Философия в систематическом изложении (сборник)
Шрифт:
Познание действительности по причинным отвлечениям, переживание ценности, значения и смысла, волевое поведение, содержащее в себе цель волевых действий и правило задерживания воли, – таковы различные отношения, связанные в душевной структуре. Ее психическое отвлечение дано нам в переживании; оно относится к последним достижимым фактам сознания. Субъект относится этим различным образом к предметам, за этим фактом нельзя отыскать его причины. Поэтому категории бытия, причины, ценности, цели, по их происхождению из этих отношений, не могут быть сведены ни друг к другу, ни к высшему принципу. Мы можем постигать мир лишь в одной из основных категорий. Вместе с тем мы можем наблюдать в ней лишь одну сторону нашего отношения, и никогда не можем наблюдать всего отношения, как оно определялось бы связью этих категорий. Это первая причина невозможности метафизики. Если она желает сохранить себя, ей либо нужно приводить эти категории во внутреннюю связь при помощи ложных выводов или же коверкать то, что содержится в нашем живом отношении. Дальнейшая граница мышления в понятиях сказывается в рамках каждого из этих отношений. Мы не можем примыслить никакой первичной причины как безусловное к условной связи событий, ибо расположение многосложности, элементы которой относятся друг к другу однообразно, само остается загадкой, и из неизменного единого не может быть понято ни изменение, ни множественность. Мы никогда не можем преодолеть субъективного и относительного характера определения ценностей, вытекающего из их происхождения: безусловная ценность – постулат, а не выполнимое понятие. Мы не можем указать высшей или безусловной цели, так как последняя предполагает установление безусловной ценности, и правило поведения, которое общеобязательно содержится во взаимной связанности воль, не позволяет выводить цели единственного или общества.
Если, таким образом, никакая метафизика не в состоянии выполнить требований научного доказательства, то философии все же остается, в качестве прочной точки, отношение субъекта к миру, согласно которому всякий способ отношения последнего является выражением какой-нибудь стороны мира. Философия не в состоянии охватить сущности мира какой-нибудь метафизической системой и доказать общеобязательность этого познания; но подобно тому как во всяком серьезном поэтическом произведении пред нами всегда раскрывается какая-нибудь новая, ранее не подмеченная черта жизни; подобно тому как поэзия, таким образом, нам открывает все новые и новые стороны жизни и мы, не находя цельного жизневоззрения ни в каком из отдельных художественных произведений, все же при помощи совокупности произведений приближаемся к такому общему воззрению, – так и в типических миросозерцаниях философии пред нами предстает единый мир, каким он кажется, когда мощная философская личность подчиняет одному из способов отношения к миру все остальные, а содержащейся в нем категории подчиняет все остальные категории. Таким образом, от гигантской работы метафизического духа остается историческое сознание, которое она повторяет в себе и таким путем узнает в ней неисследуемые глубины мира. Последним словом духа является не относительность всякого мировоззрения, а собственный суверенитет по отношению к каждому из них и позитивное сознание этого, подобно тому как в цепи различных способов отношения духа для нас остается одна реальность мира, а прочные типы миросозерцания являются выражением многосложности мира.
Задачей учения о мировоззрениях является методическое изложение отношения человеческого духа к загадке мира и жизни на основании расчленения исторического процесса и в противоположность к релятивизму.
IV. Философия и наука
В процессе обосновывающей работы метафизики постоянно растет уразумение самого мышления, его форм и его законов. Исследуются условия, при которых мы познаем, а именно допущение, что существует независимая от нас действительность, доступная нашему мышлению; вера, что кроме нас существуют еще люди, которые могут быть поняты нами, и, наконец, предположение, что процессу наших внутренних состояний во времени присуща реальность, а переживания, как они отражаются во внутреннем опыте, могут достигнуть в мышлении обязательного изображения. Уразумение процессов, по которым возникает мировоззрение, и законных оснований, оправдывающих предпосылки мировоззрения, сопровождает образование мировоззрения и беспрерывно растет в борьбе метафизических систем.
