Феноменология психических репрезентаций
Шрифт:
Кстати, в литературе давно и с самых разных позиций, в том числе и прямо противоположных моей, обсуждается идея о том, что наш образ восприятия объекта и есть объект. Так, Н. Смит (2003) сообщает, что Б. Скиннер, например, подвергает сомнению логику, лежащую в основе предположения, что мы реагируем на репрезентации мира, а не на сам мир. И приводит его слова:
Если познание заключается в конструировании психических (ментальных) копий реальных вещей, как мы познаем копии? Быть может, мы создаем копии копий, копии, копии, копии и т. д.? Когда мы передвигаемся по определенной местности, конструируем ли мы карты, по которым мы ориентируемся, или мы ориентируемся на самой местности? А если у нас есть карты, создаем ли мы карту карты? Напротив, считает
Н. Смит (2003) продолжает:
…Теория прямого реализма также подхватывает аргументацию, критикующую репрезентационизм. Герген (Gergen, 1994) также считает, что конструкт ментальных репрезентаций должен предполагать, что и ученые имеют дело только с собственными репрезентациями, а не с реальным миром; и в конечном итоге научная психология становится просто невозможной, а мир оказывается лишенным познаваемой реальности. В таком случае мы можем знать мир только в том виде, как он репрезентируется [с. 110].
Дж. Гибсон (2002а) не формулирует прямо идею о том, что восприятие – это не «отражение», а процесс построения нашим сознанием окружающего мира, сопровождающий непосредственное взаимодействие нашего тела с «реальностью в себе». Он не предлагает какой-то ясной и законченной теории, которая могла бы конкурировать с общепринятой. Тем не менее и его не устраивает репрезентационизм. Он пишет:
Согласно развиваемой здесь теории, не нужны никакие процессы для превращения сенсорных данных в образы восприятия. Предполагается, что не только качественные характеристики объектов, но и сам их объективный характер, их реальность, вещественность и тому подобное раскрываются в стимуляции. Объекты как бы «ощущаются». Данный подход, следовательно, не является теорией восприятия в обычном смысле этого слова. Предлагается полностью отказаться от понятия ощущения как первоосновы феноменального опыта и таким образом очистить психологию от упорно сохраняющегося мнения, что сенсорные впечатления являются предпосылкой других впечатлений [с. 185].
В другой работе Дж. Гибсон (1988) пишет более ясно:
…когда я утверждаю, что восприятие окружающего мира является прямым, я имею в виду, что оно не опосредовано никаким изображением – ни сетчаточным, ни нервным, ни психическим. Прямое восприятие – это собый вид активности, направленный на получение информации из объемлющего светового строя. Этот процесс я назвал извлечением информации [с. 213].
Ниже он снова уточняет, что «прямое восприятие» – то, которое не опосредуется предварительными гипотезами, то есть из его работ однозначно не следует, что он готов отказаться от образов восприятия, заменив их объектами реальности. Однако идея некоего «прямого» восприятии окружающей реальности постоянно подспудно присутствует в его работах, и он то и дело возвращается к ней.
Б. М. Величковский (2006а) замечает:
Внутри определенной «экологической ниши» восприятие не должно быть конструкцией мозга (мнение Гельмгольца) или вероятностной игрой в угадывание (мнение создателя вероятностного функционализма Экона Брунсвика) – оно может быть и действительно является прямым. В этом ответе на то, как осуществляется восприятие, суть экологического подхода Гибсона [с. 320–321].
Н. Смит (2003) обращает внимание на утверждение Дж. Гарфилда о том, что:
…репрезентации являются не внутренними состояниями организма (или компьютера), а отношениями организма (или компьютера) и окружающей среды, точно так же, как быть родителем – это не внутреннее состояние, а наличие определенных отношений со своим потомством [с. 88].
Итак, в окружающем нас физическом мире вне нашего сознания нет, например, сиреневого сильно пахнущего гиацинта или кислой дольки лимона с цитрусовым ароматом и желтой корочкой, а есть совершенно иные «сущности в себе», не имеющие вне нашего сознания ни цвета, ни вкуса, ни запаха, ни формы. Придать последние
1.4.5. Физическое и психическое
Если согласиться с тем, что образ восприятия объекта – это и есть физический объект, становится понятно, почему завершились неудачей все попытки философов разделить физическое и психическое. Одну из первых широко известных попыток такого рода предпринял еще Ф. Брентано (2006). Согласно его представлениям, психическими феноменами являются психические акты:
…слышание звука, созерцание цветного предмета, ощущение тепла или холода… [с. 71].
Тогда как физическими феноменами являются сами
цвет, фигура, ландшафт… аккорд… тепло, холод, запах… [там же].
После этого подобные попытки делали и многие другие исследователи.
Аргументированную и сравнительно недавнюю попытку разделить психические и физические явления предпринял, например, С. Прист (2000). Он пишет:
Мой взгляд, в соответствии с которым и ментальное, и физическое реальны, дофилософски и эмпирически убедителен. Также ничто не является ментальным в том отношении, в котором оно является физическим, и ничто не является физическим в том же отношении, в котором оно является ментальным [с. 266].
На основании анализа литературы автор выделяет следующие признаки ментального и физического (табл. 3).
Таблица 3. Признаки ментального и физического
Если даже забыть на время обо всем, сказанном выше относительно того, что образ восприятия может быть либо психическим феноменом, либо физическим объектом в зависимости от плоскости его рассмотрения, приведенные С. Пристом признаки многозначны и явно неспецифичны, а потому и не могут быть использованы с поставленной им целью. Например, внешнее – внутреннее. Внешнее по отношению к чему? Телу или сознанию? Если по отношению к сознанию, то сразу возникает вопрос, какой объем в пространстве занимает сознание? Его еще никто не определил и не локализовал в пространстве. Если по отношению к телу, то уже само ментальное пространство явно не «умещается» в нем. Где, например, локализуется представляемый мной плывущим в море или летящим в космосе корабль? Какой будет представляемая мною за окном на фонаре птица – внешней, как она мне видится «умственным взором», или внутренней, так как это мой ментальный образ представления? Каким является мой видимый мною палец? Внешним по отношению к моему сознанию, так как он – физический объект, или внутренним, так как это – мой образ восприятия и часть моего тела?
Темпоральное (развернутое во времени) – пространственно-временное. Предполагается, что ментальное – это не пространственное, а только временное. Тогда чем отличается в смысле пространственности воспринимаемый мною стол, стоящий в комнате, и представляемый мною тот же стол, стоящий в той же комнате? Я лично полагаю, что и тот и другой обладают пространственностью.
Личное – общедоступное. Подразумевается, что личное психическое содержание – недоступно и уникально, а физический объект общедоступен, то есть вызывает у всех людей одинаковые образы восприятия и ощущения. Но это не так. Самый простой пример – разное восприятие одного и того же цвета светофора обычным человеком и дальтоником. Следовательно, один и тот же цвет доступен одному и недоступен другому. С другой стороны, тот факт, что Вторая мировая война закончилась в 1945 г., является лишь фактом сознания, но при этом он – общедоступен.