«Философия войны«» в одноименном сборнике
Шрифт:
Предисловие
Одним из результатов революции и Гражданской войны стал исход из России более двух миллионов ее граждан. Белое воинство составляло практически половину послеоктябрьских изгнанников, и даже в массовом сознании укрепился термин «белая эмиграция» (по названию «Белая армия»).
Сложившаяся (главным образом в 20–30-е гг.) военная культура зарубежья выражалась в организации военно-научной деятельности, военном образовании, военно- периодической печати и собственно культурной деятельности воинства. Исторически явление этой культуры беспрецедентно, так как в истории никогда не существовало нескольких сотен тысяч военных беженцев, составлявших на родине действующую вооруженную силу, а в эмиграции, по выражению генерала Е.К. Миллера, «духовно-боевую единицу». Если говорить о Европе, где в 20–30-е гг. сосредоточивалась основная часть воинства, военная организация первоначально представляла несколько военно-поселенческих лагерей (Галлиполи,
В целом же военная организация зарубежья структурировалась в многие десятки союзов, объединений, групп, разбросанных по всему миру (включая Австралию и даже Филиппины), большинство из которых входили в созданный в 1924 г. «Русский Обще-Воинский Союз», существующий и по сей день.
Политико-стратегические прогнозы и надежды вождей Белого движения не исключали возможного участия членов этих организаций в новой вооруженной борьбе в России и создании новой национальной русской армии.
Эти мысли, так же как и неослабевающая тяга многих офицеров к повышению своего теоретического уровня и обновлению знаний с учетом богатого опыта мировой и гражданской войн, привели к необходимости военного образования в среде эмиграции. Создание высшей военной школы по поручению Врангеля и Великого князя Николая Николаевича возглавил генерал Головин. После пятилетней подготовительной работы в 1927 г. в Париже им были открыты Высшие Военно-Научные курсы, которые через год стали именоваться по фамилии организатора. Они функционировали до 1940 г. Их создание как бы венчало деятельность сети кружков военного самообразования (которых насчитывалось более 50), военных училищ, офицерских школ и курсов (более 10), кадетских корпусов (которых сначала было три, а к 1940 г. — один).
Кроме того, в 30-е годы Головиным в Париже (с филиалом в Белграде, где непосредственным руководителем был генерал А.Н. Шуберский) был создан Военно- научный институт по изучению проблем войны и мира.
В 30-х же гг. в Париже существовали Военно-технические курсы, программа которых имела также академический уровень, а среди преподавателей в основном были те, кто до революции работал в Николаевской инженерной академии. В конце 30-х гг. при Союзе Русских Военных Организаций (бывший IV отдел РОВС) имела место попытка функционирования заочной административно-политической школы русской эмиграции. Эта школа, по замыслу ее устроителей, должна была соединить военное и политико-административное образование. Военные знания поддерживались и развивались не только в рамках специальных заведений. Многие из генералов и офицеров собирались вечерами в военно-научных обществах, офицерских клубах и выступали со своими докладами, участвовали в дискуссиях. Такие общества имелись всюду, где были более или менее крупные диаспоры. Особенно активно они работали в Белграде, Париже, Сараеве, Праге, Шанхае, Сан-Франциско и других городах. Военное образование в Русском Зарубежье имело системный характер (уровень — от начального до высшего).
Весь спектр военной культуры охватывала военная мысль эмиграции. Среди самых видных ее представителей — Н. Головин, А. Баиов, А. Геруа, Б. Геруа, Ю. Данилов, А. Керсновский, А. Келчевский, В. Драгомиров, А. Драгомиров, А. Зайцов, А. Бубнов, Б. Штейфон, Е. Месснер, А. Мариюшкин, Н. Колесников, А. Гулевич и многие другие. Они осмысливали богатый опыт Первой мировой войны и разрабатывали концепции военного строительства будущей русской армии, верой в которую было пропитано все военное творчество эмиграции. Приведем некоторые названия работ: «Мысли об устройстве будущей Российской вооруженной силы» (Н. Головин), «Начальные основы будущей русской армии» (А. Баиов), «Наш будущий офицерский корпус», «Наша будущая малая армия» (А. Керсновский) и т. д.
Уже в начале 20-х гг. военными мыслителями зарубежья были выдвинуты идеи о необходимости перехода к профессиональным, «качественным армиям» и создании военной доктрины России, которая бы органично вытекала из национально-государственной. Большое внимание военные специалисты уделяли психологическим и педагогическим вопросам. Замечательные работы о воинском воспитании, развитии патриотизма принадлежат генералам П. Ольховскому, А. Болтунову, П.Краснову и др.
Великолепным образцом синтеза социально-политического и военного творчества является труд генерала А.Геруа «Полчища», вышедший в 1923 г., где предпринималась попытка военно-общественного осмысления эпохи и исторического будущего России. Главные идеи книги — разоружение народов (ибо вооруженный народ опасен прежде всего для самого себя); необходимость малых качественных профессиональных армий как фактора социальной стабильности и гуманизации войн; пагубность для армии партийно- политических распрей и для государства — разложения армии. В этом проявилась одна из характерных черт военной мысли эмиграции — ее тяготение к общественным наукам, рассмотрение военной истории в неразрывной связи со всеми сферами жизни общества, особенно политической и социальной.