Вместе с тем из интимной природы философского мировоззрения вытекает его отношение к человеческой культуре и ее целевым системам. Культура распадается по линиям внутренних отношений между миропознанием, жизнью, опытом духа и практическими порядками, в которых реализуются идеалы нашего поведения. В этом находит себе выражение душевная структурная связь, и именно она определяет философское мировоззрение. Так оно вступает в отношения ко всем сторонам культуры. А так как оно стремится к общеобязательности и всюду отыскивает обоснование и связь, то оно должно проявляться во всех сферах культуры, возвышая происходящее до сознания. Но здесь ей идет навстречу размышление, возникшее в самих целевых системах культуры.
1. Функции философии, вытекающие из техники понятий в культурной жизни
Осознание человеком своих действий и стремление его к общеобязательному знанию развивалось не только через мировоззрение. Еще до выступления философов уже произошло на почве политической деятельности разделение функций государства, распределение законодательств; в практике правосудия и процесса выработались основные понятия гражданского правопорядка и уголовного права; религии выработали формулы догм, друг от друга отличные и друг к другу относящиеся; различались и роды художественного мастерства. Ибо всякий переход человеческих целевых систем к более сложным формам совершается под знаком мышления в понятиях.
Так вырабатываются и функции философии, которые ведут дальше мышление, успевшее завладеть отдельными областями культуры. Подобно тому как религиозная метафизика не отделяется никакими прочными границами от философской, так и техническое мышление, беспрерывно развиваясь, переходит в философское. Везде философский дух характеризуется универсальным самоуразумением и заключающейся в нем способностью образовывать личность и производить реформы, а также присущей философу тенденцией к обоснованию и связности. Подобная функция с самого начала ничем не связана с выработкой мировоззрения, и она действительно существует и там, где метафизика не ищется или не признается.
2. Общее учение о знании и теория об отдельных областях культуры
Из характера философии как самоуразумения духа вытекает другая ее сторона, которая всегда существовала наряду с ее стремлением к общеобязательному знанию. Опытное узнавание, основанное на способах отношения, синтезируется в мировоззрении в объективное предметное единство. Но если довести до сознания способы отношений в их взаимодействии с содержаниями, а возникающее в них опытное узнавание подвергнуть исследованию, то откроется другая сторона самоуразумения. Исходя из нее, мы определим философию как основную науку, предметом которой служат формы, правила и связь всех процессов мышления, а целью – достижение обязательного знания. В качестве логики она во всех областях, где выступают процессы мышления, исследует условия очевидности, которая переплетается со всеми правильно совершающимися процессами. В качестве теории познания она, исходя из сознания реальности переживания и объективной данности внешнего восприятия, исследует законные основания этих предпосылок нашего знания. В качестве такой теории она – наука.
На почве этой своей важнейшей функции она вступает в отношения с самыми различными сферами культуры и в каждой из них берет на себя выполнение самых разнообразных задач.
В сфере представления о мире и его познания философия вступает в отношения к отдельным наукам, из которых вытекают отдельные стороны миропознания. Этой своей стороной она теснее всего примыкает к логике и теории познания. При помощи общей логики она объясняет методы отдельных наук. С ее же помощью она приводит в связь возникающие в науках методические понятия. Она исследует предпосылки, цели и границы познания каждой отдельной науки. Полученные таким путем результаты она применяет к проблеме внутренней структуры и связей в двух великих группах: естественных науках и гуманитарных науках. Ни одно из отношений философии к какой-нибудь системе культуры не так ясно и прозрачно и ни одно не развивалось с такой систематической последовательностью, как это; поэтому среди односторонних определений понятия философии нет ни одного, которое казалось бы таким приемлемым, как именно это, согласно которому она является теорией теорий, обоснованием и синтезом отдельных наук в познании действительности.
