Фигуры высшего шпионажа
Шрифт:
— Вот что, Макс. Скажи, как мог узнать об этом Гиммлер? Я убежден, что все это неспроста. Кто ваш агент? Где и что тут связалось?..
— Наш агент служит в испанском посольстве в Лондоне. Но, похоже, служит не только абверу… До войны я торговал хорошим пивом, но никогда не думал, что можно дважды продать одну и ту же кружку.
— Ладно, Макс, сейчас нам обоим понятно одно: либо мы сумеем что-нибудь сделать, либо что-то сделают с нами. Приливная полоса заминирована?
— Да, но есть проходы. Они обозначены пунктиром.
— Разве они не меняются периодически?
— Не берусь судить, чем руководствуются
— Что у нас еще есть по этому району? Дело принимает совсем иной оборот, вы не находите, Макс? Итак, что еще?
— Имеется прекрасная площадка для высадки небольшого парашютного десанта. Кстати, 6 и 7 ноября прилив начинается на рассвете и смывает все следы. Кроме того, согласно данным люфтваффе, в этом районе нет ни одного радара, способного засечь самолет на малой высоте.
— Англичане сделались столь беспечны? — адмирала, кажется, охватил охотничий азарт. — Просто невероятно!.. Вот площадка для десантирования, а в скольких километрах от нее будет находиться наша цель?
— Лучше сразу считать в милях, чтобы не ошибиться потом. В восьми милях, господин адмирал. Совсем рядом. Вопрос только в том, что нужна небольшая, сплоченная группа опытных диверсантов, хорошо знающих достоинства и недостатки друг друга.
— Следовательно, эта затея не столь безнадежна, как мы полагали, не так ли? Когда же вы успели обо всем подумать?
— Ночи в Берлине сейчас долго тянутся, господин адмирал. Так долго, что и не знаешь, наступит ли рассвет…
— Какие соображения о составе группы?
— Ошибиться тут нельзя, а проверять некогда. Я бы предпочел немцев, — ответил Радл.
Сказав это, он умолк, ожидая реакции шефа, для которого, как он прекрасно понимал, самым лучшим вариантом операции было бы осуществить ее чужими руками. Сейчас Канарис уже готов был преподнести фюреру упакованного в парашютный шелк Черчилля, но так, чтобы все свершилось на фоне имперских интриг: то ли это сделал Гиммлер, то ли абвер, то ли сам Черчилль решил предстать перед фюрером, как в случае с Рудольфом Гессом, перелетевшим в Англию. Двойная игра адмирала всегда требовала мутных тайн.
— Ни в коем случае это не должны быть немцы, — сказал после паузы Канарис. — Женевская конвенция запрещает переодевать солдат в форму противника, вы же знаете…
Мой бог, кто бы это говорил! Человек, по инициативе которого диверсионный полк «Бранденбург» перемерил на себе форму всех союзных армий.
— Я понимаю, — кивнул Радл. — Это могут быть поляки. В английских коммандос много поляков.
— Ну нет! — воскликнул адмирал. — Половина Германии будет знать о деталях этой операции еще до того, как дойдет до нее дело. К тому же придется отбирать хорошо знающих английский. Тоже палка о двух концах. Сразу же распространится слух, что мы затеваем диверсию против англичан, и на побережье немедленно появятся недостающие радары. Чего доброго и Черчилль откажется от поездки в Норфолк.
— Эту проблему я решу, господин адмирал! — твердо заявил полковник Радл.
— Каким образом, хотел бы я знать?
— У нас есть группа «свободных охотников», которую готовят к операции «Черный орел».
— Русские?!
— Так точно, господин адмирал!
— Ну что
— Это зависит от того, сколько у меня времени на подготовку. На морально-психологическую подготовку, я имею в виду.
— Сорок восемь часов, Макс. В наших условиях это целая вечность.
Комментарий к несущественному
В начале 80-х годов Главное разведуправление Генштаба Советской армии провело учебный сбор командования бригад и отдельных войсковых частей спецназа. Занятия в основном проходили в здании Военно-дипломатической академии, что неподалеку от станции метро «Октябрьское поле». Академия, в сущности, была двухгодичной школой по подготовке высокопрофессиональных шпионов, в том числе нелегалов.
В один из дней слушателям объявили, что курс агентурной разведки будет вести очень опытный и заслуженный разведчик-нелегал, которого следует называть Яном Петровичем. Это был пожилой человек среднего роста и неприметной внешности, но явно европейской наружности. По-русски он говорил безупречно, однако с некоторым акцентом. После первой же лекции стало ясно, что это один из легендарных резидентов военной разведки по фамилии Черняк, про которого все слышали, но вживую увидели только сейчас.
Ян Петрович Черняк руководил разведгруппой ГРУ, действовавшей в Германии на протяжении 11 лет, включая Вторую мировую войну. В состав группы входило более тридцати немцев. Многие из них занимали ответственные посты в силовых ведомствах рейха, как, например, гауптштурмфюрер Вилли Леман. Об их деятельности и сегодня мало что известно. Гриф секретности не снят, потому что в Германии живут их дети, внуки, не подозревающие о том, кому на самом деле служили их отцы и деды.
Уникальным является тот факт, что ни один из членов разведгруппы Черняка не был раскрыт тайной полицией рейха. А вот «король нелегалов» Вилли Леман, не входивший в группу, провалился, можно сказать, на ровном месте. Штирлицу такая участь не могла присниться в самом страшном сне, хотя он изображен разведчиком, что гораздо опаснее, а Вилли Леман служил в контрразведке РСХА. То есть обязан был отслеживать и ловить самого себя, «короля нелегалов». Все случилось вопреки логике. Но не по своей вине провалился Леман. Прототип Штирлица слишком доверял Центру.
Король нелегалов
Когда четырем офицерам Главного управления имперской безопасности, которых начальство признало особо ценными сотрудниками контрразведки, были вручены портреты фюрера с его автографом и почетные грамоты, в их числе был и Вилли Леман — секретный агент ГРУ «Брайтенбах».
В конце 1938 года все сотрудники резидентуры, кто имел какую-либо связь с Леманом, были отозваны в Москву. Мало кто из них уцелел тогда. Разве что один Александр Коротков, знавший Лемана лично. Связь с «Брайтенбахом» была утрачена. Он располагал большими информационными возможностями, но не мог передать в Центр ничего. Прошло более года, и Леман решился на отчаянный шаг. В июне 1940 года он подбросил в почтовый ящик советского посольства письмо, в котором просил срочно восстановить утраченный контакт и сообщал, где и в какое время с ним можно встретиться. Сообщил и пароль для вызова его на эту встречу по телефону.