Фейерверк в пробирке
Шрифт:
Но с недавних пор все секретные разговоры велись на лестнице - мама категорически запретила курить в квартире.
– У меня тут цветы, а вы их обкуриваете.
– Цветы жизни?
– с улыбкой спрашивал папа, имея в виду нас с Алешкой.
– Эти?
– мама кивала в нашу сторону.
– Эти уже не цветы, эти уже ягодки!
– Те еще!
– согласился папа.
– А у меня на подоконнике - резеда японская и герань китайская. Они дыма не выносят.
И папа теперь выходил с пепельницей на лестницу. Ну, мы и к этому быстро приспособились.
Как только к папе
– Ой, мам! Я совсем забыл, нужно Ване Сережкину задание по русскому передать. Он опять заболел. Пошли, Дим.
Этот Ванечка Сережкин - очень надежный малыш, просто находка. Они с Алешкой дружат с самого раннего детства. И если наш Алешка уже тогда был озорной и быстрый, то Ваня уже тогда был неторопливый и основательный. И очень вежливый. Он даже ко мне обращается на «вы». Однажды я столкнулся с ним возле лифта. Он поднял на меня свои голубые задумчивые глаза и спросил: «Как вы думаете, кто больше - слон или океан?
– Еще подумал и так же серьезно сделал вывод: - Я все-таки полагаю, что океан. Ведь слон такой маленький».
Сначала я чуть не рассмеялся, а потом, подумав, согласился с ним. Действительно, по сравнению с океаном слон «такой маленький». Просто крохотный.
Такой вот умный и своеобразный мальчуган. Наверное, это еще потому, что Ваня начал читать с трех лет и до сих пор предпочитает классическую английскую литературу прошлых веков. И совершенно не случайно он получил в нашей семье прозвище Полковник.
Это произошло в день Алешкиного рождения, кажется, еще когда они с Ваней учились в первом классе. Мама созвала всех Алешкиных друзей, и в нашей квартире «стоял вверх дном дым коромыслом». Папа был тогда в командировке, а мы с мамой спрятались на кухне.
И вдруг в Алешкиной комнате наступила тишина. Мы испугались. Мне даже подумалось, что вся эта звонко щебечущая стая первоклассников неожиданно поднялась на крыло, вылетела в окно и скрылась среди деревьев нашего парка.
Я тихонько подкрался к двери и осторожно заглянул в комнату.
Но все было в порядке. Разграбленный стол с угощеньем, разбросанные повсюду игры и игрушки, поваленные стулья и чья-то курточка, висящая на люстре. И тишина.
Все пацаны сидели на полу, распахнув рты и растопырив уши, а Ваня Сережкин восседал в кресле, будто у камина, и неторопливо вел какой-то таинственный рассказ:
– …И тогда полковник Допкинс решил, несмотря на опасность, тщательно осмотреть весь замок, от подвалов до чердака. Он взял с каминной полки подсвечник и, сунув за пояс свой верный пистолет…
Я прикрыл дверь.
С той поры мы стали называть Сережкина Полковником. И это прозвище ему очень подошло. Он был кругленький, крепкий, не по возрасту важный и основательный, с румяными щеками и задумчивым взглядом голубых глаз. Папа как-то сказал с улыбкой, что наш Сережкин похож на Конан Дойла в детстве, ему только пышных усов не хватает. Не знаю, конечно, были ли у Конан Дойла пышные усы в детстве, но что-то общее в их внешности, несомненно, есть.
Так что мы с Алешкой живем и трудимся под командой двух полковников (это папа и Семен Михалыч), а третий полковник у нас в запасе, для трудной минуты.
Полковник-3 очень надежный человек. Если что-то обещает, то обязательно сделает. И не только с буквальной точностью, не только точно в срок, но и с предельной вежливостью. Настоящий, словом, полковник.
Для нас он просто находка…
…Так, Ване Сережкину, Полковнику, нужно занести задание по русскому. Технология у нас отработана. Мы выскакивали из квартиры, вызывали лифт, поднимались на двенадцатый этаж, а потом на цыпочках спускались вниз, на четвертый. Как вы понимаете, наша квартира - на третьем. Алешка в таком случае не забывал захватить из дома пару яблок или сникерсов - для постоянно больного Сережкина. Так что мы устраивались на подоконнике четвертого этажа с большим комфортом. И в окно можно смотреть, и разговор хорошо слышно, и с яблоками не скучно. Так и в этот раз.
– Сергей Александрович, - сказал участковый вполголоса.
– Есть сведения, что в нашем районе какой-то негодяй наркоту варит.
– Откуда сведения?
– Агентурные, надежные.
– Надо разрабатывать тему. Активно.
– Неувязка небольшая. Мой самый лучший агент, Ворон, в больницу попал. С воспалением легких. Типичное заболевание для этого контингента. Но самое главное, Сергей Александрович, есть сведения, что основные препараты поступают из-за границы. Я потому к вам и обратился. Тем более что наркотик, по непроверенным данным, какой-то особенный.
– А именно?
– спросил папа.
– Ну… может, это фантазии. Но вроде бы при его применении человек становится, как бы сказать, управляемым.
– Хорошо, проверим по нашим каналам.
– Папа помолчал.
– А не основные препараты? Они откуда?
– В том-то и дело, что этот неосновной препарат свободно продается в наших аптеках. Это очень распространенное обычное лекарство. От насморка. И производится оно только у нас.
– Ладно, я дам вам в помощь двух своих ребят, а вы постарайтесь разобраться с отечественным препаратом.
– Спасибо, Сергей Александрович. Всего доброго.
Мы, конечно, не сразу пошли домой - зачем вызывать лишние подозрения? Посидели, поглазели в окошко.
– Сережкин идет, - сказал Алешка.
– Мороженое ест. Весь из себя больной ангиной, - он засмеялся.
А зря!
Через минуту загудел лифт и остановился на нашем этаже. Раздался звонок в нашу дверь. И знакомый голос Сережкина:
– Здравствуйте, Алеша дома?
– Нет, Ванечка, - ответила мама.
– Он пошел навестить своего одноклассника Ваню Сережкина. Знаешь такого? Он тяжело болен ангиной. Ему мороженое нельзя есть.
Голос мамы постепенно креп, набирал силу. В обычных словах звучало: «Ну сейчас вам будет, ягодки мои! Те еще ягодки!»
Но мама недооценивает наших друзей. Среди них дураков нет.
– Ах, как жаль!
– сказал печально Сережкин.
– Я как раз от врача иду. Наверное, Алеша меня дома дожидается. Спасибо, до свидания. Только не говорите, пожалуйста, моей маме, что я мороженое без разрешения ел. Я вас очень прошу, горло у меня уже прошло.
Сережкин, хотя и умница, он еще и очень вежливый.