Фигуры из песка

Пфлаумер Инга

— Сказано же было — никому ни слова! — узнать какой голос принадлежит Хайнан было не сложно. Бедуинский акцент ни с чем не спутать. Обычно Вэна раздражали все эти «пришлые», не способные даже выучить язык города, который их приютил, но сейчас мастер порадовался возможности определить, кто из девушек что говорит.

— Да, но между собой-то мы можем всё это обсудить. Они нас два часа продержали в синем корпусе, между прочим. А у меня от него давление поднимается и сердцебиение учащается!

— Великий песок, сердцебиение у неё. Сказано — никому, значит никому. Вы, светлокожие что, своего языка не понимаете?

— Точно. Одна ты тут всё понимаешь. Между прочим, любопытство — часть человеческой натуры. Или у вас, бедунов, не так?

— У нас, бедуинов, — поправила девушку Хайнан,

делая ударение на «и». — Если дал слово молчать, то молчишь.

— Хайнаночка, ну пожалуйста… — сменила тактику Рё, — Ну неужели ты не понимаешь, что я всё пропустила! Мне же интересно. Эта Бриан, чтоб её Сусаноо, унёс куда-нибудь подальше, послала меня за кофе. Видите ли, всем не помешает чашечка перед рассветом. И когда я вернулась — уже всё закончилось. Этот, обер-мастер, кажется Томасон или как его там — уже лежал на полу. Между прочим, я сразу поняла, что всё, труп. И Бриан испуганная до жути, руки ходуном вот так ходят. И всё. А ты-то там была! Ну, расскажи же! Кто заклинание читал? Он заставил вас помогать? Кого переносили-то? Не может же быть, чтобы он один прибежал, заставил вас открыть портал, а потом умер от счастья!

— Не хули ушедших за предел. Мёртвых нужно уважать.

— Да не будь ты такой правильной. Между прочим, когда мы тырили яблоки из сада Леонидии, ты тоже там была.

— Но я пыталась вас отговорить! — возмутилась Хайнан и замолчала. "Давай же, — мысленно подбадривал её Вэн, — никто не услышит. Почти никто". Наконец, Хайнан решилась. Из её рассказа, изобилующего обращениями к богам Великой пустыни, дабы они простили скромную девушку за нарушение обещания, а также проклятиями в адрес любопытной Рё, которая через каждую минуту прерывала подругу уточняющими вопросами, Вэн понял следующее.

До окончания дежурства оставалось три часа. Начало времени Тигра — самые тихие часы в Ормроне. Поэтому все, даже сото Бриан начали клевать носом. Чтобы не заснуть во время дежурства обер-мастер отправила Рё на кухню, приготовить кофе. Едва за послушницей закрылась дверь, в залу влетел сото Томасон с кинжалом в руках. Он схватил Камиллу и приставил нож к её горлу. Бриан крикнула бедуинке, чтобы девушка спряталась за шкаф, но Хайнан предпочла притвориться, что упала в обморок. Эта стратегия срабатывала с некоторыми хищниками великой пустыни, так почему бы не использовать её в Ормроне. Вслед за Томасоном в зал телепортации вошла какая-то фигура, замотанная в грязно-коричневый плащ. Томасон приказал Бриан подготовить заклинание переноса. Какой-то город, Хайнан не разобрала названия. Бриан подчинилась. Когда символы на помосте в центре зала начали святиться, в комнату ворвались несколько волшебников с нашивками стражи синего корпуса. Бриан уже не могла остановить заклинание. Томасон толкнул того, кого притащил с собой так, что несчастный отлетел в портал. Фигура что-то заверещала, голос был похож на женский, но мало ли. Хайнан даже не была уверена в том, что под накидкой скрывался человек. Сам Томасон понял, что добежать до портала не успеет и воткнул кинжал себе в шею. Хлынула кровища, стражники кинулись к Томасону, постамент потух. Всё это заняло не более пяти минут. Когда из каморки появилась Рё, Хайнан решила, что можно "прийти в себя". Естественно, девушка никому не сказала, что прекрасно видела произошедшее. И Рё никому не скажет, иначе Хайнан сообщит, что действительно была без сознания, а услышала историю от Рё, которая никуда не уходила, а просто пряталась за шторой. Рё возмутилась враньём, Хайнан парировала, что напарница вернулась без кофе — и началась обычная девичья перепалка, которая Вэна мало интересовала.

