Фигура легкого эпатажа

Донцова Дарья

В магазинах сейчас продаются специальные мешки для мусора, но деревенский народ их покупку наверняка считает напрасной тратой денег, буквально выброшенными на помойку рублями. Но черный пакет, причем дорогой, из плотного полиэтилена, с прикрепленными изнутри ярко-синими завязками тут один. Значит, скорее всего, принес его сюда отнюдь не житель деревни. И более того: в нем обнаружилась совершенно новая фирменная куртка, а мне хорошо известно, какую сумму должен выложить из кармана человек, решивший одеться в магазине пафосной

фирмы.

Не так давно Лиза стала канючить:

— Лампа, давай ты не будешь мне делать никаких подарков до пятнадцатого мая…

— Почему? — удивилась я.

– Очень хочу одну курточку… — призналась Лиза, назвав именно эту фирму. — Если ты не станешь растренькивать деньги на ерунду, хоть на время прекратишь тянуть в дом идиотские чашки, фигурки и футболки с изображением собак, то после пятнадцатого мая можно будет заглянуть в магазин, где я ее видела.

— Очень глупо покупать теплую куртку к лету, — покачала я головой.

— Наоборот! — оживилась девочка. — Тогда как раз скидки начинаются. Впрочем, отложенных тобой денег все равно не хватит, надо будет попросить, чтобы все домашние мне на день рождения тоже не подарки, а конвертики вручили.

— Сколько же стоит куртенка? — усмехнулась я. — Ведь не пятьдесят же тысяч!

— Не-а, — отозвалась Лизавета, проигнорировав мою иронию. — Меньше чем за семьдесят не найти. Причем это короткий вариант, о длинном а я и не думаю.

— За что такие деньги? — пришла я в негодование. — Иди спокойно в любой спортивный магазин и покупай пуховик.

— Эх, Лампудель… — протянула Лиза. — Как ты не понимаешь? Курточка от такой известной фирмы — это же не просто одежда, а как бы особый знак. Он сообщает всем, что ты удачлива, богата… в общем, что жизнь у тебя удалась.

И вот сейчас я гляжу на вожделенную для Лизы фирменную шмотку, лежащую на помойке.

Нет, точно никто из жителей явно убогой деревеньки к парику и пуховику отношения не имеет. Ой, а в пакете еще и свитер имеется, нежно-голубой, с желтой вышивкой.

Стопроцентно — новую одежду принесли из дома Антоновых. Сюда с холма как раз ведет тропинка, которая тянется от калитки в заборе, ограждающем участок Михаила Петровича.

Так, надо возвращаться.

Я завязала прорвавшееся дно пакета узлом, сунула в сильно уменьшившийся мешок куртку, свитер и парик, затянула синие ленточки, отнесла пакет чуть в сторонку и засыпала его снегом.

Белочка громко икнула и легла на тропинку. Глаза собаки начали закрываться: то ли псина устала, то ли, пока я, забыв обо всем на свете, изучала находку, наелась от души объедками.

— Пошли домой, — велела я и грозно загремела цепью.

Белочка покорно встала и медленно-медленно потащилась к дому. Вернулись мы безо всяких приключений.

— Ну как? — склонив голову набок, поинтересовалась Ася.

—

Нормально, — бодро ответила я.

— Понравилось?

— Не знаю. Но, судя по тому, что она все сделала, думаю, Белочка осталась довольна.

— Не о ней спрашиваю, о тебе!

— Замечательно прошвырнулась, воздухом подышала, — бойко соврала я, дрожа от холода насквозь промокшего свитера. — Где ей лапы помыть?

— Не парься, — махнула рукой Ася.

— Нехорошо грязное животное в дом пускать, — ласково напомнила я, изо всех сил мечтая проникнуть в комнату, где, по всей вероятности, так и лежал, меня поджидая, мой блокатор.

— Вечером приходи, — отрезала Ася, — в восемь.

С этими словами она присела на табуретку и тут же подскочила с легким вскриком.

— Что случилось? — машинально спросила я.

Ася, охнув, нагнулась и стала расстегивать на Белочке ошейник.

— У меня, похоже, артрит разыгрался, — пробубнила она, — когда сажусь, словно током шандарахает. Надо к врачу идти, да где хорошего найти?

Я хотела было воскликнуть: «Могу дать телефон великолепного хирурга», — но тут увидела, что в юбке няньки, как раз пониже спины, покачивается открытая английская булавка. Стараясь не рассмеяться, я незаметно для собеседницы вытащила ее и сказала:

— Вам очень повезло.

— В чем это? — осведомилась Ася, вешая поводок на крючок.

— Если дадите чашечку горячего чаю, мигом избавлю вас от неприятных ощущений.

Нянька засмеялась.

— Да я тебе и денег отсыплю, и какао с булкой, и мяса с картошкой, и авокадо с креветками, и много чего другого дам, только лучше не ври. Артрит в секунду не пройдет.

— Вы просто не имели дела с людьми, владеющими методами ПРП, — ляпнула я в порыве вдохновения, — нас на весь мир единицы.

— Чего у тебя есть? — ошарашенно поинтересовалась Ася.

И тут меня понесло:

— Психологическое решение проблем, ПРП. Методика была опробована в строго засекреченном отделе КГБ. После падения советской власти сведения о ней просочились в массы, и кое-кто сумел получить знания. В общем, садись на стул, больно сейчас уже не будет.

Ася с явным недоверием, очень осторожно опустилась на обитую гобеленовой тканью подушку.

— Ну как? — с фальшивым интересом спросила я. — Колет?

— Нет вроде, — несколько недоверчиво произнесла нянька.

— Неприятные ощущения отсутствуют?

— Ага, — кивнула Ася, держась уже увереннее, и принялась ерзать на сиденье. — Как ты это проделала?

Я скорчила гримасу.

— Разве можно в двух словах объяснить то, чем занимаешься всю жизнь. Так дадите в благодарность за изгнание артрита чайку?

— Конечно, конечно! — засуетилась нянька. — Пошли на кухню. Мара, Мара!

— Чего кричишь? — послышался слегка надтреснутый голос. — Мы горим?