Фея Темной
Шрифт:
— Очень меткое определение, князь. Но нет. Это означает лишь, что это место выворачивает наизнанку всё что ты собой представляешь, всё страхи, желания, мечты, комплексы, стремления. Выворачивает, перемешивает, искажает и сдирает как шелуху, кто-то выдерживает, кто-то нет. Что будет с Фэй, я не знаю. Мел говорила она посвящённая жрица Тёмной, то есть по иерархии, как киерант в Храме Сумеречного. Значит очень сильная личность. Должна справиться. Мне же это прочистило мозг.
— Но если мне не изменяет память, это было до того, как ты выкрал Тоню и заставил её стать убийцей. — Шэн почувствовал некоторую долю облегчения, а еще, неожиданно получив возможность услышать откровенные ответы, решил не упускать возможность разобраться. Поровнялся со своим проводником.
— Да. Это так. Лишь она могла совершить эту казнь.
— Зачем это надо было делать так?
— Я так привык. Будучи всю жизнь убийцей и монстром невозможно враз перестать им быть. Особенно когда несвободен. — бледное лицо Ассавирга исказилось чем-то весьма похожим на сожаление.
— Айсар высказал предположение, что смерть Верховного была волей Сумеречного. Это так?
— Да. За те три дня я имел возможность вволю "насладиться" общением со своим покровителем. Это было… вдохновляюще. Мой отец за время своего правления умудрился извратить все принципы служения Хаосу, нарушил равновесие. И тот посчитал нужным вмешаться.
— Но я думал, боги не могут там находиться. Тёмная сказала, что не может спасти Фэй. — непонимающе нахмурился Шэн.
— Она и не может. Во первых они не имеют права сильно вмешиваться в дела своих подопечных, и предпочитают направлять, а не воздействовать напрямую, во вторых от твоей Фэй там лишь душа и сознание, а в третьих — это не её вотчина. Это территория Хаоса.
Они уже некоторое время шагали по пустоту коридору. Шэн мог бы удивится тому факту, что им никто не встречается на пути и никто не засёк нарушения границ Храма, но отчётливо чувствовал как послушно отзываются на заклинания Ассавирга охранки и сигнальные чары здания. Создавалось впечатление, что домой вернулся хозяин.
— Ты ведь можешь стать Верховным. Тот, что сейчас занимает этот пост ничего не сможет тебе противопоставить.
— Могу. Но не хочу. Храм отнял у меня всё что мог. И у меня есть жена. В ней весь смысл.
Исчерпывающе. И понятно. Ему так точно. Коридор, что ещё миг назад казался бесконечно длинным, внезапно закончился, явив им тупик. Не успел Шэн удивиться, как Ассавирг поднял руку, повёл ладонью и на стене в которую они упёрлись, проявилась невзрачная простая дверь без замка, или даже ручки. И от неё веяло той знакомой мощью, что ощущалась и при общении со Странницей, и при явлении Тёмной.
Рука его проводника легла на тёмное дверное полотно и толкнула, открывая. Раздался едва слышный скрип. Из глубины на них глянула тьма. Но не та, что сопровождала Фэй и других жриц. Другая, пустая, голодная.
— Когда мы туда спустился, первое, что ты почувствуешь, полную дезориентацию. Полную потерю осязания. Ни магии, ни зрения, ни слуха, ни прикосновения. Ничего, лишь пустота. Полагаться придётся лишь на чутьё. И отпустить разум. Абсолютно. Полностью открыться и принять происходящее. Иначе не выдержишь. Чем больше будешь сопротивляться, тем сложнее будет вернуться. Свою Фэй ты должен почувствовать. Я тут не помогу.
Шэн кивнул. Ассавирг ещё некоторое время изучающе его рассматривал, а потом сделал первый шаг вниз по ступенькам, утопающим в тенях. Князь, отбросив сомнения, шагнул следом. Шаг за шагом ему полностью отсекало все осязательные чувства. И вскоре он действительно перестал воспринимать реальность. Зверь испуганно и раздражённо заворчал внутри. Ему и самому было сильно не по себе. Никогда ещё не ощущал такой отрезанности от материального мира, даже вдыхаемый воздух казался пустотой. И лишь чутьё, напоминающее, что он здесь не один, что пришёл не просто так, помогало успокоиться и принять происходящее. Перестать цепляться за отсутствующие чувства и открыть разум пустоте и присутствующему рядом напарнику.
Сколько прошло времени ни один из них не знал. Просто в какой-то момент две высокие мужские фигуры оказались посреди безликой и бесконечной серости.
— Я, честно говоря поражён. — произнёс тот, кого Шэн уже не сможет считать врагом. — Не думал, что ты решишься.
— Почему ты думаешь, что готовность жертвовать всем ради любимой свойственна лишь тебе?
— Потому что мне нечего терять, кроме неё. Но по видимому это ничего не решает. Пожалуй, у меня всё-таки появилось одно условие. — криво улыбнулся Ассавирг.
— Какое? — спросил Шэн, хотя уже догадывался.
— Ты ничего из того, что выкопал в моей голове, никому не расскажешь. Особенно Мел.
— Резонно. Ожидаю ответного обещания. — сощурил угрожающе глаза князь. — Не хотелось бы нарушать свою клятву, данную Мел. А ты теперь слишком много знаешь.
Те, кому пришлось поневоле пройти такое своеобразное братание, смерили друг друга изучающими пронзительными взглядами. И пожали друг другу руки, обещая хранить общие теперь секреты.
— А теперь, соредоточься на вашей с Фэй связи. Позови её, почувствуй и иди, куда позовёт сердце. Я же постараюсь нас потом отсюда вывести.
Глава 25
Что-то разбудило её. Фэй Сэйрано измученная страхом и тревогой за сестру и уснувшая прямо в кресле, где пыталась коротать время, чтобы не спать, вскинула голову и обвела осоловевшим взглядом свою комнату. Застеленная бирюзовым покрывалом кровать, мольберт с незаконченной картиной, на которой она запечатлела штормовое море, когда родители отправляли их с Мел в Сэйраш, книги по основам магии на столе, которые она уже по немногу начала изучать, готовя себя к инициации дара. И тихий звук крадущихся шагов в коридоре за дверью.
Чувствуя, как шевелятся от страха на голове волосы, девочка обняла руками колени, не сводя глаз с белого дверного полотна. Кто там бродит? Ни папа, ни мама не стали бы красться. А воры бы не пробрались. Никто бы не пробрался. Она сама слышала, как этот страшный и грозный дан Лэардо говорил, что наложит на дом дополнительную защиту. А он вообще полудемон. И как только Рисса его не боится? Она вот жуткая трусиха. А может это Мел?
Стоило лишь подумать о сестре, как Фэй поняла, это действительно она. О боги! Забыв о собственных страхах, она сорвалась с кресла и, как была в одной сорочке, помчалась к двери. Распахнула и вылетела в коридор, чтобы заметить, как мелькнул краешек жёлтой юбки Мелориного платья на первом этаже. Кубарём скатившись по ступенькам, девочка увидела сестру возле входной двери и закричала.