Фидель Кастро
Шрифт:
Но дело даже не в статистических показателях. Цифры просто дают представление о том, что земля на Кубе была сконцентрирована в руках небольшой группы людей, в основном – сахаропромышленников и скотоводов, чей бизнес был в подавляющем большинстве «завязан» на Соединенные Штаты. В своем большинстве крупные латифундисты даже не жили на территории Кубы. Головные офисы их компаний в основном находились в Нью–Йорке. На кубинских плантациях трудились местные наемные рабочие, чей дневной заработок не превышал 50 сентаво. Кроме того, крупные землевладельцы сдавали их в аренду мелким арендаторам, при этом забирая до 70 процентов их доходов. При существовавшей системе аренды часто арендатор – колон оказывался в положении вечного должника латифундиста. Но самое трагичное для кубинской экономики дореволюционного периода, как экономики де–юре самостоятельного
Подобное происходило, например, и в Венесуэле, вся экономика которой была «завязана» на нефть, и во многих странах Латинской Америки, которые фактически занимались выращиванием бананов на экспорт. К слову о пресловутых бананах. Ситуация с ними на кубинском продуктовом рынке и вовсе была абсурдной. Кубинские бананы по низкой цене вывозились в США компанией «Юнайтед фрут», а кубинцам на продовольственных рынках продавались бананы из Гватемалы, которые привозились оттуда этой же компанией по цене в три раза дороже кубинских!
В результате Куба в середине ХХ века превратилась в страну, производящую только одну культуру и импортирующую из США все продукты потребления. Если во времена господства на острове испанцев, знающих толк в мясе, на Кубе неплохо развивалось животноводство, то при новых хозяевах Куба более 70 процентов говядины закупала в США. Там же закупалось почти 60 процентов зерновых культур.
Американцам удалось добиться концентрации капиталов в сахарной промышленности и экономического господства на внутреннем кубинском рынке. Их интересовало только одно – как выжать из Кубы больше сахара. При этом они разбаловали местных плантаторов и промышленников одним нехитрым способом. Сахар, произведенный на Кубе, закупался американскими компаниями по ценам выше мировых. Американцы покупали фунт сахара за 5 центов в отличие от 3 центов его мировой рыночной цены. Местным производителям правительство США доплачивало от 30 до 80 центов за каждые 100 фунтов сахара. Выращивать другие сельскохозяйственные культуры, вкладывать деньги в затратное промышленное производство, таким образом, становилось делом невыгодным, когда «сахарные деньги» сами плыли в карман местных бизнесменов.
Наиболее характерной чертой экономического вторжения американцев на Кубу был целый вал капиталовложений, которые уже сами по себе были неспособны вызвать экономическое развитие страны. Общие американские капиталовложения на Кубе в 1958 году составляли миллиард долларов (примерно 4—5 миллиардов долларов по нынешним оценкам. – М. М.).
Куба почти полностью зависела от США не только в сфере экономики. В своей книге об Эрнесто Че Геваре легендарный советский разведчик Иосиф Григулевич писал под псевдонимом Лаврецкий, что «обеспеченный кубинец был одет в американский костюм, носил американские ботинки, шляпу, рубашки, галстуки, ел американские консервы, пил американские соки и спиртные напитки, спал на американском матрасе, смотрел американское телевидение по американскому телевизору, разъезжал в американских автомашинах, кубинские поля обрабатывались американскими тракторами, которые, как и автомашины, питались американским бензином, даже книги кубинец читал в основном американских авторов. Возникал невольно вопрос: если все это американское у него отобрать, если США перестанут покупать его сахар и продавать ему нефть, ширпотреб и прочие товары, выдюжит ли кубинец, сможет он восполнить образовавшийся вакуум всеми нужными ему товарами? И особенно если иметь в виду, что следует обеспечить товарами всех трудящихся, а не только горстку привилегированных эксплуататоров, как это было при старом режиме; что надо выстроить необходимое жилье, школы, больницы, ясли и сделать тысячу других маленьких и больших дел…» [269] .
269
Лаврецкий Л. Эрнесто Че Гевара. С. 130.
