Филипп. Я (не) умею любить
Шрифт:
Приняв решение, выключаю воду. Надеваю домашние штаны, светлую футболку и занимаю мозг учебой вытесняя из головы все остальное.
«Ну упадет она! Все падают! Поднимаются и идут дальше. Алиса умная и сильная девочка. Ей без меня будет лучше!» – швыряю карандаш в стену. Становится легче.
Снова берусь за тетради, в этот раз точно не отвлекаясь на мысли о голубых глазах. Не мое это. Нельзя мне в ней тонуть. Стоп!
Учебнику по психологии удается заполучить мое сознание настолько, что я просыпаюсь по будильнику обнимаясь именно с ним.
Сегодня
«Гордись мной, папа. Я помню все твои уроки» – уголки губ вздрагивают в ухмылке.
– Доброе утро, – приветствую обоих родителей. Редкое зрелище: они завтракают вместе на кухне.
– Фил, – улыбается мама, поймав мое настроение. – Поздравляю с восстановлением в Университете.
– Спасибо, – целую ее в щеку. Наливаю себе свежесваренный кофе.
Отец молчит. Что-то мне подсказывает, что он уже знает про драку. Вижу по насмехающемуся взгляду. При маме говорить не станет. За такие выходки он нас с парнями всегда прикрывал. Отчитывал потом жестко, но так, чтобы никто не слышал. Помню, как я выхватил за разбитую по пьяни тачку. Справедливо, кстати, выхватил. Но прежде, чем хорошо мне врезать за ооочень большой косяк, отец отослал прочь женскую часть нашей семьи. Их нежную нервную систему меня приучили беречь с детства.
– Было вкусно, – дожевав бутерброд чмокнул маму в щеку. – Буду опять поздно. Не жди.
– Ты нашел работу? – все же подает голос папа.
– Да, – не вижу смысла скрывать.
– Молодец, – салютует мне своей кружкой.
Мне кажется, или я услышал в этом отзвуки гордости? Да не… Показалось.
Забираю машину из гаража. Пока еду на учебу, обдумываю масштабы предстоящей вечеринки. Где ее проводить вопрос даже не стоит. Вопрос в том, как сделать ее феерической. Пусть потом пару недель обсуждают кто в чем пришел, кто сколько выпил и кто с кем в какой позе трахнулся в туалете клуба. До организатора этой вакханалии им не будет никакого дела. Как раз то, что мне нужно – быть в центре внимания так, чтобы меня не трогали.
Глава 11
Алиса
– Лиск, а ты чего дома? – в комнату без стука влетает младшая сестра и с разбегу запрыгивает на мою кровать.
– А где я должна быть? – отрываюсь от конспекта.
– Со своим курсом на вечеринке… Аааа, – ехидно улыбается мелкая. – Тебя не позвали! Колись, – хлопает отцовскими серыми глазами. – Где накосячила, что Филипп тебя не пригласил туда, где собираются все сливки универа?
– Что за глупости ты говоришь? – достаю из учебника приглашение, делаю из него самолетик и запускаю в сестренку. – Сама не пошла.
– Поругались? – не отстает она. Вытаскивает из-за спины подушку, обнимает ее обеими руками.
– Просто нет настроения. Чего я не видела на вечеринках Дрейка? А все важные новости все равно будут обсуждать и в чате, и в коридорах не меньше недели. Так что мимо меня они не пройдут.
– Лиса, ты иногда жуткая зануда, – улыбается мелкая. – Я посижу с тобой, – младшая близняшка укладывается на живот, подтягивает подушку чуть выше груди, упирается в нее локтями для удобства.
– У тебя своя комната есть, – напоминаю ей.
– Вот! Я и говорю за-ну-да! Мне там скучно. Я хочу здесь, с тобой, – она и не собирается уходить. Все копошится на кровати собирая под собой покрывало.
– Черт с тобой, – сдаюсь. – Но чтоб ни звука.
Молча показывает мне, как закрывает рот на замок и прячет в карман ключик. Знакомая с детства игра. Если мы сильно мешали папе, он устраивал соревнования, кто дольше продержится, не сказав ни слова. Можно было получить символический приз в виде любимой сладости, новой игрушки или похода в кино. В этой игре не было ни победителей, ни проигравших, потому что и в кино вместе ходили, и сладостями друг с другом делились. Хотя нет. Один победитель точно был. Папа. Он мог некоторое время поработать в тишине, пока мы сопели, махали руками и давились от смеха.
Рисую цветочки на полях тетради по психологии. Обвожу простые круглые лепестки по несколько раз. Ручка местами прокалывает клетчатый лист.
Почему я не пошла на эту супер-мега-крутую вечеринку? Смотреть не хотела, как на Филиппе виснут очередные «пустышки» в ультракоротких платьях. Ни одна из них даже не догадывается, какой он на самом деле.
Переворачиваю стопку тетрадных листов и на последнем пишу в столбик:
Добрый.
Если кому-то действительно нужна помощь и Фил может помочь, он это сделает. Ненавидит, когда люди начинают этим пользоваться, а они начинают. Это мерзко.
Ранимый.
Это запрятано очень глубоко, под давно образовавшейся броней, которую очень сложно пробить. У его отца отлично получается, потому что все их ссоры касаются еще одного пункта, который я вырисовываю в своем списке.
Он умеет ценить дружбу и любит свою семью.
Упрямый…
Не уверена, что это на сто процентов положительное качество, но если соединить его со следующим:
Целеустремленный.
… получается очень мощный коктейль, который помогает Филиппу Дрейку добиваться поставленных целей.
Откладываю ручку.
В этом парне запрятано много – много всего интересного. Той, что раскроет эту шкатулку и вытащит наружу его настоящего, очень повезет.
– А знаешь, – говорю сестре. – Я, пожалуй, пойду на вечеринку!
– Я с тобой! – подпрыгивает мелкая.
– Еще чего! – быстро ныряю в шкаф в поисках подходящей одежды. Достаю два платья. Одно черное, длиной до середины икры с простым круглым вырезом и широкими лямками. Второе голубое. Оно короче, тоньше и красиво подчеркивает глаза. – Какое? – спрашиваю у сестры.