Фейк
Шрифт:
– Мы с ней недавно хорошо позанимались биологией, - игнорируя учителя, продолжал Орлов. – Не представляете, как она любит учиться! Едва сумел ноги унести! Скоро станешь профессором анатомии, Лен?
Алла ничего не понимала. К чему он вообще ведёт, этот тупой мажор?
Лена неожиданно вскочила с места и понеслась к двери, прикрывая рот ладонью. Так быстро, словно стала гоночным автомобилем, ринувшимся к победе.
– Эй! Вы видели дурёху? Расплакалась! – рассмеялась Нина Бровкина, доставая телефон и снимая сцену на камеру. – Блин, не успела…
Подростки
Алла действовала инстинктивно. Пошла вслед за ученицей, напоследок приказав своему стаду оставаться на местах и сидеть тихо.
Лена скрылась за дверью туалета, которую даже не озаботилась закрыть за собой. Алла вошла следом, ощущая себя шпионкой, но какой у неё был выбор?
Из кабинки слышались рвотные потуги. Спустя долгие пару минут вышла оттуда, бледнее, чем была. Увидела перед собой учителя и встала как вкопанная, не веря глазам.
– Что вам здесь нужно?! – вскрикнула она, расширив глаза от страха и гнева. – Убирайтесь!..
– Я лишь хотела…
Слова застряли в глотки Аллы. Лена отошла к умывальнику и умылась, стирая следы рвоты на губах. На щеках появились красные пятна.
– Решили тоже посмеяться за мой счёт? – продолжала злиться девочка. – Цирк бесплатный, да?
– Я ничего такого не хотела! – Алла подошла ближе и положила руку на плечо Лены. – Ты больна?
Школьница скинула с себя ладонь учителя. Вытерлась бумажным полотенцем и кинула обрывки в мусорное ведро. Слёзы катились из глаз, оставляя следы на щеках, будто весенние ручьи, пробурившие снег.
– Не ваше дело! – буркнула она. – Оставьте меня в покое!
– Но…
Лена замахнулась на учителя рукой, сжатой в кулак. Но неожиданно ослабила хватку, пальцы разжались в воздухе. Их глаза встретились – запуганной подростка и взрослой, но все ещё молодой женщины. Шестое чувство, коим обладали все представительницы слабого пола загорелось, отсвечивая правду. Они поняли друг друга без слов.
– Ты и… он? – прошептала Алла.
– Да, - кивнула девочка, едва выговаривая слова из-за потоков слёз. – Он обещал, что… мы будем вместе. Поступим в один университет. А теперь плюнул на меня. Издевается… А если узнает, что я… что я…
Ленка не договорила и обняла Аллу, вцепившись в неё мёртвой хваткой, словно утопающий за спасительную доску. Девушка поглаживала голову ученицы, чувствуя, как блузка пропитывается слезами.
– Какой месяц? – спросила она.
– Три недели, - выговорила девочка.
– Всё будет хорошо!
Естественно, Алла врала. Ничего прекрасного уже не будет. Забеременеть в пятнадцать лет в начале двадцать первого века дело уже привычное, ничего выдающегося. Ранние аборты либо раннее взросление девочек, вынужденных стать матерями и забивших на учёбу.
Что ждёт Лену? Какой выход?
– Сейчас же отправишься домой, - сказала Алла. – Я выпишу тебе пропуск. Родители не в курсе?
Девочка
– Придётся сказать, - вздохнула Алла. – Идите к врачу. Пообещай, что не сделаешь глупостей?
Лена кивнула. Оторвалась от учителя, покраснев как сваренная свёкла. Водопад слёз иссяк.
– Никому не говорите только! – сказала она.
– Конечно, - сказала Алла. – Пойдём, заберёшь сумку.
Они вышли из туалета. Девочка ринулась к кабинету. Скрылась за дверью, из-за которой тут же раздался смех. Вышла спустя несколько секунд, с сумкой на плече.
– Иди домой, - сказала Алла.
– И почему вы её отпускаете? – Строгий голос из-за спины заставил вздрогнуть. – Нужно моё разрешение!
Алла скорчила гримасу и обернулась. Вот же подкралась, словно мышь!
Казимира Ярославна строго глядела на них поверх круглых очков. Завуч школы, обладавшая всеми привилегиями директора, жутко стервозная дамочка. Даже сам Тимофей Палыч её побаивался, не то, что учителя. В строгом брючном костюме серого цвета, косметики минимум, волосы аккуратным пробором затянуты в узелок на затылке. Лицо морщинистое, вытянутое, как мордочка чихуахуа.
– Она больна, - вступилась за ученицу Алла. – Я выпишу ей пропуск позже, у меня урок…
– Неужели? – фыркнула завуч и просверлила Лену взглядом. – И что с тобой?
– Желудок, - ответила девочка, старательно пряча глаза, краснея как рак. – Простите, я пойду…
– Стоять! – выкрикнула Казимира Ярославна. – Моя дорогая Алла Николаевна. Прежде всего, такие вещи обсуждаются со мной. А я уж думаю, что делать. Отправлять домой или к нашей медсестре.
– Спасибо за напоминание, - холодно парировала девушка. – Но бывают моменты, когда нужно поступать по-человечески, не думая об инструкциях. Вам вижу подобное великодушие не знакомо…
Лицо завуча покрылось красными пятнами, а глаза сузились как у змеи. Она резким взмахом руки позволила Лене уйти.
– Не нравитесь вы мне, - проговорила Казимира Ярославна. – У вас нет педагогического опыта, сами ещё девчонка! Не соблюдаете субординацию, а уж про братание с учениками молчу!
— Это моё личное дело, - буркнула Алла. – Могу написать объяснительную, если хотите. Но сейчас меня ждут ученики!
И прежде, чем завуч успела возразить, девушка развернулась и двинулась к кабинету, пытаясь сладить с приступом гнева. Хотелось треснуть завуча по физиономии учебником. Ничего она не понимает, сухарь настоящий!
Подростки устроили гвалт, хихикая и обсуждая произошедшее событие. Алла вошла в кабинет и не глядя на них села за стол.
Установилась гробовая тишина, прерываемая лишь сопением десятков носов.
– Что ж, - наконец произнесла Алла. –У нас ещё есть время, чтобы спросить домашнее задание. Двадцать третий параграф, друзья. Не забыли ещё?
Все молчали.
– И отвечать пойдёт… Орлов!
Мажор подскочил на месте, будто ужаленный в задницу. Огляделся по сторонам, ища поддержку.