Другой характерной чертой военной мысли было условное, но отчетливо заметное раздвоение ее на традиционно русские ветви: «славянофильскую» и «западническую». Первую представляли: А. Баиов, Б. Штейфон, А. Драгомиров и другие, вторую — Н. Головин, А. Зайцов, Н. Пятницкий и их коллеги. Между этими ветвями шли постоянные споры по различным проблемам военного строительства и ведения войн. Военные «славянофилы» больше ориентировались на отечественный опыт, критикуя «западников» за излишние увлечения взглядами иностранных военных теоретиков. Одним из важнейших элементов военной жизни Русского Зарубежья была военная периодика. Выходило более 100 (!) военно-периодических изданий различной направленности. Один из активных военных публицистов Б. Штейфон верно заметил: «Нищие в массе, мы создали такую военную прессу, какой не имеют и многие государства». По преимущественной направленности содержания условно можно выделить издания: научные, основными среди которых являлись «Военный сборник» (Белград), «„Война и мир“ военных знаний» (Берлин), «Вестник (Сараево), „Осведомитель“ (Белград); общественные — „Часовой“ (Париж — Брюссель), „Армия и Флот“ (Шанхай), „Русский военный вестник“ (Белград); исторические — „Военная быль“ (Париж), „Военно- исторический вестник“ узкоспециальные — журнал», (Париж); «Артиллерийский „Авиационный бюллетень“», «Вахтенный журнал» и др.
Типографским способом печаталась только часть журналов. Многие тиражировались на ротаторах, в количестве нескольких десятков экземпляров, а то и вовсе — на печатных машинках или выпускались рукописно.
Судьбы и биографии изданий были тоже разными. Одни прожили короткую жизнь; другим суждены были долгие, но трудные пути. Таков, например, путь «Часового» — «журнала-памятки, органа связи русского воинства за рубежом» (впоследствии — органа Российского Национального Объединения) под редакцией В.В. Орехова и Е. Тарусского (с января 1929 г. по 1988 г. вышло 668 номеров). Журнал на 40 страницах большого формата печатал массу всевозможной информации о жизни русского воинства на чужбине. Собранные воедино, его номера составляют некую летопись русской военной эмиграции. Значительный военно-научный интерес представляют «толстые» журналы: «Военный сборник общества ревнителей военных знаний» (ред. В.М. Пронин и И.Ф. Патронов), «Война и мир» (ред. М.И. Тимонов, А.К. Келчевский, В.В. Колосовский), «Вестник военных знаний» (ред. К.К. Шмигельский). В них печатался цвет военного интеллекта зарубежья: Н. Головин, Б. Геруа, А. Геруа, А. Баиов, А. Келчевский, Е. Новицкий, В. Борисов, А. Бубнов, Б. Штейфон и более молодые — А. Керсновский, Е. Месснер и др.
Многие издания в известной мере отражали особенности своих редакторов-издателей. Это крайне важно, ибо в большинстве своем военная периодика эмиграции держалась огромным духовным (да и финансовым) напряжением своих подвижников. К их числу принадлежали и упоминавшиеся редакторы «Часового» В. Орехов и Е. Тарусский, А. Геринг («Военная быль»), Н. Рклицкий («Русский военный вестник», впоследствии «Царский вестник») и др.
К числу таких людей можно отнести и редактора-издателя шанхайского журнала «Армия и Флот» полковника И.В.Колесникова. Он выпускал журнал с 1925 по 1936 г. (всего вышло 48 т.). Наряду с глубокими политическими обзорами и военно-научными работами на его страницах помещались материалы по воспитанию и обучению войск, философии, психологии. Колесников обладал широким кругозором, обширными познаниями и литературным дарованием (его перу принадлежат книги «Франция или Германия», «Святая Русь», «Диктатор», «Суворов», «Философия войны» и др.). На страницах журнала он неустанно вел борьбу не только за военную науку и образование, но и с воинской энергичностью выступал против мещанства и распрей в эмигрантской среде, отстаивал русскую культуру, русскую духовность.
Важно отметить, что во всех центрах сосредоточения эмиграции военными устраивались музеи, собирались библиотеки, велась большая работа по сохранению традиций и ритуалов.
Среди военных было немало беллетристов. Первым в их числе следует, безусловно, назвать П. Краснова, из-под пера которого вышли десятки романов и повестей, чтением которых чрезвычайно увлекалась русская эмиграция в 20–30-х гг. и которые были переведены на одиннадцать языков Европы и Азии.
Содержание военной культуры эмиграции определялось не только вкладом воинства. Огромное наследие ученых и публицистов Русского Зарубежья по проблемам войны и мира — своеобразный результат военной (оборонной) рефлексии эмиграции. Не случайно Л. Карсавин призывал к серьезному и естественному вниманию к войне и армии не только военных, но и «штатских» ученых и «просто желающих быть сознательными русских людей». Война, по Карсавину, — существеннейший факт русской истории, и потому «осмысление войны с русской точки зрения представляется для нас, русских, практически в величайшей степени важным».
Особой духовной спайкой с воинством был связан И.А. Ильин. Именно воинству посвящено множество его произведений. В армии России он видел «воплощение нашей национальной рыцарственности», «ограду нашей целостности и независимости», считал, что культура духа и оборона страны связаны между собой глубокой связью, и эта связь часто бывает для народов судьбоносной.
Во многом интересны и ценны размышления о войне и армии Н. Бердяева, П. Струве, П. Сорокина, Ф. Степуна, Г. Федотова, П. Тимашева, Е. Спекторского, М. Таубе и других известных и менее известных умов, бывших в изгнании. Их мысли значительно обогатили военно-теоретическое наследие эмиграции.