Филин – ночной хищник
Шрифт:
Разговор этот отобрал, ещё не появившиеся, силы и Филин стал проваливаться в забытье. И Игорёк, и Машенька медленно завертелись в водовороте уплывающего сознания, мерный звук турбин превратился в вой падающей мины. Все стало с ног на голову, и Филин вывалился из реальности в какой-то, калейдоскоп разрозненных воспоминаний…
Февраль 1989 г. Госпиталь.
В палате Филина было жарко, хоть за окном, судя по узорам на стекле, трещал мороз. Ну вот, и опять Москва, только теперь госпиталь… Да, отапливали воинов хорошо… Видимо боялись
Филин, мало помалу, начинал оживать. Ранения, в ногу и в бок — всё бы ничего, но контузия давала о себе знать внезапными вспышками головной боли, а иногда и потерей сознания. Уже около месяца Филин находился здесь. В одноместной палате. Не рядовой офицер — «краповый», засекреченный сплошь.
Но, всё же жизнь возвращалась в измученное болью тело. Андрей даже начинал засматриваться на милых сестричек, которые тоже не оставались перед Филином в долгу. А что? Личная карта Андрея висела тут же, а в ней черным по белому: 21 год от рождения, старший лейтенант, спецназ, орден Красной Звезды. Ну, конечно же кроме анализов крови, мочи, изменений температуры и давления, и назначенных процедур… Выздоровление наступало, глядишь, и вернётся в армию. А там, пройдёт годков 5–7 и в майоры — полковники сиганёт, такими-то темпами. Вот и кокетничали с Андреем: то, нагибаясь к нему, грудью по ближе, то якобы, ненароком прижимая ножкой, свисающую с кровати руку. Ну а что же Андрей? Сердце его было свободно от томлений любовных, поэтому эту игру он принимал. С благодарностью. И душе и рукам приятно.
Но, вот, как-то особенно, запала в душу медсестра Оленька. Ей бы за границей, на подиуме, модели от Армани да Версаче демонстрировать. Эдакая жгучая брюнетка с мальчуковой стрижкой, с ростом под 180 да фигурой, что и Клава Шиффер позавидует, 19-ти лет от роду. А она ворочала — обхаживала огрызки солдатских тел. Филин засматривался на эти идеальные формы, красивые малиново-алые губы и, когда они, ненароком встречались взглядом, тонул в удивительно зеленых глазах. «…Ух, ведьма! Хороша красавица. А грудь размера третьего, если не больше…» — мечтал об Оленьке Филин. И чувствовал, как в районе бедер приподнималась простыня, не иначе как от повышенного кровяного давления…
2 часа ночи. Февраль. Госпиталь. Жарко…
Филину было жарко. Жарко так, что абсолютно мокрая простыня уже валялась на полу, а сам он в каком-то, полузабытьи метался по постели. Пот, ручьями катился по лицу. Толи сон, толи не сон? Какие-то видения, полубред. Горы, палящее солнце, ползущие, за камнями, оскаленные рожи «духов». Тело Филина страдало от боли, вызванной жарой. Он валялся абсолютно голый на насквозь промокшей простыне и бредил. В который раз…
И привиделась ему девушка-амазонка, да такая изящно-хрупкая, что страшно дотронуться. Сами собой вспомнились строки любимого Серёжки Есенина:
Милая не бойся, я не груб, Я не стал развратником вдали. Дай коснуться твоих нежных губ, Дай прижаться к девичьей груди…— О, да ты из гусар, Андрей свет-Ляксеич? — Амазонка не исчезала, а превратилась в медсестричку Оленьку. — И бабник, конечно же, как все гусары.
Оленька очень придирчиво рассматривала, очень не дурно сложенное, тело, особенно его нижнюю часть.
Филину встало вдруг не по себе, жгучий стыд заполнил всё его естество. Но! Но один его орган, живущий по своим законам, вдруг, совсем не к месту, вздыбился, как хвост мартовского кота. А Оленька, как будто не замечая наступивших перемен, протирала прохладной, мокрой салфеткой лицо Андрея, грудь…
— Но, какой-то ненормальный. Ни разу по заднице не погладил, не попытался под халатик залезть… — И тут её взгляд уперся в… — Да у тебя спермотаксикоз, родной! То-то я замечаю взгляды плотоядные. И что, с таким-то достоинством до сих пор ни разу?
Отбросив не нужную уже салфетку, Оленька медленно расстегнула халатик. То, что скрывала белая ткань Филин себе, конечно же, представлял, но увиденное, совершеннейших пропорций, грациозное тело, превзошло самые смелые его ожидания. Мечта онаниста…
— Ну что ж, поручик, будем лечить!
Амазонка-Олечка стала медленно взбираться на «коня». И тут, какая-то дурная сила вошла в Андрея. Толи гены такие, толи ещё что, но, руки его обхватили талию наездницы и… Напряженное, до звенящего состояния, «копьё» воина, с хрустом пронзило податливую девичью плоть, проникая глубже и глубже…
— Хр-р-р. — Прорычала, как раненная тигрица, амазонка и опала, на грудь Андрея в конвульсиях оргазма.
Только прерывистое дыхание Оленьки выдавало в ней жизнь.
— Ты первый! — Прошептала она.
— Что-о?!
— Дурило ты, поручик. Я говорю, что в первый раз кончила на третьей секунде. Обычно этого не случается вообще. Какие-то вялые мужики пошли. У тебя ведь было много баб, а?
— ???
— Не поднимай бровки-то. Нам ведь много не надо, а за такой секс, любая «Родину продаст», и не важно, дворник он или студент. А ты, вон, орденоносец, малопьющий, как мне кажется… Есенина в бреду читаешь… Но, ты меня бойся, поручик, я изголодавшаяся, а значит ненасытная… Боишься?..
Губы Оленьки целовали Андрея. Его лицо, грудь. Они не оставили вниманием ни одного миллиметра…
До рассвета время пролетело незаметно. Ещё несколько раз тугая, живительная струя Филина орошала Ольгино лоно…
А дальше выздоровление пошло семимильными шагами. Оленька дежурила сутки через трое. И вот эти сутки они занимались «физиотерапией», так удачно придуманной. О них знало всё отделение и не мешало по пустякам: утку, там, поменять или перевязку сделать. Ребята были тёртые, такие мелочи могли и сами сделать. А они… Да что и говорить. Ольгиной фантазии не было предела, в каких только местах и в каких только позах они не… Короче, «Камасутра» отдыхает…
Врачи диву давались. А что оставалось думать: после двух ранений, отягощенных контузией, человек в течение месяца, обрёл былую форму. Даже реакция и рефлексы вернулись.
Спасибо, тебе, Оленька Туманова, за твоё лечение. Нет, не так! В пояс кланялся тебе, в мыслях, Андрюха, хотя наяву, в пояс кланялась как раз ты ему, или от него… В зависимости от желаний… В общем, благодарен он был безмерно!..
23 февраля. Госпиталь. 21 час 00 минут.