Фея белой магии
Шрифт:
– Обязательно. И твоих звонков ждем. Ну, все, мы пошли. Леша, давай.
Что означало – быстренько хватай Нику на руки и бегом в накопитель. Я же взяла на себя завершающий этап прощания с провожающими. Это заняло еще минут десять.
А потом я присоединилась к моей семье. Младшая часть семьи к этому моменту успокоилась, сидела рядом с папой и, изредка судорожно всхлипывая, с любопытством рассматривала темнокожего парня. А там было на что посмотреть: разноцветные дреды, яркая африканская накидка в сочетании с истертыми в самых неожиданных местах джинсами, необычные, украшенные этнической вышивкой высокие кеды, а еще – тыква-калебаса, выполнявшая, видимо, роль сумки.
Так что ребенок был занят до самой посадки в самолет.
И вот тело металлической птицы дрогнуло, крылья упруго расправились, гул нарастает, быстрее, быстрее, быстрее – и мы уже в небе.
Глава 7
В самолете делать было, как всегда, нечего. А его, нечего, делать гораздо сложнее, чем, скажем, табуретку. Потому что нудно очень. Свежего запаха древесных стружек нет, нет и веселого повизгивания рубанка и… Вот кстати, чем еще делают табуретки? Лобзиком? Молотком?
Но увы, чем бы их ни делали, в самолете все равно ничего подходящего не найдется. На борт даже циркуль проносить запрещается, а тут целый лобзик!
И с запахом свежих стружек здесь не складывается. Древесины-то хватает, причем и довольно ценные породы встречаются, вон, слева через проход, в кресле дуб растет. И даже златая цепь на дубе том есть. Вот только строгать его как-то не хочется, боюсь, последствия будут весьма плачевные. Для строгальщика.
Вот и приходится делать нечего. Поели, попили – и опять нечего. Лешка с Никой справились с проблемой довольно быстро, они заснули. Экскурсий «А вот это, друзья, перед нами семейство Майоровых» в бизнес-классе, слава богу, не было, все любопытствующие остались в экономе. Судя по возмущенному шепоту, попытки проникновения все же предпринимались, но закаленный персонал AIR FRANCE с проблемой справился легко и непринужденно.
Делать все еще нечего. О, придумала! Поскольку я теперь возможная хозяйка виллы на Лазурном Берегу, надо озаботиться поддержанием порядка на вверенной мне территории. А значит, нужны предупредительно-запретительные таблички по периметру ограждения. И не банальное «Осторожно, злая собака!», нет. Этого мало. Надо предусмотреть все возможное и невозможное.
Без ложной скромности отмечу, что уровень моего интеллекта в определенные дни лунного календаря (обычно на растущей луне) просто зашкаливает. А сейчас луна явно росла как на дрожжах, поскольку у меня получился просто шедевр. С переводом на французский, боюсь, будет посложнее, но ничего, сие рассчитано в основном на соотечественников.
Особенно если в окрестности Сан-Тропе забредут дикие туристы, обвешанные рюкзаками, палатками и алюминиевыми котелками. Знаете, заросшие такие, в брезентовых штормовках и с гитарами? Гимн у них еще такой заунывный: «Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях, встретимся с тобою?»
Придут они за солнышком в наш край, а там таблички по периметру:
«Внимание! Розжиг костров, выгул собак, отлов и отстрел дичи, выпас и выгон скота, а также выполз змей и выпорос свиней, выжереб коней и выкобыл лошадей, вымет икры, вылуп птиц из яиц, выкукол бабочек и выхухол выхухолей, выкур курей и выпрыг кенгурей, обгад ромашек, обдир ягод, выруб леса и вылом веток, выслеж зайца, выпуг тетерева, выдох вдоха, выхлоп газов, вынос тела, вы нас за нос – мы вас по уху, выкидыш мусора, выводок гусей, выродок людей, выплав стали, выплыв сельди, выпендр фраеров, выстрел «Аврор», выклянч денег, вымуштр солдат, вытряс половиков, выпад из окна, выпор детей, выдрем в гамаках, вытрем губ и выпук глаз, высморк насморка, вытреп и разбрех государственных тайн, выкус накоси и накось выкуси. А главное – загляд и залаз в дупла с выкуром оттуда пчел и распробом меда ЗАПРЕЩЕН!»
