Фэнтези-2005. Выпуск 2
Шрифт:
— А вы и не задержитесь, господин военный. Тут до Пасама рукой подать. Вы же сначала через Мибер хотели ехать? А потом к нам свернули? Все верно. На два дня раньше доберетесь. Я вам картейку начерчу, не ошибетесь.
— Ну, не знаю. — Сигмон покачал головой, начиная жалеть, что свернул к деревне. — Далеко ли до колдуна?
— Да туточки он, рядышком. Верхом до его дома быстро обернетесь. Туда и обратно — к обеду управитесь.
— К обеду? — переспросил курьер, все еще не решаясь отказать.
— Как есть к обеду. — Староста тяжело поднялся
— Идет, — быстро согласился Сигмон, рассчитывая, что за ночь придумает, как вежливо отказать старосте.
— Ночевать где будете? Могу здесь, в горнице прямо, постелить, у печи.
— Я буду спать рядом с моим конем, — заявил Сигмон, припоминая рассказы Трегора о деревенских сеновалах. — Где он?
— А в сарае, там и моя сивка стоит. Сразу видно настоящего военного — от боевого товарища ни на шаг.
Курьер поднялся из-за стола, стараясь сохранить гордую осанку. Слова старосты ему понравились. Он, в общем-то, имел в виду вовсе не это, но и так хорошо получилось.
— Куда идти? — спросил Сигмон и чуть покачнулся. Во всем теле ощущалась приятная тяжесть, голова немного кружилась. Пиво оказалось добрым — мягким и крепким.
— За дверью сразу налево, там конюшня. И вот еще что. Ежели соберетесь на двор, господин военный, так лучше идите на огород и за овин. Там всего сподручней.
Сигмон кивнул и направился к двери, чувствуя, что за овин ему надо прямо сейчас.
Все оказалось именно так, как он себе представлял. Большой сарай, переделанный под конюшню, тихое посапывание лошадей, колкое сухое сено… И томительное ожидание. Сигмон ждал, надеялся, и все же, когда скрипнула дверь сарая, не сразу поверил в то, что это все происходит на самом деле.
Он заворочался, разбрасывая сухое сено, и сел. Она подошла ближе. Светлые волосы были распущены и струились по плечам как мягчайший шелк. Курьер приподнялся, чувствуя, как сердце выдало барабанную дробь — дочь старосты все-таки пришла. Сама. К нему. В распахнутую дверь ярко светила луна, заливая сарай молочным светом, и силуэт девушки казался вырезанным из черной бумаги. Прекрасный силуэт, такой близкий и желанный…
— Сигмон, — шепнула она, опускаясь на сено.
Курьер потянулся к ней, обнял, жадно прижал к себе крепкое тело, желая слиться с ним в одно целое, чтобы не упустить ни единого мгновения наслаждения. Голова девушки запрокинулась, луна высветила ее профиль, сделав его белоснежным, как у мраморного изваяния. Она прикрыла глаза и потянулась губами к лицу курьера — робко, словно не надеясь на ответ. Сигмон не выдержал и впился в ее уста, прижимая к себе податливое тело, мягкое и теплое, словно пуховая перина. Девушка вздрогнула, обхватила руками его плечи и мягко, но настойчиво потянула на себя…
Она оказалась совсем не такой, как те городские девицы, с которыми Сигмон весело проводил время. Ее тело оказалось по-крестьянски крепким, плотным и в то же время податливым. Она таяла в его руках, вся, без остатка, отдаваясь ласкам гостя. Никаких затей, все просто и естественно, по-доброму провинциально, так, как оно и должно быть. И так было.
Позже, много позже, когда они лежали на сене, пахнущем луговыми травами, и слушали тихое сопение лошадей, Сигмон вдруг сообразил, что не знает, как ее зовут. Ему сделалось страшно неловко. Он пошевелился, и девушка подняла голову. Сигмон протянул руку и вытащил длинную соломинку из распущенных пшеничных волос.
— Какой ты сильный, — прошептала она и провела ладонью по вспотевшей груди курьера. — И храбрый.
— Тут храбрости не надо, — отозвался Сигмон и смущенно кашлянул.
— Отец сказал, что ты поедешь завтра к колдуну. Никто из наших не пошел, все боятся. Ты храбрый.
— Я… — Сигмон замялся и снова кашлянул. — Да. Поеду.
— Сигмон, — прошептала она, обнимая его широкие плечи. — Сигмон….
Курьер навалился на нее, обнимая мягкое тело. Оно пахло травой и молоком, и этот запах сводил его с ума. Зарывшись лицом в ее волосы, он вдруг подумал — почему бы нет?
— Как, — прошептал он, — как тебя зовут?
— Иша. Можно просто Ишка.
— Ишка.
— Сигмон…
Их губы встретились, и курьер тут же позабыл и о колдуне и о своем обещании. Для него не существовало ничего, кроме крепкого девичьего тела, пахнущего травой и парным молоком…
Проснулся он с первыми лучами солнца. Довольно потянувшись, курьер поднял голову. Рядом никого не было, и только разворошенное сено напоминало о том, что ночью гостя дома посещала прекрасная хозяйка. Сигмон приподнялся, осмотрелся и с довольным стоном повалился обратно. Деревня, крестьяночка с голубыми глазами, сеновал… Определенно, в жизни курьера есть свои прелести.
Сигмон потянулся, сладко зевнул. День начинался отменно.
— Эгей! — донеслось снаружи. — Господин военный!
Сигмон вскочил, подхватил штаны и запрыгал на одной ноге, пытаясь втиснуть другую в тесную штанину. Голос принадлежал старосте, отцу Ишки, и курьеру не хотелось, чтобы его прихватили в сарае со спущенными портками. О том, как крестьяне потчевали дрекольем незадачливых любовников, он тоже слышал.
— Господин военный!
— Иду, — крикнул Сигмон, натягивая камзол. — Иду!
Староста ждал снаружи. Когда гость вывалился из сарая, — растрепанный, с соломинками в волосах, — Поттон только ухмыльнулся. Но курьер, озабоченный тем, как сохранить солидный вид, этого не заметил. Пригладив волосы, он откашлялся. Потом поправил пояс, перевязь с кавалерийской саблей, одернул камзол и решил, что выглядит вполне прилично.
— Как спалось? — спросил староста.
— Благодарю, отменно, — вежливо ответил Сигмон.
— Прошу к столу. Позавтракайте с нами перед дорожкой.