Кроме этого, США поддерживали на Кубе старую, еще с колониальных времен, испанскую таможенную систему, ту, при которой несколько веков местные товары почти задаром уходили за границу, для нужд королевского двора. Эта таможенная система характеризовалась таким низким уровнем пошлин, что делала почти невозможным развитие местной промышленности. Вдобавок к 1959 году импорт из США составлял 71,4 процента всего импорта Кубы. Только на закупку продовольствия Куба тратила до 180 миллионов песо ежегодно.
В соответствии с оценками, проведенными уже революционным правительством, запасы нефти на Кубе доходили до 250 миллионов тонн. Американские компании, которые закупили богатые нефтью территории, не вели бурений на них, не вкладывали капиталы для того, чтобы добывать там нефть. Запасы железной руды на Кубе оценивались в 3,5 миллиарда тонн (26 процентов – латиноамериканских запасов и 5,2 процента мировых). Несмотря на это, Куба не имела собственной металлургической промышленности. США рассматривали ее исключительно как поставщика сырья – ежегодно с Кубы США вывозили 100 тонн руды. 40 процентов меди (4–е место в Латинской Америке) импортировалось в США.
Вдобавок с падением режима Батисты резко осложнилось финансовое положение революционной Кубы. Неблагополучная ситуация с валютными запасами объяснялась пассивным платежным балансом, который составил в 1959 году 50 миллионов долларов. Это произошло вследствие вывоза из страны наличных денег как иностранными компаниями, так и сторонниками режима Батисты, бежавшими со своими накоплениями, а также почти полным прекращением туризма и свертыванием развлекательной отрасли. Американские туристы, приезжавшие на Кубу, обычно оставляли там ежегодно несколько десятков миллионов долларов. А каким количеством денег швырялась мафия? Можно вспомнить один из эпизодов из знаменитой гангстерской саги «Крестный отец», когда дон Корлеоне за ночь «оставил» в одном из казино Гаваны миллион долларов! Это как раз тот случай, когда художественный вымысел недалек от исторической правды.
По заявлению революционного правительства Кубы, «если бы режим диктатуры продержался бы еще три месяца, кубинское песо, которое котировалось наряду с долларом, было бы девальвировано» [270] .
В связи с этим правительство Кастро было вынуждено ввести строгий контроль над обменом валюты, чтобы приостановить утечку долларов и золотых запасов с Кубы, создать Национальный банк и поставить во главе его проверенного бойца революции Эрнесто Че Гевару. Одновременно Че стал неофициальным ответственным в правительстве за все вопросы экономики, финансов и торговли страны. Именно ему принадлежала инициатива вывода экономики Кубы из–под влияния США и ориентации ее на страны социалистического лагеря.
270
Из архива СВР России, Гавана—Центр.
В первые месяцы 1959 года Фидель поручил Че заняться индустриализацией страны и направил его со специальной экономической миссией в страны Азии и Африки. Че Гева–ра посетил Объединенную Арабскую Республику (ОАР), Югославию, Индию, Японию и по возвращении возглавил в ИНРА департамент индустриализации, фактически подчиняясь только Фиделю Кастро. Именно Фидель с Че определяли экономическую политику новой Кубы.
В сообщении резидентуры в Москву глава Национального банка Кубы характеризовался следующим образом: «Гевара, не являясь формально членом НСП, полностью стоит на наших позициях и только в силу того, что американская и контрреволюционная пропаганда направляет против него главный удар как против „коммуниста“ и „иностранца“, Ге–вара был часто вынужден лавировать и часто делать заявления, не всегда соответствующие линии партии. Гевара с большим интересом следит за марксистской литературой и знает основные произведения классиков марксизма.
Является одним из самых непримиримых и последовательных антиимпериалистов в кубинском правительстве и считает, что единственным для завоевания полной независимости Кубы является социалистический путь.
<…> Гевара является одним из самых скромных и самоотверженных деятелей кубинской революции. Лишен какого бы то ни было честолюбия, противник всякого протокола и дипломатических условностей.
Несмотря на свою хроническую и тяжелую болезнь (аллергическая астма в тяжелой форме с двухлетнего возраста и туберкулез, который излечен в 1959 году), Гевара ни на один день не прерывал своей деятельности. Его рабочий день, как правило, начинается в 11 часов утра и заканчивается в 5—6 часов утра. В качестве секретаря у него работает Алейда Марч, участвовавшая в партизанской борьбе и разделяющая его взгляды.