Фиктивная мама для дочери чудовища
Шрифт:
— А тебе-то зачем всё это потребовалось? — срывается с губ.
— Я не успею тебе ответить… Время… В течение пяти минут на дом должны напасть.
Я срываюсь с места и бегу во двор.
— Беркут, вызывай полицию! — кричу я.
— Полицию? Зачем?
— На дом нападут, и… Кажется, внутри уже кто-то есть!
Замечаю скользнувшую в зале тень и мчусь в дом.
Глава 28. Марат
— Выкупила целый ресторан, чтобы встретится со мной? — спрашиваю сходу, войдя в пустое
Даже музыкантов здесь нет.
Тёща здорово постаралась сделать так, чтобы никто не стал свидетелем этой встречи. Конечно, мне это только на руку, если придётся воспользоваться последним, что у меня есть, и избавиться от неё.
Пистолет лежит в кармане, но я рассчитываю, что не буду вынужден пользоваться им.
По пути сюда я долго думал, смогу ли жить дальше, и пока так ничего не смог понять. Наверное, осознание придёт только тогда, когда я нажму на курок и лишу её жизнь.
Я никогда раньше не примерял на себя роль Бога, не решал, жить человеку или нет.
Смотрю на разукрашенное лицо бывшей тёщи, кожа которого стянута где-то на затылке. Вблизи она выглядит настолько отвратительно, что у меня тут же подступает тошнотворный ком к горлу. Идеально гладкая кожа, как будто после утюга… Даже у молоденьких девушек местами есть морщинки, а тут просто кошмар. Неужели, она считает, что выглядит хорошо? Наверняка так и есть… Иначе не стала бы делать столь броский макияж и вытягивать губы уточкой, словно опытная соблазнительница, явившаяся на свидание.
— Ты ведь не думал, что я стану встречаться с тобой в ресторане, заполненном людьми? — хихикает Ведьма. — Не ожидал увидеть такое преображение? Что ты испытал, когда впервые увидел меня?
Тёща поправляет локон, выбившийся из причёски, и смотрит на меня остервенелым взглядом. Я вижу в этом взоре потерянную забитую женщину, лишённую всего. Она сама лишила себя покоя. Чего ради? Месть не стоит того, чтобы отдавать во имя неё собственную жизнь.
— Неужели думала, что я куплюсь на эту жалкую копию и поверю, что моя жена воскресла из мёртвых? — спрашиваю без капли сочувствия в голосе.
— Я много чего думала, но разве теперь это имеет какое-то значение? Сейчас у нас есть то, что нам дала сама судьба…
— Не судьба сделала тебя такой! — мотаю головой я.
— Ты прав… Не судьба… Ты сделал меня такой, но, прежде чем мы перейдём к разговору, давай закажем что-нибудь съестное? Терпеть не могу говорить на голодный желудок…
— Я пришёл сюда не для того, чтобы набивать живот! — огрызаюсь я.
Тёще плевать на мои доводы. Она зовёт официанта, и к нам приближается запуганная девушка с опущенной головой.
Алла Викторовна уже и тут успела показать всем, кто главный?
Девушка взволнованно теребит блокнотик, в который планирует записывать заказ. Она бросает на меня всего лишь секундный взгляд, наполненный сожалением, словно знает что-то о планах тёщи и сочувствует моему незавидному будущему.
—
Тошнотворный спазм стягивает всё в животе. А ведь природу не обманешь — всё тело не сделаешь таким же идеальным, как лицо.
Официантка кивает и уходит.
Ладони начинают потеть от мысли, что я на собственных двоих пришёл в логово Змеи. Единственный человек, который знает, где я — Олег. Я просил его не сообщать никому и вызвать полицию, если не выйду на связь в течение часа.
«Ты идиот, Ратаканов! Смелый, но идиот!» — заявил мне Олег, когда я позвонил ему из машины. Нельзя было игнорировать и тот факт, который мы знали оба: в моей ситуации Олег и сам поступил бы точно так же.
— Зачем тебе всё это было нужно? Понимаю, хотела отомстить, но зачем ты превратила себя в такое пугало? — спрашиваю я, понимая, что давлю на больные мозоли.
Скорее всего, она считала себя писаной красавицей, а тут явился я и стал бить наотмашь правдой. Алла Викторовна ненадолго корчит недовольную гримасу, а потом усмехается:
— Считаешь мою дочь пугалом? Хорошего же ты мнения о женщине, которую назвал своей женой, и которая подарила тебе ребёнка…
— Я не говорил о Диане. Я сказал о тебе. Как нужно было ненавидеть свою дочь, чтобы попытаться сотворить этот жалкий образ? Ты хотя бы понимаешь, что всем своим видом топчешься грязными лапами по воспоминаниям о ней?
Тёща начинает хохотать. Она ведёт себя, как безумная, и мне становится немного жаль её. Женщина не в своём уме, и она явно не осознаёт последствия своих поступков. В таком состоянии она может наворотить немало дел, о которых впоследствии обязательно пожалеет. Или нет? Быть может, её воспалённый мозг никогда не осознает, насколько неправильно она поступила?
— Ты хотя бы знаешь, каково это — жить с мыслью, что детей, на которых ты возлагал определённые надежды, больше нет? Признаюсь, изначально я взяла образ своей дочери, рассчитывая отнять у тебя Алису. Я хотела появиться в доме неожиданно, и она узнала бы во мне мать… Я представляла, с какой болью ты будешь смотреть на то, что дочь живёт не с тобой, но потом поняла, что она не нужна мне… Она не заменит мне детей и постоянно будет напоминать о твари, лишившей меня их! В ней много твоего, Ратаканов, да ты и сам знаешь это!
Последние слова бьют под дых. Я догадывался, что внучка не интересует Аллу Викторовну, но сейчас, когда она говорит об этом напрямую, мне становится страшно. На что она может пойти и что сделает с девочкой, если меня не будет рядом? Я рассчитываю, что сейчас Алиса под надёжной защитой. У неё есть Лиза, и Лиза не оставит её в беде… Даже если со мной что-то случится.
— Жаль, зря слила столько денег на операции, а ведь на самом деле могла отдохнуть и привести свои мысли в порядок! — подначиваю я.