Философский камень
Шрифт:
— Указаний? — я, конечно, был рад пояснению, но совсем не понимал, что происходит.
— Да, чем я могу вам помочь?
— Зачем вы сюда пришли? — прямо в лоб спросил я.
— Кхм… а вас разве не предупреждали?
— Кто и о чём должен был меня предупредить?
— Олег Михайлович Соколов. Мне сказали, что вы согласились принять меня к себе в качестве адъютанта.
— А-а-а… кажется я стал припоминать, что-то такое мелькало не то в документах, не то в разговоре… Так значит ты его сын? Какой по счёту?
— Тринадцатый.
— Да уж, Олег времени зря не терял.
— Моя сестра по отцовской линии. Она от первого брака.
— А ты…
— От третьего.
— Да уж, с наследованием всё грустно наверное?
— Я занимаюсь место согласно своим способностями и полезностям. Старшие братья обладают большим опытом и знаниями, поэтому…
— Не-не, не нужно меня грузить. Я тут и так документы изучаю. Можешь сказать, что-то касательно Османской Империи?
— Опасности не представляет.
— Обалдеть…
У меня аж челюсть отвисла, я тут значит сижу, думаю, чем крыть немецкие подкрепления и пытаюсь понять сидит ли там в кустах Гинденбург и играет ли он на рояле. А мне вот адъютант говорит, что никакой опасности. И ведь по ментальному фону вижу, что он не шутит. Дурак получается? Или просто ничего не изучил?
— Почему? — терпеливо спросил я, пытаясь понять ход мыслей своего адъютанта. — Ты ознакомился с донесениями перед отправкой? Ты же офицер. Должен уже знать, что туркам прислали огромные подкрепления. Треть западного фронта после падения французов сюда отправилась.
— Да, я знаю. Однако… — Адъютант подошёл ближе, гляну на мои бумаги и произнёс. — Кажется вам принесли не самые актуальные сведения.
— Да ну?
— Именно. Немецкие дивизии уже пытались пойти в наступление. Их на голову разбили наши войска, несмотря на превосходящую численность противника.
— Разбили?
— Да, соотношение было один к семи.
— И мы разбили? Немецкие дивизии? Ветеранов прошедших Вердан в лучшем снаряжении, которого у наших солдат нет? При этом ещё нас меньше в семь раз?
— Верно.
— Каким образом?
— Я не знаю, но так заявил главнокомандующий.
У меня даже слов не нашлось чтобы ответить. Чудеса средь бела дня прямо. Интересно даже, что это за главнокомандующий такой.
Глава 13
— С прибытием, господин Лебедев! — на турецком фронте меня уже встречал лично главнокомандующий.
В это же время разгружались штурмовые группы. Самые бесстрашные и отчаянные солдаты были собраны мной для ведения манёвренной войны. Также сюда приехала и Изабелла Баторе со своими штрафниками, которые умрут героями, смыв с себя позор кровью. Ну и ещё в довесок свежий преображенский полк служил резервом. В основном там сейчас кадеты, но даже они являются грозной силой, особенно после относительно безболезненного крещения на шведском фронте и как не крути качественном обучении в Петрограде.
Главнокомандующий же начал задавать вопросы, но я не отвечал, изучая сразу весь фронт через свою ауру. Она разрасталась, а моё присутствие уже ощущалось каждым солдатом. Вместо меня же начал говорить мой адъютант, юноша несмотря на свой возраст уже имел весьма подвешенный язык. Чувствовалась в нём рука отца.
Один вопрос за другим, Константин Соколов бил точно и каждое его слово, каждая интонация словно выпад рапирой. Главнокомандующий держался, отвечал, как мог, однако его позиция изначально была проигрышная. Каждый последующий ответ касательно его удержания фронта — очередной гвоздь в крышку гроба.
— Храбрость наших солдат и жёсткая дисциплина позволили нам отразить очередную атаку. Турки и до этого уступали нам, а подключение дивизий рейха не смогло исправить ситуаций. Всё же турки являются сбродом, овцами, — с лёгкой ухмылкой говорил главнокомандующий. — И даже немецкие орлы в командовании не смогли этого исправить. К тому же…
— Хватит, — резко оборвал я, после чего махнул рукой бойцам позади. — Вы обвиняетесь в измене. Не сопротивляйтесь.
Гвардейцы позади меня без страха вышли вперёд, направляясь к главнокомандующему, который так-то являлся весьма сильным одарённым. Он легко мог бы обезглавить всех и попробовать сбежать. Меня бы он не одолел, но гвардейцев бы перебил точно. Так что хладнокровность гвардейцев была оценена мной, как и их беспрекословное исполнение моего приказа. Впрочем, я же представляю лично Государя, ещё бы они посмели мне перечить.
Сам главнокомандующий напрягся, но в конечном итоге сдался. Затем та же участь ждала и всю ставку, которую собрали в одном месте. Я же пошёл проверять штабное командование, в частности собрал полковников и ротных, после чего начался допрос всех и каждого. Кто-то пытался врать, кто-то прикидывался дурачком, у кого-то резко появились проблемы со зрением и слухом, но в конечном итоге нашлись и те, кто сразу всё выложил, дабы не пойти под трибунал.
Так что правду я выяснил довольно быстро и без поглощения их разумов. Кроме того, моя ментальная магия позволяла видеть каждую эмоцию допрашиваемых. Обмануть меня они бы не смогли никак.
А затем обстановка резко накалилась. Мои подчинённые испытали откровенный ужас, адъютант так и вовсе потерял дар речи, а верные мне генералы уже требовали жестокой и показательной расправы. Также кто-то вне моего ведома отправил телеграмму в Петроград. Мне пришлось жёсткой рукой остановить воцарившуюся в миг смуту.
— Но господин Лебедев это нельзя так оставлять! — возмущался в штабе мой адъютант.
— Я не допущу раздора! — тут же рявкнул я, осаживая забывшегося юношу.
— Ваш адъютант говорит то, что велит ему офицерская честь! — на ноги поднялся один из генералов старой гвардии. — Когда Государь узнает…
— То через час к нему придёт новое послание, от меня. А если вы ещё раз попробуете выкинуть нечто подобное в тайне от меня, то отправитесь к госпоже Баторе!
— Юнец, да как ты смеешь! Я защищал нашу державу, когда тебя ещё в планах даже не было!
— Господин Багратион, прошу вас, успокойтесь, — вмешался ещё один офицер.
— Да мой род всё нашей Родине отдал, гремя французов! Мой отец погиб, защищая наши земли, я отдал руку в битве с Гинденбургом! А меня поставили подчиняться какому-то наглому выскочке!