Феномен Фулканелли. Тайна алхимика XX века
Шрифт:
Загадки и сомнения, всё ещё окружавшие личность Фулканелли, только поддерживали его легенду. Тщательное изучение его работ подтвердило, что он вовсе не был ни любителем, ни дилетантом, ни шарлатаном, ни даже просто теоретиком; то был истинный алхимик, прекрасно знавший, о чём он говорит. Тем, кто обладал хоть каким-то знанием предмета, было совершенно ясно, что работы Фулканелли стоят в одном ряду с классикой алхимической науки, — с «Тайной книгой» Артефия, «Триумфальной колесницей сурьмы» Василия Валентина, «Открытым входом» Филалета, «Новым светом химии» Сендивогия и «Служебником» Томаса Нортона. Кроме того, Фулканелли — местами весьма загадочный и трудный для понимания, как и лучшие из его предшественников, тем не менее писал по большей части ясным современным языком, который наряду с детальностью проработки темы мог обеспечить читателю
В довершение всего через три года после трагической смерти Шампаня прошёл слух, что вот-вот будет опубликована третья книга Фулканелли, озаглавленная «Закат славы мира». Если Фулканелли и не существовало, был кто-то, кто писал эти захватывающие и местами просто блестящие труды.
К несчастью для тех, кто с нетерпением ждал появления этой книги, последний опус, завершающий трилогию Фулканелли, так никогда и не увидел свет. А тем временем среди алхимиков и оккультистов с новой силой разгорелись дискуссии. Кто-то говорил, что Фулканелли жив и находится в Бразилии или Аргентине. Теоретики продолжали теоретизировать. Канселье продолжал всё опровергать. То он признавался, что знает, кто такой Фулканелли, но дал клятву молчать. В другой раз он объявлял, что не имеет ни малейшего понятия об истинном происхождении своего таинственного Учителя. Кем бы тот ни был, Канселье настаивал, что Фулканелли не умер и что все до сих пор высказанные догадки относительно его подлинной личности — ложны.
Тем временем Канселье — которому не давали покоя любопытные — по мере сил продолжал собственные алхимические исследования и писал собственные книги. От продаж работ Фулканелли он получал роялти, которые, по его собственному признанию, ему завещал Учитель.
В 1957 году было выпущено второе, расширенное издание «Тайны соборов» — благодаря внезапному подъёму интереса к оккультизму среди самых широких слоёв европейской читающей публики. Его выпустило издательство «Omnium Litteraire». Первый издатель, Жан Шемит, умер ещё в 1945 году.
Для этого издания Канселье написал второе предисловие, в котором открыл некоторую весьма интересную новую информацию.
Он писал:
«В 1922 году, когда была написана „Тайна соборов“, Фулканелли ещё не получил Дар Бога, но был столь близок к высшему просветлению, что счёл необходимым ждать и сохранять анонимность, которую соблюдал всегда — более по естественной склонности, нежели из уважения к требованию секретности».
На основании этого короткого пассажа можно попытаться вычислить период, когда Фулканелли получил Философский камень. Ибо в первом своём предисловии Канселье с готовностью подтверждал, что его Учитель уже прошёл преображение. Скорее всего, Фулканелли достиг своей великой цели где-то между 1922 годом, когда была написана «Тайна соборов» и октябрём 1925-го, когда Канселье составил первое предисловие к ней.
Замечание Канселье об анонимности Учителя, являвшейся более результатом «естественной склонности, нежели из уважения к требованию секретности» не совсем соответствует словам самого Фулканелли. На всём протяжении текста «Тайны соборов», как только речь заходила об одном из важнейших секретов Искусства, автор тут же напоминал читателям о лежащем на нём обете хранить тайну в следующих выражениях:
«Как указать на то, что нужно указать, и не преступить клятвы?… Мы затрагиваем тут самую большую тайну Великого Делания… однако нам не позволено выдавать непосвящённым тайну».
И разумеется, в последних строках «Тайны соборов» он заклинает каждого ищущего, добившегося успеха, «ХРАНИТЬ МОЛЧАНИЕ».
Во втором предисловии Канселье присоединяется к этим призывам:
«После того как увидела свет первая часть сочинений Учителя, он окончательно и бесповоротно выразил свою волю: он должен оставаться в тени, ярлык, под которым он значился в обществе, должен будет исчезнуть навсегда — его, как того требует Традиция, заменит давно уже привычный псевдоним. Это знаменитое имя столь прочно укоренилось в людской памяти, переданное как эстафета будущим, самым далёким поколениям, что практически невозможно заменить его другим, пусть и настоящим, сколь бы блестящим и славным оно ни оказалось».
