Фэнтези-2003
Шрифт:
Монах взревел, поднимая меч, бросился на него… и споткнулся о протянутую ногу Кати. Качнулся вбок, вытаращив глаза. В то же мгновение Дмитрий взвился вверх, на лету выбил меч из руки противника и обратным движением своего меча отрубил монаху кисть правой руки.
Монах взвыл, кинулся было за упавшим мечом, норовя схватить его левой рукой, но удар ногой в лицо отбросил его к стене. Он упруго вскочил — из раны толчком выплеснулась кровь, — снова закричал… и метнулся к дыре входа, исчез в ней.
— Я найду тебя! — донесся его удаляющийся
Дмитрий сел на пол, ощутив волну слабости. Посмотрел на девушку, подтянувшую к груди колени и глядевшую на него огромными черными глазами.
— Ты ранен?!
— Пустяки. Спасибо за помощь. Ты вовремя подставила ему ногу.
Катя нашла в себе силы подползти к нему, обняла.
— Он мог нас… убить!
— Мог, — согласился Дмитрий, чувствуя в ушах нарастающий звон. — Но не смог.
— Я не знала, что ты можешь так сражаться…
— Я еще вязать могу, — улыбнулся Дмитрий через силу, — и первое готовить. Пойдешь за меня замуж?
— Пойду, — сказала Катя. И поцеловала его. Губы у нее были холодные как лед, пришлось их отогревать.
Потом она перевязала ему рану собственной кофточкой, и они с трудом поднялись на ноги.
— Что будем делать?
— Будить наших. Только сначала спрячем мечи.
— Зачем?
— Это не простые мечи, в них спит сила. Они не должны попасть в плохие руки.
— Мы же не имеем права…
— Имеем! — твердо сказал Дмитрий. — Там в коридоре я видел мешок, принеси его. Но сначала посмотри, где эти… заговорщики.
Катя покачала головой, однако послушалась и вскоре принесла обычный холщовый мешок, в котором лежали какие-то крючья, мотки бечевы, нитяные перчатки и рулон толстой полиэтиленовой пленки черного цвета.
— Там никого нет.
— Сбежали со своим командиром. Тем лучше.
Дмитрий вытряхнул содержимое мешка на пол, удовлетворенно кивнул.
— Они знали, за чем шли, и подготовились.
Он полюбовался своим оставшимся чистым, сверкающим мечом, с неохотой опустил его.
— Дай подержать, — загорелась Катя.
— Не стоит, — покачал он головой. — Это оружие мужчин.
Натянув перчатки, он осторожно завернул мечи по отдельности в пленку, перевязал бечевой.
— Пошли.
В тоннеле ему стало плохо от слабости, но Катя поддержала его и помогла вылезти из раскопа.
— Что теперь?
— Черный меч мы притопим в реке, а второй я заберу с собой.
— Зачем?
— Ты мне веришь?
— Верю.
— Тогда помогай мне и ничего не спрашивай. Обещаю позже все рассказать, все, что знаю сам. Только никому ни слова! Это очень важно.
Катя подошла к нему и молча обняла.
В облаках над головой обозначился просвет, на замерших людей глянули яркие звезды. А в душе Дмитрия проросла вдруг уверенность, что все только начинается и что его спокойной — в каком-то смысле — жизни путешественника пришел конец. Мечи, олицетворявшие собой два разных подхода к жизни и к человеку, две разных веры, вышли на волю. Сможет ли он сохранить их?
Сверток в руке Дмитрия шевельнулся как живой. Тоненький лучик невидимого света протек от меча Боривоя по руке к голове путешественника. Меч словно успокаивал вновь обретенного друга. Затем волна света прянула от него во все стороны, осветила городище и погасла. Изумленные молодые люди молча смотрели на меч и молчали. Они не знали, что сказал им русский меч, но в силу врожденного оптимизма еще верили, что все могут изменить к лучшему.
В этой жизни.
АЛЕКСЕЙ СЕРГЕЕВ
Тайранский перевал
Глава 1
Стротан Туриг смотрел, как омерзительная голубая змея хархской пехоты медленно ползет по извивам его Новой дороги, и мучительно сознавал собственную вину. Новая дорога была на самом деле новой и лучшей дорогой через протянувшийся с севера на юг Большой хребет. Именно он, Туриг, проложил эту дорогу. Это его усилиями был расчищен Тайранский перевал. Это именно по его проекту построен надежный каменный мост через Щель взамен старого канатного.
А теперь этот труд должен погубить его Реану. Его мирную, немного беспечную, веселую Реану. Именно он, стротан Туриг, в строительной гордыне безнадежно сгубил свою страну. Если Всевидящий Реорн в следующей жизни сделает Турига в наказание червем, это будет справедливо. Несомненно, справедливо…
Впрочем, Реорн его, возможно, и простит, но как Туриг простит себя сам? Он представил горящие дома, текущую кровь, предсмертные крики женщин и детей. И надо всем этим грохот деревянных хархских подошв…
Червем, Реорн! Только червем!
Единственное, чего он хотел и мог сейчас сделать, — это умереть здесь, на Тайранском перевале. Смерть была, несомненно, лучшим выходом. Туриг истово молился Реорну, и слезы текли по его щекам.
Кто-то положил руку ему на плечо. Туриг вздрогнул от неожиданности и обернулся. Это был мальчик-бооринг Фрохальк, родственник жены его брата Хорига. Сама Рудильда умерла, но ее боорские родичи все еще были частыми гостями семьи реанского тана. Хотя многие во дворце и смотрели на это косо — боорингов не жаловали.
Фрохальк серьезно и немного торжественно смотрел на Турига.
— Мы что, встанем здесь, у этого моста?
— У моста? — Туриг вздохнул. — Послушай-ка, мальчишка, зачем тебе умирать? Это я должен остаться здесь у неразумно построенного мною моста. Я здесь… один… — Турига душили слезы. — Если доберешься до своего деда Хродрига, расскажи ему все. Может быть, старый скурд Хродриг их остановит. Передай, что я прошу его отомстить хархам за Реану. Иди же!..
— Стротан, почему ты меня прогоняешь? Мы ведь должны остановить Харх? Используй же меня в сражении. Я буду полезен. Обещаю.