Фенрир. Рожденный волком
Шрифт:
– На тебя и медведь не позарится, Фастар, – заметил один из воинов.
– Ну, тебе виднее, ты же женатый.
Викинги снова захохотали. Затем заговорил Фастар.
– Жди здесь, – сказал он Лешему. – Кстати, Сван, посиди-ка с ним, чтобы он никуда не ушел.
Сван был настоящим великаном: ручищи толщиной с ногу Лешего, на две головы выше купца, за плечом гигантский боевой топор. «Но улыбается приятно», – подумал Леший.
– Я с радостью останусь, – сказал великан. – Обсохну у огня, а купец расскажет мне что-нибудь интересное о востоке.
– Со Сваном ты не пропадешь, – заверил Фастар, – только имей в виду,
Леший тонко улыбнулся, услышав угрозу. Он стал пленником и прекрасно это понимал.
Воины рассыпались по лесу в поисках девушки и позвали за собой собаку. Леший слышал, как их голоса затихают ниже по склону.
Он сидел, глядя в огонь, и беседовал с великаном, а сам тем временем гадал, как ему пережить эту ночь, сохранив свою жизнь, свои товары, и удержать при себе девушку, целую и невредимую. Необходимо заручиться поддержкой этого викинга. Сван не был расположен болтать о себе, поэтому Леший принялся рассказывать ему о востоке, о городах Ладоге и Новгороде, где северяне правят местными народами, иногда с помощью оружия, иногда идя на уступки. Тамошние племена никак не могли договориться между собой, как лучше управлять своими землями, поэтому позвали северян, варягов, как они их называют, и попросили править их. Говорят, князь Олег, варяжский князь, является потомком самого Одина и обладает даром предсказывать будущее; кто знает, какой еще магией он владеет.
– И как же ты оказался в компании воронов? – спросил Сван. – Ты вроде нормальный человек. Зачем якшаешься с людоедами и сумасшедшими?
Леший, который отлично подмечал слабости людей, обратил внимание на то, как Сван при этих словах быстро оглянулся. Он ужасно боялся этих воронов, кем бы они ни были.
– Иногда тебе не оставляют выбора, выбирают тебя, – заметил Леший.
– Отлично сказано, – произнес Сван. – Значит, они заставили тебя вести их?
– Они напугали меня до смерти. – Если Сван боится, решил Леший, то и он будет бояться. Схожие черты и согласие помогут отыскать путь к душе этого человека и, вероятно, к спасению.
– Этого они и добиваются, – сказал Сван. – Он не ведает жалости, этот Хугин, за что его можно только уважать, кем бы еще он ни был, но вот его сестрица совсем чокнутая. Как бишь там ее зовут, брат? Что-то я запамятовал.
«А Сван-то вовсе не так прост, как кажется», – подумал Леший. Он подметил, что купец неуверенно говорил о воронах, и решил копнуть глубже. По счастью, Леший обожал разные легенды и много ездил по свету. Вороны Одина, вспомнил он, Хугин и…
– Мунин, – сказал он.
– Ага, точно, хотя вряд ли они много с тобой разговаривали.
– Еще меньше, чем этот мальчишка. – Леший покосился на девушку.
– А он всегда сидит, сложив руки на груди?
– Такая у его народа привычка.
– Лучше бы они держали руки на рукоятях мечей, чтобы не становиться рабами, – заметил Сван.
Леший улыбнулся и указал на собеседника, как будто говоря: «Да ты мудр!», и Сван остался очень доволен этим жестом.
Под деревьями послышался шорох. Леший подумал о волкодлаке. Он не знал, станет ли его возвращение спасением или проклятием. Сможет ли Чахлик победить столько воинов? Но это пришел всего лишь пес, который утратил интерес к охоте и вернулся на то место, где недавно нашел пищу.
– Значит, вы даны? – продолжал Леший.
– Это
– Кажется, двенадцать – магическое число для клана берсеркеров?
– Кажется, так.
– А вы берсеркеры?
Леший знал о берсеркерах, и у него сохранились самые неприятные воспоминания об их появлениях в Ладоге. Они шли в бой, одуревшие от грибов и трав, были нечувствительны к ранам, которые привели бы к смерти нормального человека. Говорили, что, даже покидая поле битвы, они продолжали биться. Так и было, потому что они считали всю свою жизнь сплошной битвой. «Но одно дело обладать скверным характером от природы, – подумал Леший, – и совсем иное – сознательно развивать его в себе».
– Мы называемся берсеркерами бога Молота, и это означает, что мы вовсе не берсеркеры. В наше время этим словом называют любого свирепого воина, и в таком смысле мы берсеркеры. Однако во времена моего деда так именовали только приверженцев Одина, настоящих сумасшедших. Мы не такие, но не будет вреда, если люди станут думать иначе.
– А вы вообще чьи?
– Ты имеешь в виду бога или конунга?
– И того, и другого.
– Мы пришли с Зигфридом, потому что он платит за службу: предложил большую награду за девушку. Что касается бога, богов у нас много, но лично я ценю Тора, бога грома. Он куда проще и прямолинейнее вашего Одина с воронами. Никакого безумия, никакого чародейства, не надо вешать людей, принося их в жертву, просто делай, что велено, а не то получишь молотом по башке.
– В этом твоя философия?
– Не совсем. Я ношу топор, а не молот. О, вот и Фастар.
Викинги вернулись, все в поту и грязи после беготни по лесу.
– Нашли ее? – спросил Леший.
– Она исчезла, – сказал Фастар. – Ладно, открывай вино. Вели своему мальчишке принести вина.
Леший знал, что девушка понятия не имеет, в какой из сумок хранится вино, поэтому поднялся сам.
– Не стоит мальчишке знать, где я держу вино, благородные даны. Должно быть, вы, братья мои, очень доверяете своим рабам, если делитесь с ними своими секретами. Я сам буду прислуживать вам.
Фастар засмеялся.
– В Хордаланде у нас два сорта рабов. Первые достойны доверия. Им можно рассказывать о самом дорогом.
– А вторые?
– Мертвые, – сказал Фастар.
Викинги захохотали, а Леший только улыбнулся. На востоке говорят, что смех подобен семейному очагу – чтобы присоединиться, необходимо получить приглашение. Смеяться во все горло означает набиваться в друзья, решил он. Лучше реагировать на шутки сдержанно, чтобы не вызвать ни у кого негодования.
– Если бы мы на востоке убивали всех негодных рабов, то остались бы вовсе без них, – сказал он.
Он устроил целое представление, заставив Элис повернуться к нему спиной, пока он развязывал сумку с самым плохим вином. Достав две бутылки, он вернулся к костру. Сел, вынул деревянные пробки, вытащил промасленную пеньку, набитую вокруг для надежности.
– Угощайтесь, друзья, – сказал он, – пейте, сколько влезет.
– Двумя бутылочками нам точно не напиться, торговец, – заметил берсеркер с крысиным лицом, взял одну бутылку и запрокинул голову.
– Вы должны оставить что-нибудь и королю, – пояснил Леший.