Фэнтези-2005. Выпуск 2
Шрифт:
Я обернулся к пленнику. Пепельноволосый был мертв. Арбалетный болт торчал у него из груди. Керэ не промазал, просто целился не в меня. Посчитал более правильным забрать с собой сородича, хотя его лишил жизни человек.
Убив меня, эльф проиграл бы — месть убийце брата не состоялась. А так… так сын Лотоса не только отплатил за смерть родича, но и до самого конца сохранил верность интересам Дома. Значит, решил, что я потащу единственного свидетеля назад, пред светлые очи дельбе и Наместника? И лишил меня этой возможности.
Дурак! Какой же ты дурак, Керэ из Дома Лотоса! Неужели не понял, что
Обратной дороги у меня нет. Да я и с самого начала не собирался возвращаться. Больше не задерживаясь, я забросил лук за спину и направился к Белым клыкам.
Предстоял долгий путь на юг.
Вера Камша
ДАННИК НЕБЕЛЬРИНГА
У песни ночной,
Есть непроглядные дали
И небо с черной луной.
Бог с тобою, брат мой волк.
Глава 1
Армия должна быть готова до конца октября, — раздельно произнес Рудольф Ротбарт, — и она будет готова.
— Ваше Высочество, — маршал фон Эрце выглядел озадаченным, — это… Это невозможно.
— Я знаю лишь две невозможные вещи, — ухмыльнулся Рудольф, — это конец света и моя женитьба. Послезавтра я навещу вас в лагере, и мы обсудим подробности, а теперь можете идти.
Старый вояка поклонился и вышел. Принц-регент Миттельрайха бросил на зеленое сукно мелок и вскочил, едва не опрокинув массивный стул.
— Руди, — покачал головой граф фон Цигенгоф, среди друзей более известный как Цигенбок, — ты загонишь старика в гроб и не заметишь.
— Ты преувеличиваешь, — не согласился принц-регент, роясь в бюро, — я всегда замечаю, когда загоняю кого-то в гроб. Более того, я делаю это с твердо обдуманными намерениями. Смерть фон Эрце мне никоим образом не нужна, так что наш добрый маршал переживет многих и многих.
— И кого именно? — Цигенбок зевнул и затряс головой. — Прости, не выспался.
— Я еще не уверен, — пожал плечами Рудольф, — но ты все узнаешь из первых рук. Как дальний родич и ближайший друг Людвига.
— Как близкий друг Людвига я бы с наслаждением свернул тебе шею, — сообщил Цигенбок, — императору нет и шести, его мать годится только на то, чтобы сидеть в башне и шить шелками, Эрце — стар, а у меня в башке — ветер. Если с тобой что-нибудь случится, Миттельрайху конец, а ты скачешь, как мартовский кот. Да-да, это я про твою новую пассию. Как бишь ее?
— А тебе-то зачем? — засмеялся Рудольф. — Главное, я ею доволен.
— Дочь суконщика. — Клаус Цигенгоф выпятил и без того мясистую губу. — Пойми меня правильно, я не против горожанок, если они мяконькие… Но за каким дьяволом ты таскаешься к ней через весь город?! Если тебе не можется, возьми девку к себе. Наскучит, выдашь замуж.
— Замуж я ее так и так выдам, — уведомил Рудольф, — к весне. Не тащить же бедняжку на войну, на юге наверняка найдется что-нибудь повкуснее.
— Ты мне зубы не заговаривай, — огрызнулся Цигенбок, — на носу — война, а принц-регент в одиночку навещает любовницу! Об этом даже вороны знают, чего уж говорить о лоасских шпионах… Один выстрел — и все!
— Не суди обо всех по себе. — Рудольф сунул под мышку пару свитков и захлопнул бюро. — Лоассцы отродясь не умели стрелять.
— Если тебя зарежут, тебе будет легче? — вопросил Цигенгоф. — Мне — нет!
Руди шмякнул бумаги на стол и смахнул с рукава прилипшую соринку.
— Жаль, ты не суеверен, иначе б знал, что я доживу до семидесяти семи лет, разобью всех врагов и отпущу на свободу самого дьявола.
— Ты его уже отпустил, — фыркнул Клаус, — вернее, распустил. Рыжий Дьявол — это ведь про тебя. Меня не слушаешь, Лемке спроси. Он тоже места себе не находит. Нет, как друг Людвига я просто обязан тебе сказать…
— Ты просто обязан мне сказать, — перебил Рудольф, — закончили чинить Банный мост или нет.
— Закончили, — буркнул Цигенбок, — я сегодня его проезжал. Слушай, давай я с тобой поеду! Надену маску и поеду, а то как бы чего не вышло. Готье Лоасский, чтоб от тебя избавиться, душу дьяволу продаст. На пару с папой.
— Испугал лиса петухами, — хмыкнул Его Высочество, — всем известно, что у Готье нет души, а дьявола я еще не отпускал.
— Руди…
— Успокойся, Цигенбок, ты сделал все, что мог. Если меня убьют, твоя совесть будет чиста. А теперь пошел вон, мне надо работать… Черт бы побрал эти счета, и как только Людвиг с ними разбирался?
Сиреневые ирисы были готовы, оставались незабудки. Белые незабудки, такие, как в Линденвальде, где она впервые увидела Людвига… Вдовствующая императрица воткнула иглу в пяльцы и закусила губу, унимая бесполезные слезы. Шестой год без Людвига, а сколько их еще предстоит, этих лет.
Милику с детства пугали слабым здоровьем. Ее мать умерла родами, пытаясь дать мужу наследника, мальчик не прожил и недели. Через два года отец был вынужден жениться. Новая графиня привезла лекаря-латинянина, объявившего графу, что его старшая дочь не перенесет беременности и лучшее, что она может сделать, это посвятить себя Господу. Так бы и случилось, если б в Линденвальде не завернул Людвиг Ротбарт. Медноволосый красавец едва взглянул на поднесшую ему вино девушку, а для нее все было кончено раз и навсегда.
Отец жаловался мачехе, что император был угрюм и недоволен. Графиня хмурила темные брови и молчала, а через месяц прискакал гонец: Его Величество приказывал Хорсту Линденвальде прибыть в Витте вместе с дочерью, захватив подвенечное платье. Они въехали в столицу дождливым летним утром. Вечером юная графиня узнала, кто просит ее руки. Отец был честным человеком, он рассказал сюзерену о здоровье дочери. В ответ император засмеялся — дескать, имея такого брата, как Руди, о наследниках можно не тревожиться.