Фэнтези-2005. Выпуск 2
Шрифт:
— Мама, — Мики с горящей свечкой в руках застыл перед иконой, — смотри, Руди!
— Ты про кого? — подмигнул Клаус. — Про Георга или про Змея?
Император насупился, граф Цигенгоф покаянно вздохнул и зажег святому Георгу сразу три свечи. Рыжие отблески упали на кудри воина, усугубив и без того немалое сходство.
— Теперь видишь? — настаивал Мики. — Это Руди!
Не Руди, но кто-то из Ротбартов. Только им могло прийти в голову возвести в запретном месте церковь, и только у императора хватило бы денег на убранство, потому что это была не бронза, а золото. Червонное золото, отданное
Милика взяла Клауса за локоть:
— А теперь ты расскажешь мне все. Ты меня слышишь, все!
Ворота были все те же — массивные каменные столбы, украшенные опиравшимися на щиты волками. Окованные позеленевшей медью створки гостеприимно распахнуты, за ними — липовая аллея. Заходите, вас ждут, только кто?
Нагель безропотно подошел к столбам, но Руди показалось, что конь вот-вот заплачет. Принц-регент придержал жеребца, раздумывая, что делать дальше. Усилившийся ветер гнал редкие облака, раскачивал ветви, срывал и кружил уставшие ждать листья, пахло можжевельником и поздними грибами. На первый взгляд, ничего опасного, на второй — тоже, но Рыжий Дьявол с детства не доверял незапертым дверям, а немалый опыт драк и погонь твердил, что лучше целый конь за углом, чем прирезанный у крыльца. Конечно, были еще волки и тварь, прикончившая солдат, но вой почти стих, а ночной убийца мог преспокойно войти в распахнутые ворота, если уже не вошел. Как гость или как хозяин.
Открытая дверь — это еще не гостеприимство. Принц-регент отнюдь не был уверен, что старая Берта жаждет раскрыть свои объятия брату Людвига, он ни в чем не был уверен, вот и привязал Нагеля в лесу.
Перебраться на ту сторону неряшливой каменной кладки было делом нескольких минут. Рудольф на мгновение замер на вершине стены и соскочил в мало чем отличавшийся от леса парк. Если кто его и заметил, то не подал виду, Руди выждал пару минут и медленно двинулся к дому. Собак не было слышно, не было их и двадцать шесть лет назад. Жить в лесу, не держать собак, не запирать на ночь ворота… Пусть про разбойников в Небель-ринге никогда не слыхали, но те же волки! Хозяева чувствуют себя уверенно, ничего не скажешь.
Громада дома выступила из тьмы неожиданно. Луна висела над острой башенкой, увенчанной флюгером-волком. Рыжий Дьявол помнил и бронзового зверя, и два вековых дуба у крыльца. На одном из них свила гнездо горлица. Дьявольщина, какую ерунду порой хранит наша память.
Набежавшее облако закрыло луну, и Руди в несколько прыжков миновал поляну перед домом. Он успел вовремя: облако выпустило добычу и понеслось дальше. Принц-регент проводил его взглядом и быстро пошел вдоль увитой плющом стены, вглядываясь в узкие стрельчатые окна. Он бы с легкостью добрался до любого из них, но для того, чтоб проникнуть внутрь, пришлось бы стать котом.
От мысли обойти Вольфзее в поисках окна без решетки Рудольф отказался сразу. Дом был слишком велик, а сколько у него времени, Руди не знал, но подозревал, что немного. Нет, окна отпадали, оставалась дверь, и дверь эта оказалась незапертой.
Чудовищные засовы были отодвинуты, массивные цепи и крючья бессильно висели, напоминая о палачах и застенках. Его Высочество хмыкнул, вспомнив, как мальчишкой на этом же самом месте скрестил пальцы и тайком сплюнул через правое плечо, хотя следовало через левое. Руди вынул из-за пояса пистолет и, на всякий случай осенив себя крестом, шагнул за порог.
По-дворцовому огромный вестибюль был освещен лишь догорающим камином, но память не подвела — лестницу Рудольф отыскал сразу же. Подниматься пришлось ощупью и очень осторожно: вдоль лестницы стояли доспехи, а стены были увешаны оружием, заденешь ненароком — грохнет, как в кузнице.
Девятая ступенька предательски скрипнула, и Рыжий Дьявол замер. Чертов дом! Хотя какой это дом, это дворец, в котором по воле матери живет хмурая старуха. А кто жил здесь раньше? Нет, он все-таки болван, раз за пять лет регентства не удосужился разузнать про Вольфзее. Он просто выбросил из головы испугавшее его поместье, но больше такому не бывать! Семилетнему мальчишке простительно забывать о неприятностях, а принц-регент должен помнить их все до единой.
Где-то пробили часы. Он снова ошибся. Думал, часов пять, а на самом деле три с четвертью. Глаза понемногу привыкли к темноте, и Руди вновь пошел вперед, проверяя каждую следующую ступеньку. Поворот, и по дубовым панелям заплясали светлые блики — где-то наверху горели свечи. Уже хорошо, хоть его и зовут Дьяволом, но видеть в темноте он не обучен. В глубине дома что-то звякнуло и зашуршало. Снова звякнуло, словно на каменный пол уронили ложку или нож. Раздались быстрые шаги, скорее всего, женские, и вновь все стихло.
Смелая дама эта Берта! Поселиться среди волков и не запирать ни дверей, ни ворот. С такой лучше разговаривать с пистолетом в руках. И со святой водой, но ею принц-регент запастись не озаботился. Как и серебром.
Лестница кончалась у щита с коронованным волком, памятным еще по прежнему визиту. Императорские гербы в доме кормилицы, какая прелесть! На стене напротив щита горело два факела, между ними тускло блестело зеркало, отражавшее несуществующее окно, за которым тянулись освещенные луной поля. Себя, равно как и щита с волком, Руди в мутном стекле не обнаружил.
— Врешь, — бросил зеркалу Рыжий Дьявол, — ну и черт с тобой.
Висело ли оно здесь раньше? Может, и висело. Мальчишка в семь лет занят мечами и доспехами, а не отражениями.
Вновь послышались шаги, Рудольф бросился на звук и едва не налетел на полную молодую женщину в аккуратном чепце. Не Берту и не Милику! Незнакомка испуганно смотрела на незваного гостя, выставив перед собой вышитую подушку. Руди успокаивающе улыбнулся и на всякий случай ухватил женщину за плечо. Та вздрогнула.
— Я не сделаю тебе ничего дурного, — заверил принц, — но ты мне должна кое-что сказать.
— Хорошо, господин. — Носик у нее был прямо-таки очаровательный, да и темно-карие глаза были неплохи.
— Ты живешь в этом доме? Кто ты, как тебя зовут?
— Зельма Ритгер, господин. Мой муж — лесничий Небельринга.
— Помнится, здесь жила Берта… — Дьявольщина, запамятовал дальше. — Кормилица Людвига Ротбарта.
— Это моя мать, господин.
— И где она? И где твой муж?
— Они гуляют, господин.