Феноменология психических репрезентаций
Шрифт:
В последней фразе А. Бергсона представлена доминирующая сегодня и в психологии точка зрения «здравого смысла» на окружающую человека реальность. В связи с этим следует констатировать, что психология как-то незаметно, но, мягко говоря, весьма существенно уклонилась от основного направления философского учения о человеке и мире, созданного И. Кантом и его последователями и рассматриваемого в философии как главное достижение кантианства. Это отклонение объясняется преобладанием во взглядах психологов на сознание человека и окружающую его реальность представлений «здравого смысла». Большинство психологов знакомы с достижениями философии, но тем не менее в своих собственных теориях они больше тяготеют к привычному
Слабость позиции тех, кто отстаивает точку зрения о жестком отличии субъективного и объективного, очевидна для многих авторов. Так, Э. Кассирер (2006), например, пишет:
…как оказалось – одно и то же содержание опыта может называться и субъективным, и объективным, смотря по тому, в отношение к каким логическим точкам исхода оно берется [с. 314–315].
Автор (2002) полагает, что:
«объективное» в опыте означает для научно-теоретического мировоззрения его неизменные и необходимые элементы: однако чему именно в этом содержании приписывается неизменность и необходимость, зависит, с одной стороны, от общего методологического масштаба, который мышление накладывает на опыт, а с другой стороны, обусловлено наличным состоянием познания, совокупностью его эмпирически и теоретически проверенных взглядов. Вот почему то, каким способом мы применяем понятийную противоположность «субъективного» и «объективного» в процессе формирования опыта, в построении образа природы, оказывается не столько решением познавательной проблемы, сколько ее полноценным выражением [с. 26].
А. Н. Леонтьев (1981) говорит о том же:
…противоположность между субъективным и объективным не является абсолютной и изначально данной. Их противоположность порождается развитием, причем на всем протяжении его сохраняются взаимопереходы между ними, уничтожающие их «односторонность» [с. 34].
Е. Ф. Губский и соавторы замечают:
Объективностью также называют способность что-либо наблюдать и излагать «строго объективно». Но такой способностью человек не обладает. …Поэтому подлинная объективность достигается лишь весьма приблизительно и остается для научного труда идеалом [Философский энциклопедический словарь, 1998, с. 314].
Можно было бы сказать: не достигается никогда.
М. К. Мамардашвили (2002) пишет:
Казалось бы, можно установить в конце концов, что такое «объективное» и как к нему относится сознание. Но странная вещь: у всех философов фигурирует эта проблема, а установление того, что объективно, а что относится к сознанию, каждый раз ситуативно. Нет раз и навсегда заданного чего-то, что всегда объективно, и нет раз и навсегда заданного, что всегда субъективно [с. 166].
Ю. М. Лотман (2004) отмечает, что:
Из наивного мира, в котором привычным способам восприятия и обобщения его данных приписывалась достоверность, а проблема позиции описывающего по отношению к описываемому миру мало кого волновала, из мира, в котором ученый рассматривал действительность «с позиции истины», наука перешла в мир относительности [с. 386],
и цитирует В. Гейзенберга:
…квантовая механика выдвинула еще более серьезное требование. Пришлось вообще отказаться от объективного в ньютоновском смысле описания природы, когда основным характеристикам системы, таким как место, скорость, энергия, приписываются определенные значения, и предпочесть ему описание ситуаций наблюдения, для которых могут быть определены только вероятности тех или иных результатов. Сами слова,
Относительность понятий объективное и субъективное можно легко продемонстрировать на конкретном примере. Каким является мое психическое содержание, например план моих действий на завтра? Очевидно, субъективным. Но каким он является, если вы видите его изложенным на бумаге в виде пунктов предстоящих действий? Очевидно, это уже нечто объективное, так как представленное в виде слов, потенциально способных трансформироваться в субъективное психическое содержание конкретного сознания, оно доступно для многих людей.
Понимая теоретическую шаткость рассматриваемой дихотомии мира на субъективное и объективное и необходимость замены ее в будущем чем-то более адекватным, можно попытаться выделить то, что принято считать объективным. К объективному традиционно относят окружающий предметный мир, а следовательно, наши перцептивные психические репрезентации. Наиболее существенными признаками объективности чего-либо считают:
• доступность его репрезентации (перцептивного образа) многим наблюдателям;
• повторяемость его перцептивного образа в сходных условиях наблюдения;
• сходство его перцептивных образов, возникающих у разных наблюдателей, воспринимающих объект одновременно или у одного наблюдателя в разное время;
• относительную независимость его перцептивного образа от воли наблюдателя;
• подчиняемость его перцептивного образа известным наблюдателю физическим законам, в том числе, например, возможность повторного появления сходного образа в ожидаемом наблюдателем месте при сходных условиях восприятия и прогнозируемость возможных изменений образа.
Можно, однако, сказать, что признаками объективности воспринимаемой физической сущности являются качества ее образа восприятия, что сразу ставит саму концепцию объективности под сомнение.
Что изменится, если вместо термина «физический предмет» мы используем понятие «вещь в себе»? По сути, ничего, кроме признания нами того факта, что вне сознания есть не физический предмет, а лишь «нечто», репрезентируемое в форме физического предмета только в нашем сознании. Внешний мир при этом останется независимым от нашего сознания, но понятия объективное и субъективное станут бесполезными.
Воспроизводимость, или повторяемость репрезентации [см., например: Б. Г. Мещеряков, 2007, с. 51], играет основную роль в установлении признака объективности предмета или факта, так как дает возможность проверить в научном эксперименте результаты восприятия как самому человеку, так и другим людям. В то же время Х. Г. Гадамер (2006), например, ставит под сомнение данный признак:
Каждый из нас может считать проверяемость результатов познания за идеал. Но нужно также признать, что этот идеал чрезвычайно редко может быть достигнут, а те исследователи, которые усиленно стараются его достичь, преимущественно не могут нам сказать ничего серьезного… Нужно признать, что наибольшие достижения гуманитарных наук оставляют далеко позади идеал проверяемости. С философской точки зрения это очень важно [с. 509].