О сото Томасоне Вэн мог вспомнить не так уж много. Обер-мастеру было около пятидесяти, большую часть жизни он работал в синем корпусе, кажется писарем. Каким образом этот крохотный винтик в механизме Гакко Ормрон оказался связан с пропавшей девушкой — Вэн даже предположить не мог. Хотя сейчас, задумавшись, вспомнил, что Томасон с женой жили в большом доме на центральной улице Ормрона, совсем рядом с главной площадью. Сам обер-мастер носил сшитые вещи из дорогой, качественной ткани, и заказывал костюмы не у старой Абели, которая обшивала большую часть города, а у Людовика Готфрида Иберийского — самого дорогого мастера во всём южном регионе. Иногда Вэн подумывал

тёмной ночью навестить Томасона и выяснить, откуда у писаря такие заработки, но отвлекали более важные дела. Теперь же без посещения дома обер-мастера было не обойтись.

Оказавшись на крыльце, Вэн трижды постучался. Он понятия не имел, сообщили ли жене Томасона о "несчастном случае" произошедшем с её мужем. "Упал на лопату двадцать раз. А ожоги от муравьиных укусов" — усмехнулся Вэн. Оставалось действовать по обстоятельствам.

Дверь открыла жена Томасона. Полноватая седовласая леди с идеальной осанкой и королевской грацией. "Ещё бы, на запросы такой жены писарю не заработать". От внимания мастера не ускользнули ни волосы с тщательно закрашенной сединой, уложенные в высокую прическу, ни старательно запудренные морщины, ни дорогое платье, скрывающие недостатки фигуры и подчёркивающие внушительную, покрытую светлой пудрой, грудь.

— О, мадам, вы должно быть супруга обер-мастера Томасона! — воскликнул Вэн, церемонно кланяясь. — До моих ушей доходили слухи о вашей неувядающей красоте, но, признаюсь, я не верил им. Теперь же я просто обязан извиниться перед вами за свои сомнения. Вы прекрасны, прекрасны! — предано заглядывая в глаза женщине, Вэн лишь мельком взглянул на гостиную, за спиной «мадам».

— Ну что вы, — покровительственно улыбнулась дама, расплываясь в довольной улыбке — не нужно! Вы к Томасону?

— По правде говоря, да. Несколько дней назад, я не помню точно, всегда теряюсь в обществе красивых женщин, знаете ли… — Вэн смущённо поправил платок на шее. — Ваш муж ведь занимается изучением старинных свитков?

— Реставрацией, — поправила хозяйка.

— Да, реставрацией, именно. Вечно забываю это слово. Так вот, несколько дней назад я передал ему один старинный свиток. Хотел узнать, на сколько он старинный, так, безделушка по сути, но я, к стыду своему, любопытен. О, наверное, мне не стоит отвлекать вас от дел, могу я увидеть вашего мужа?

— Томасона нет. Мой муж, человек погруженный в работу, поэтому иногда забывает о времени. Боюсь, ничем не могу…

— Удивительный человек! — прервал вежливое прощание Вэн. — Если бы у меня была такая супруга, я бы забывал о времени дома, а не на службе, — Мастер придал лицу максимально восторженное выражение, и тут же затараторил, — Простите, это замечание было не корректным, я не должен был… О, наверное мне лучше уйти.

— Я думаю, что мой муж появится максимум через полчаса. Могу предложить вам подождать его здесь, — Цветистые комплименты достигли намеченной цели.

— Это не стеснит вас? Мне бы не хотелось доставить вам даже малейшие неудобства.

После минутных препираний Вэн с удовольствием уступил и вошел в большую, со вкусом обставленную гостиную. Одна из стен была заставлена книгами — тут стояли всевозможные руководства по работе со старинными рукописями, которые мастер заметил ещё с порога, и дамские романы со всех сторон света.

Хозяйка принесла кофейник, пригубила бодрящий напиток и уснула с блаженной улыбкой на губах прямо на середине рассказа о своём последнем путешествии в Синсвальд на выставку народных промыслов. Снотворное действовало всего пять — десять минут, но для Вэна этого было вполне достаточно. Сначала он поднялся на чердак, рассчитывая обнаружить там домашнюю лабораторию Томасона. Реконструкция рукописей для школы не могла принести достаточно денег, чтобы содержать такой дом. А значит, сото брал заказы на стороне. В реконструкцию свитка, кроме прочего, в «особых» случаях входило сведение клейма владельца. "Жаль, что я не знал про Томасона раньше, могли бы посотрудничать" — мысленно вздохнул Вэн, поднимаясь на чердак. На первый взгляд, здесь не было ничего интересного. Но приглядевшись можно было обнаружить на покрытом пылью полу следы сапог, а на крышках сундуков — отпечатки от пальцев. Вэн спустился на второй этаж и заглянул в спальню. У порога он обнаружил маленькие светло-голубые крупицы, похожие на окрашенную манку. Такие остаются после того, как сонный шарик, выпустив усыпляющий газ, распадается на мелкие частицы. Сомнений не оставалось — в доме побывал кто-то ещё. И, учитывая сложность создания сонных шариков и их цену — этот кто-то имел прямое отношение к синему корпусу.