Фигуры
Шрифт:
"Интересно, о чем размышляет сейчас Оонк?" - с удовлетворенным интересом подумал фельдмаршал, еще раз с удовольствием взглянув на его унылую рожу. Прямо жаль, что современная наука все еще не позволяет читать чужие мысли...
Если бы Гдоод хотя бы догадывался, о чем может думать Оонк в этот момент, он пожалел бы о невозможности прочитать его мысли еще сильнее. Потому что Председатель Совета Пятнадцати на самом деле был очень доволен. Он специально натянул на лицо мрачную гримасу, чтобы не выдать себя невольной улыбкой.
И в самом деле, приятно, когда противник считает
А последняя информация, полученная из Императорского Дворца, вообще, обрадовала Оонка. Похоже, Гдоод уже видит себя новым главой Совета Пятнадцати, если осмелился предложить такое! Что же, тем приятнее будет показать ему, что игра еще не закончена. Наоборот, все самое интересное - впереди!
Глава 3. Семейные советы
Завтрак Кэноэ позорно проспал.
Хотя почему, собственно, позорно? Последние несколько дней выдались для него совсем не легкими. Сначала - поездка в 41-ю провинцию, где он трое суток боролся с наводнением... или, точнее, помогал бороться с ним другим. Позавчера - покушение и поспешное бегство из милого городка Ренкизамие в компании с губернатором Тмааром, который стал теперь членом Совета Пятнадцати и имеет перед ним Долг Жизни. Вчера - длинная церемония похорон и интенсивное общение с родственниками, которых он давно, а некоторых - даже очень давно не видел. И в завершении, в конце дня - ужин на троих вместе с мамой, затянувшийся далеко за полночь, потому что он стал для них первой после возвращения с Филлины возможностью обо всем рассказать и все обсудить.
Потом... Нет, потом как раз ничего и не было, потому что они с Кээрт слишком устали, чтобы заниматься какими-то глупостями. По крайней мере, Кэноэ, кажется, заснул еще до того, как его голова коснулась подушки.
Так что, в том, что он продрых до полудня, не было ничего не только позорного, но даже удивительного. Правда, Кээрт, раз уж проснулась и встала раньше него, могла бы и растолкать. А то без нее одному в постели как-то скучно и одиноко. Кэноэ чувствовал себя вполне отдохнувшим и был бы не против приятно провести сладкие утренние часы.
– Кэно, ты уже проснулся?!
Кээрт, бодрая и радостная, появилась в дверях спальни, одетая только в шорты и легкомысленно коротенькую маечку.
– Нет, еще сплю. И ты должна меня разбудить!
– Кэноэ лег на спину и прикрыл глаза. Губы его, не удержавшись, расплылись в широкой улыбке.
– Это всегда пожалуйста!
Почти неслышимый шорох шагов, тихое шуршание материи... Но вместо ожидаемого поцелуя Кэноэ вдруг почувствовал, как с него рывком срывают легкое одеяло, а нежная, но твердая ручка немилосердно хватает
– Ай-йо-у-у!
От неожиданности Кэноэ брыкнул свободной ногой, к счастью ни в кого не попав, и, совершив невероятный прыжок из положения лежа, слетел с кровати, чувствительно приземлившись мягким местом на пушистый, но, увы, недостаточно толстый коврик.
– Эт-то еще что за шуточки?!
Кэноэ уже хотел немного обидеться, но все его раздражение мгновенно куда-то испарилось при виде хохочущей во все горло Кээрт. Она смеялась так самозабвенно, весело и беззаботно, как... как... как еще до той памятной поездки на Филлину, которая словно разделила его жизнь на три части - до, во время и после, потому что именно тогда он впервые увидел смерть, познал груз ответственности, тяжесть потерь и горечь предательства...
– Извини, Кэно, - выдавила из себя Кээрт сквозь смех.
– Я не... не хотела!... Просто ты так потешно падал... Ой!...
– Ничего страшного, Ау-Ке! Рад, что доставил тебе удовольствие, пусть даже таким способом!
– Кэноэ, медленно поднявшись с коврика, с кряхтеньем перебрался на кровать.
– А теперь, если ты не против, я мог бы сделать тебе приятное немножко по-другому.
– Увы, Кэно!
– Кээрт притворно тяжело вздохнула.
– Нет времени. Мама попросила срочно тебя будить и приводить в порядок. Через час у нас какое-то семейное сборище, и нам надлежит там присутствовать!
– Садитесь!
– даже эту невинную просьбу Император ухитрился произнести так, словно это был категорический приказ.
Кэноэ осторожно присел на край дивана. Кээрт устроилась рядом с ним, невзначай взяв его руку в свою.
Его величество Император был не в духе. Настолько не в духе, что Кэноэ начал тут же припоминать свои прегрешения, за которые ему могло сейчас конкретно прилететь по голове. К сожалению, поводов для этого было более чем достаточно. Одна лишь история с губернатором Тмааром могла привести Императора в бешенство - со всеми вытекающими отсюда суровыми последствиями.
Впрочем, Кэноэ столько раз выслушивал разносы от дяди, что мог относиться к ним достаточно спокойно. Куда большие опасения вызывала у него миниатюрная пожилая женщина в строгом черно-белом платье, устроившаяся в большом кресле.
Бабушка. Бабуля. Ее величество вдовствующая императрица-мать, принцесса первого ранга Инноэне. Единственный член семьи, которого Кэноэ в детстве по-настоящему боялся. И, похоже, не только он один. Когда восемь лет тому назад, после смерти мужа - Старого Императора - она надела траур и навсегда покинула Дворец, весь двор стоял на ушах, словно разгильдяйский класс средней школы, вдруг избавившийся от опеки строгой (нет, не так: очень-очень-очень-очень строгой) учительницы.
Когда-то очень давно, когда леди Иннаэне (сочетание "оэ" в ее имени появилось после коронации) еще была не женой наследника престола, а просто очень и очень привлекательной молодой женщиной, она работала в неком хитром отделе Службы Безопасности, где в неполные три дюжины лет получила звание суперофицера третьего ранга, причем отнюдь не за красивые... гм... глаза. А по слухам, слишком настойчивым и достоверным, чтобы быть просто слухами, она и после замужества осталась в СБ, где дослужилась в итоге чуть ли не до верховного комиссара.