Фэнтези или научная фантастика? (сборник)
Шрифт:
Илияш вздохнул:
– Видишь ли… Тот, кто убивает, всегда убежден, что поступок его оправдан и свят.
Станко вытер лицо и поднялся. Илияш остался сидеть и смотрел на него снизу вверх.
– Вот как ты заговорил, – процедил Станко, пытаясь стряхнуть и боль, и слабость, и безразличное оцепенение. – Вот как… Да если не убить убийцу, он же обязательно снова кого-то убьет!
– Да, – отозвался Илияш устало.
– А если война… Если на тебя – с мечом, то ты что же… с колокольчиком?!
– Да, –
– Сдался ты, – горько сказал Станко. – Сдался… У тебя ведь тоже к князю счет, я знаю! Я вижу, как ты вздрагиваешь, когда я его поминаю… Тайна твоя, молчишь – и молчи… Но ты же сам хотел, чтобы я добрался до замка! Золото – золотом, но ты же хотел! А теперь… Не благородство какое-то фальшивое, а трусость в тебе говорит…
– Очень интересно, – проронил Илияш со вздохом, – кто из нас струсил сегодня ночью?
Станко осекся. Пробормотал зло:
– Я трушу, но я же делаю… Я же иду! Я же…
На него вдруг навалилось нестерпимое, неудержимое желание вернуться. Он увидел трактир; он увидел улыбающихся людей на улицах, Вилу, детишек на куче песка, огонь в печурке, пиво на столе, свежий хлеб… Добрые духи, только вы знаете, как в этот проклятый момент Станко хотелось вернуться!
– Я иду! – сказал он непривычным, слишком тонким и ломким голосом. – Я иду, и пусть он… дрожит… Я убью… Он…
Илияш печально покачал головой, и Станко взорвался:
– Он мерзавец! Ничтожная мразь! Жеребец поганый! Грязный похотливый козел! Кобель, кобель! Трус! Женщину обидеть… Это он мастак! А вот пусть встретится с мужчиной, блудливый вонючий кобель!
Он кричал, брызжа слюной, и Илияш отвернулся, и черный поток ругательств тек над его головой, над озером, над стенами камыша… Потом Станко выдохся, и в наступившей тишине Илияш проронил:
– Через шестнадцать с половиной лет некая женщина по имени Вила скажет то же самое своему сыну… Твоему сыну, Станко. И отправит его убивать отца… Тебя, Станко, если ты до той поры не сгниешь у князя в темнице.
Станко лишился дара речи. По поверхности озерца пронеслась стая водомерок.
Илияш поднял голову, и ни тени смеха не было в его широко раскрытых глазах.
– Вила, – сказал Станко, но не услышал своего голоса, – Вила, – повторил он громче, – Вила – моя жена! – наконец выкрикнул он, вкладывая в свои слова всю ярость, на которую был способен. – Я женюсь на ней, ясно?! Она любит меня, а я люблю ее!
– А если ты забудешь ее, а если ты встретишь другую… – начал было Илияш, но Станко перебил его, взревев:
– Она меня любит, любит, любит! А ты…
Он хотел придумать оскорбление пообиднее. На секунду
– Цена ее любви – две серебряных монетки. Две моих кровных, честно заработанных монетки.
Молчание длилось долго. Дунул ветер со стороны болота, принес опротивевший запах тины. Илияш наклонился над озерцом и неспешно, аккуратно принялся умываться.
– Ты… – прошептал Станко ему в затылок, – ты что такое сказал, а?
Илияш поднял голову, вытирая лицо:
– Я заплатил ей. Я купил ее для тебя. Я это сделал потому, что…
Самый свирепый бык не мог бы сравниться норовом с разъяренным Станко.
Илияш отбивался. Уворачиваясь из-под мощных, не особенно точных ударов, он выкрикивал Станко в лицо:
– Дурак! Дурак! Да я это сделал для тебя! Мне это надо?! Ради тебя, дурень! Да погоди ты!..
Станко сопел и напирал. На него накатило; он снова не видел ни неба, ни травы, он только напирал и наступал, и браконьер шлепнулся-таки в озеро, и Станко кинулся на него сверху – но холодная вода отрезвила его.
– Дурак, – бормотал мокрый Илияш, отползая и отряхиваясь, – мальчишка… На смерть ведь идешь, почти верную смерть, неплохо было бы стать мужчиной… Мужчиной, сопляк! Чтобы хоть понять, что же это такое…
Станко с трудом поднялся, подобрал с травы меч и заплечный мешок, не оборачиваясь, пошел прочь – назад, к болоту, к гати.
– Куда? – безнадежно кричал ему вслед Илияш. – Погоди!
Идти по склизким бревнам при свете дня было легче и удобнее. Он шагал, стиснув зубы, и твердо знал, что браконьер зачем-то соврал.
– Вот и хорошо, – рассуждал Илияш, а он, как на зло, спешил следом. – Вот и ладно… Любит она тебя, конечно же, любит! Ох и напьюсь на вашей свадьбе… Ох и напьюсь, Станко! За тебя, за нее, за ваше счастье… Я ведь хочу, чтобы ты был счастлив, Станко. Честно, хочу. Ты мне чужой человек – а только привязался я к тебе… Чем убивать людей – лучше людей рожать, это старая истина, и доказывать не надо…
Станко до боли закусил губу. Каждый шаг удалял его от цели, а ведь пройдено так много, осталось так мало… Неужели это правда? Неужели он, Станко, возвращается, оставив князю жизнь?
Он замедлил шаг, и Илияш, заметив это, засуетился:
– Нет, если ты захочешь князя зарезать – это пожалуйста… Потом. Дом заведете, хозяйство… Нечего Виле в трактире прислуживать, пусть детей растит… А когда дети подрастут – тогда пожалуйста, Станко, за меч, и вперед – по князеву душу… Верно?
Станко шагнул еще и остановился. Илияш занервничал:
– Ну, в чем дело? Снова на гати ночевать? Пошли, пошли, через недельку дома будем, на перине, у огонька…
Станко стиснул свой меч и обернулся: