Феникс
Шрифт:
– А как насчет других столов?
– осведомился Георгий, стоя прямо и поглаживая ноги лежащей навзничь женщины, его птенчик все еще нежился в ее теплом гнездышке.
– И других столов тоже не было, хотя не скажу, что других мужчин не было вообще. Но в целом, я женщина целомудренная. Только вот сегодня я загуляла, сегодня я блуду...
– Ах, ты моя, целкомудренная блудница!
– почти пропел Георгий, наклонился и укусил за еще не утративший твердость
– Хулиган, сказала Инга, поднимаясь.
Она осталась сидеть на столе, и они крепко обнялись.
– Я не хулиган, - отверг Георгий, целуя Ингу в закрытые глаза.
– Я просто старый... потрепанный жизнью художник.
– Ты старый конь, - поправили его.
– Помнишь, у Пушкина: "Куда ты скачешь, гордый конь?.."
– И где отбросишь ты копыта?..
– смеясь, докончил художник и меланхолически продолжил: - Знаем, знаем - старый конь, который не портит борозды, но, увы, глубоко не пашет.
– Ага - не глубоко!
– вскинулась Инга.
– Глубже некуда. Все мне там разворотил... И всю меня залил. Можно подумать, ты с Рождества не имел женщины...
– С Покрова, с Покрова дня прошлого года. Или позапрошлого. Точно не вспомню.
– Бедняга. Ну ничего, мы наверстаем упущенное. У нас еще вся ночь впереди. (Георгий усмехнулся.) Надеюсь, что это, - она постучала по столу, - был только аперитив?
– Об чем речь! Само собой, моя радость, - похвастался Георгий, впрочем, не без основания. Сегодня он чувствовал небывалое вдохновение. Вот что значит, молодая любовница!
– Зер гут!
– резюмировала Инга, нахватавшаяся в Бадене немецких словечек.
– Тогда будем пить кофе. Достань новые чашки, а я схожу в ванную... Пусти меня, "мой конь ретивый".
– Рад стар-р-раться, Ваше Величество!
– верноподданнически вытаращив глаза, заорал Георгий.
– О! Меня уже короновали, - засмеялась Инга, - тогда я приму душ.
– Погоди-ка, что это у тебя на плече?
– спросил гость, взяв хозяйку за руку и внимательно рассматривая маленькое коричневое пятно, похожее на трилистник.
– Какое интересное у тебя родимое пятно... Словно клеймо фирмы "Адидас"?
– Он засмеялся было, но резко оборвал себя, поняв, что оплошал.
– Я не знаю, откуда оно у меня появилось. Раньше его не было. Я обнаружила его, когда загорала на пляже. Думала, просто обожгла на солнце, ан нет... цветочек этот остался... Как лилия у Миледи... С тех пор мой изверг меня так и называет... а меня это ужасно бесит.
– Еще раз прости меня, я не знал, - повинился Георгий.
– Но, в общем-то, это ведь не смертельно. Подумаешь, родимое пятно! Бывает хуже...
– Лучше бывает чаще, чем хуже., - засмеялись они, уткнувшись лбами и носами друг в друга.
Она убежала в ванную, а Георгий выключил чайник, во всю кипевший, так что прекрасный заморский кафель на стене обливался слезами. Потом он сходил в туалет, оборвал приличную портянку пипи-факса и привел себя в порядок. Полюбовался на стерильной чистоты финский унитаз, подумал и застолбил его. После этого вернулся в кухню, вымыл руки с мылом и протер стол тряпкой, смоченной в горячей воде. Как преступник, уничтожающий следы своего присутствия на месте преступления.
Больше делать было нечего, и он, закурив сигарету, подошел к незашторенному окну. Сеял мелкий, как через сито, дождичек. Город погружен был в кромешный мрак. Только в соседнем доме напротив, этажом выше, ярко горел свет в одном окне, очевидно тоже на кухне. И там, тоже у окна, стояла женщина, лет тридцати. Дом был близко, и Георгий отлично ее видел. Женщина какое-то время смотрела на Георгия, потом, очевидно смутившись, сделала вид, будто высматривает кого-то внизу на земле. Но кто там мог быть - в мокрых кустах, глухой ночью.
"И давно она тут стоит?
– задал себе вопрос Георгий и застыдился.
– Боже ты мой, она все видела... А мы - ни свет не выключили, ни шторы не задернули. Устроили шоу на столе, на потеху всем соседям...
Когда женщина вновь посмотрела в его сторону, Георгий сделал ей знак рукой, привлекая внимание, после чего приложил палец к губам.
– Ты ничего не видела, поняла?
– сказал он.
Та никак не отреагировала, отошла от окна и выключила свет. "Обиделась, - подумал он, - решила, что я зову ее устроить групповуху".
– Ну дела, я веду себя, как форменный идиот!
– С кем ты разговариваешь?
– поинтересовалась Инга, выходя из ванной. Она была с мокрыми волосами, в белом махровом халате, вся такая чистенькая, хоть сейчас ее снимай в рекламном клипе.
– Да с теткой одной, вон из того окна... Только сейчас она ушла спать, а до этого, по-моему, наблюдала за нами. Ты ее знаешь?
– Бог с тобой! Откуда? она ведь живет в соседнем доме. А это значит - в другой галактике. Я из своего-то подъезда не всех жильцов знаю...
– Но она тебе не подгадит, как ты думаешь?
– Брось, не бери в голову, а бери в руки... чашки. Бери чашки и расставляй.
– Я понятия не имею, где приличные люди держат свои чашки. Там, над мойкой?
– Ладно, я сама. Ради такого случая принесу праздничный сервиз. А ты пока можешь посетить мой душ.