Или больше?
— Твоя мужественность не выдерживает такого концентрированного какашками рассказа? — хохотнула я.
— Женщины. Вы меня с ума сведете.
— Ты и так от нас без ума, папочка, — звонко выпалила Катя.
Гоша безнадежно выдохнул.