Вроде я все предусмотрела, дикие туристы должны проникнуться и не проникать на территорию.
Радионяня заботливо сообщила, что не мешало бы пристегнуться, подлетаем. Вот и замечательно, хлопоты по хозяйству сделали нечего!
Проснулись Майоровы. Я, как человек скромный и ненавязчивый, немедленно продемонстрировала мужу результат мозгового штурма. Ржал, негодяй, долго.
Это от зависти.
Во Франции мы с Лешкой уже были, но в самом начале нашей семейной жизни. Собственно, здесь, в Париже, и было положено начало этой самой жизни, причем положено очень романтично – в ажурную коробку маленькой церквушки, расположенной в одном из предместьев Парижа. Здесь мы венчались в День святого Валентина несколько лет назад.
Но это было зимой, в промозглом и слякотном феврале. И пусть мне тогда даже слякоть казалась самой лучшей слякотью в мире, но начало июля на Лазурном Берегу!..
Эмоции, захлебнувшись восторгом, с умиротворенными улыбками утонули в нем. Пока наше такси пробиралось по узким улочкам Сан-Тропе к отелю, Лешка был плотно ангажирован оживленно комментировавшей все увиденное Никой, поэтому на притихшую маму никто не обратил внимания.
За что и поплатились! Вернее, поплатился. Лешка. Бедняге пришлось вытаскивать из машины не только маленькую дочку, но и довольно объемный, блаженно переливающийся довольством пузырь восторга. Хотя в данном конкретном случае больше подходит белорусское (или украинское) слово «бурбалка», потому что я еще и несвязно бормотала что-то радостное. В общем – бурбалка восторга.
Впрочем, усердное пыхтенье Лешки, старавшегося не повредить бурбалку, оказалось напрасным, бурбалка все равно лопнула от счастья и с радостным визгом повисла на гвоздике, ставшем виновником взрыва.
Хотя о чем это я? Во-первых, не виновник, а виновница, а во-вторых, не такая уж Таньский и гвоздик!
– Ты откуда здесь? – Я исключительно между прочим ради подтверждения увиденного легонько (честно!) ущипнула подругу за упругий холеный бок. – Ты мне не мерещишься?
– Вот и ни фига же себе! – возмущенно заблажила любимая жена наследника миллионов Хали Салима. – Ждешь тут эту мадамку, готовишься, трепещешь от предвкушения встречи, одеваешься с продуманным изяществом, а она вываливается, понимаешь, кулем из машины, потом всем своим немаленьким весом обрушивается на мою хрупкую… да, хрупкую, и нечего ехидно хихикать!.. шейку и, чтобы окончательно разбалансировать мою нежную нервную систему – щиплется!
– Тетка Та! – Из папиных рук смогла наконец выкрутиться Ника, имевшая собственное толкование имени госпожи Татьяны Халим (в девичестве – Старостенко). – Я приехала!
– Вижу, бусинка! – Тетка моментально забыла, что ей следует продолжать кипеть и булькать возмущением, и расплылась ласковой лужицей. – Мы с Денькой и Лелькой тебя заждались уже! Со вчерашнего дня ждем!
Горластый всплеск эмоций мгновенно превратил невыносимо элитный двор отеля в уголок одесского Привоза. Вышколенный (на мой взгляд, слегка перешколенный) швейцар, выгружавший наш багаж из такси, передвигаться начал почему-то боком, по стеночке. Поскольку ближайшей стеночкой были идеально ровно подстриженные кусты, вдоль них сейчас швейцар с намертво приколоченной к физиономии вежливой улыбкой и изображал сейчас краба. Несмотря на общую перешколенность, было заметно, что служивый едва удерживается от угрожающе-защитного вздыбливания массивных клешней. Знаете, как это обычно делают крабы.
Ничего, пусть привыкает. Это вам не чопорные скучные французы с англичанами пенсионного возраста, предпочитающие такие вот тихие, уютные отельчики, все гораздо серьезнее.
Причем серьезнее в квадрате, поскольку семейство Майоровых, выбравшее сей пансион исключительно ради гарантированного отсутствия соотечественников, само по себе являет обстоятельство непреодолимой силы, а уж в компании Салимов! Младшая ветвь которых, вернее, две ветви – Лейла и Денис, только что упругими загорелыми мячиками выкатились из холла отеля.