Во втором предисловии Канселье есть и другие указания, представляющие огромный интерес, которые мы намерены здесь рассмотреть. Пытаясь объяснить причины исчезновения Фулканелли — поступка, который вряд ли могли понять люди, не имеющие отношения к оккультной традиции, — он писал:
«Ясно, что создатель труда столь высокодостойного не покинул бы своё детище сразу после опубликования, не имея на то существенных причин, настоятельной необходимости, тщательно не обдумав все „за“ и „против“. Эти причины привели к отречению на совсем ином уровне, отречению, невольно вызывающему восхищение, ведь даже самые достойные авторы, авторы, движимые абсолютно чистыми намерениями, не свободны от мелкого тщеславия и чувствительны к похвалам, расточаемым их появившемуся на свет детищу. Случай с Фулканелли уникален для литературы нашего времени, ибо он свидетельствует о редкостной нравственной дисциплине, согласно которой новый Адепт строит свою судьбу по примеру кого-либо из своих немногочисленных предшественников, появлявшихся друг за другом каждый в свою эпоху и подобно маякам спасения и сострадания задававших направление на бесконечном пути. Строгая преемственность, чудесным образом не знающая перерыва, чтобы вновь и вновь в духовном и научном плане проявлялась истина — вечная, всеобъемлющая, неделимая. Подобно большинству адептов прежних времён выбросив на свалку бренную оболочку ветхого человека (vieil homme), Фулканелли сохранил для себя лишь призрачное наименование, неуничтожимую визитную карточку, подтверждающую его принадлежность к высшей аристократии (aristocratic supreme)».
Также Канселье приводит в полном объёме письмо, приписываемое Учителю, самого Фулканелли, в котором тот поздравляет его с успехом в Великом Делании.
Несмотря на все аллюзии на благородный и высоко-моральный этический кодекс, среди критиков оставалось много таких, для кого подобные мистификации были совершенно неприемлемы — ни по каким причинам. Фулканелли — живой или мёртвый — просто обязан был быть реальным человеком. Вопрос оставался открытым: кем же он был?
В 1960 году вторая работа Фулканелли «Философские обители» также была переиздана в «Omnium Litteraire».
Тех, кому удавалось проникнуть к нему, Канселье продолжал убеждать, что его Учитель жив. Он даже утверждал, что встречался с ним после его исчезновения в заранее оговорённых и подготовленных обстоятельствах. Вместо того чтобы иметь внешность восьмидесятилетнего старца, как это было во время их последней встречи, Фулканелли выглядел лет на пятьдесят. Иными словами, очевидные возрасты Учителя и его ученика постепенно сближались!
Естественно, те, кто привык воспринимать рассказы о невероятной продолжительности жизни и возвращении к юности Никола Фламеля и графа де Сен-Жермена в довольно скептическом ключе, получили повод посмеяться над Канселье. С их точки зрения, вся ответственность лежала на Канселье. Именно он утверждал, что Фулканелли жив и молодеет — так пусть предъявит реального человека и докажет истинность своих слов!
И вот в тот самый год, когда были переизданы «Философские обители», бомба и взорвалась — причём там, где этого меньше всего ожидали.
Французский писатель Луи Повель и его друг Жак Бержье, бывший физик и автор научных трудов, опубликовали свой бестселлер «Утро магов». [170] Они оба уже были достаточно известны во Франции благодаря периодически выходившей «Планете», в которой публиковались материалы по всевозможным таинственным явлениям от НЛО до магии, от астрологии до лей-линий, а то и до атомной физики. Книга явилась более или менее естественным продолжением их работы в данном направлении. Она призывала официальную науку к ответу за то, что та закрывала глаза на все явления, которым была не в силах дать удовлетворительного объяснения. Она отдавала дань известному собирателю загадок Чарлзу Форту и задавала те же самые вопросы, но в более понятной и современной форме. И увы, она стала прототипом для множества позднейших дешёвых имитаций.
170
См.: Louis Pauwels, Jacques Bergier, LeMatin desMagiciens (Editions Gallimard, Paris, I960). — Примеч. авт.