Менее прозрачно отношение философии к жизненному опыту. Жизнь – это внутреннее отношение психических проявлений в связи личности. Жизненный опыт – это развивающееся уразумение и размышление о жизни. При его посредстве относительное, субъективное, случайное, отдельное элементарных форм целесообразного поведения возвышается до степени проникновения в ценное для нас и целесообразное. Какую роль играют страсти в общем обиходе нашей жизни? Какою ценностью обладает самопожертвование в естественно понятой жизни? Или слова и внешнее признание? Над решением подобных вопросов работает не только жизненный опыт отдельной личности, но он расширяется до опыта общественного. Общество – это регулятор, обнимающий жизнь чувствований и инстинктов; беспорядочным страстям оно ставит границы, вытекающие из потребностей сосуществования, в виде права и нравов; при посредстве разделения труда, брака, собственности оно создает условия упорядоченного удовлетворения инстинктов. Таким образом оно освобождает жизнь от этого ужасного господства и расчищает в ней место для высших духовных чувств и стремлений, которые могут добиться и перевеса. Жизненный опыт, накопляемый обществом в процессе этой работы, создает все более и более приемлемые определения жизненных ценностей и создает им, пользуясь общественной санкцией, прочное положение: таким путем общество порождает из себя самого постепенность ценностей, которая обусловливает отдельное лицо. На этой социальной почве проявляется и индивидуальный опыт. Он возникает самым различным образом. Его остов образуют личные переживания, поскольку они сливаются с какой-нибудь ценностью. Далее, мы научаемся, наблюдая в качестве зрителей за страстями людей, ведущими их к крушению и, последовательно, к крушению их отношений к другим личностям, и страданиями, которые отсюда вытекают. Этот жизненный опыт мы дополняем историей, которая в крупных своих чертах открывает нам судьбу человеческую, и поэзией; последняя в особенности знакомит нас с горестным и вместе с тем сладостным напряжением страсти, ее иллюзией, ее разрушением. Все вместе ведет к тому, что человек становится свободнее и доступнее страданию и счастью от погружения в великие объективности жизни.
Как ни неметодичен этот жизненный опыт вначале, он все же должен, по мере того как он начинает сознавать значение и границы своих приемов, возвыситься до методического уразумения, стремящегося преодолеть субъективный характер определений ценностей. Так он переходит в философию. Все этапы, лежащие на этом пути, усеяны произведениями, трактующими о жизненных ценностях, характерах, темпераментах, образе жизни. И подобно тому как поэзия является важным звеном в разработке учения о темпераментах, характерах и образе жизни, так и это чтение в душах людей, эта собственная переоценка ценностей предметов и ненасытимая жажда понять подготовляют более сознательное понимание значения жизни. Гомер – учитель размышляющих писателей, Эврипид – их ученик. На этом же основании развивается и своеобразная религиозность. Опыт о жизни и огромная сила проникновения в иллюзию, присущую всем посюсторонним благам жизни, заставляют всякого религиозного гения отдаться трансцендентному миру. Религиозное переживание было бы пустым и нелепым, если бы на почве пережитой тщеты, низости или по крайней мере ничтожности человеческих вещей, разлук и вытекающих из них страданий не совершалось через них возвышение к святому, как бы удаление из этого проклятого круга. По этому пути к одиночеству шли Будда, Лао-цзы и, как показывают отдельные места Евангелия, Христос; Августин и Паскаль также вступили на него. Наряду с науками и историческим строем жизни жизненный опыт образует реальную основу философии. Личный момент величайших философов покоится на этом опыте. Очищение и обоснование опыта образуют значительную и влиятельнейшую составную часть философских систем. Особенно ясно это заметно на Платоне, стоиках, Спинозе и в более ограниченном объеме на Канте, если связывать его «Антропологию» с его предыдущими произведениями. Так возникает в философии система имманентных ценностей жизни и система предметных побудительных ценностей; первые примешиваются к состоянию души, вторые присущи чему-то внешнему, обладающему способностью порождать ценности жизни.