Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца
Шрифт:
Пролог (продолжение)
…призраки не родившихся. И призраки без вести пропавших: умерших во время войны или в концентрационных лагерях. Умиравших анонимно, без свидетелей, они никогда не смогут успокоиться окончательно. Это трудно объяснить. И рождение каждого ребенка — это своего рода акт воскрешения. Каждый вновь рожденный ребенок помогает одному из призраков успокоиться. Но на это уходит слишком много времени. А в наше время это едва ли может быть выходом из создавшейся ситуации. Может, нам просто следует прекратить убивать людей.
Морис Лескок,
Выстрел третий
«ЧУДЕСНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ» ШЕСТИЛЕТНЕЙ ФРЭНСИС
К Папе Римскому обратились с просьбой объявить чудом исцеление шестилетней Фрэнсис Бэрнс. Три года назад она умирала от рака. Врачи, боровшиеся за ее жизнь, говорили, что ей осталось жить всего несколько дней. На сегодняшний день эта девчушка жива и здорова. Консультант, лечивший ее, признает: «Чудо еще недостаточно сильное слово, чтобы описать ее выздоровление». Удивительное выздоровление Фрэнсис Бэрнс началось, когда ее мать, миссис Дедр Бэрнс, забрала измученную болью девочку из Деннинстауна в Глазго и отвезла ее к святым местам римских католиков — в Лурд, на севере Франции. Фрэнсис искупали в водах горной реки, в которой купаются тысячи калек в надежде исцелиться. Она вернулась в Глазго, и два дня спустя находившаяся в детской больнице Фрэнсис села в кровати и попросила есть. Через неделю с лица исчезла опухоль. Так началось ее удивительное выздоровление. Комиссия, в составе которой 31 специалист из медицинского комитета Лурда, обратилась к Папе с просьбой объявить выздоровление Фрэнсис чудом.
Театр
Уна Перссон была на сцене. Она играла сложную роль Сью Орф в последней музыкальной комедии Саймона Вейзи «Ясная осень», которая пользовалась большим успехом. Пьеса шла в театре принца Уэльсского. Зал был полон, в зале Уна заметила своего давнего импресарио, Себастьяна Очинека, сидевшего в первых рядах партера. Очинек занялся политикой и писал огромное количество статей и воззваний. Его последним произведением было «Новое отношение к британским евреям».
В пеньюаре из светло-розового шелка Уна стояла, облокотившись на рояль, лицом к Дугласу Крофорду, игравшему главную мужскую роль, когда тот сказал:
— Никогда не предполагал, что ты ведешь дневник, дорогая.
Уна, небрежно держа тетрадь в руке, ответила не задумываясь:
— О, дорогой, это вряд ли можно назвать настоящим дневником.
Именно эта строчка повсюду использовалась для рекламы этой пьесы. Комедийные артисты имитировали то, как Уна произносила эту фразу, казалось, она была написана специально для Уны, которая по-особому, в свойственной только ей манере произносила раскатистое «р».
— Это твоя тайна, как я понимаю, — продолжил Дуглас. — Это, видимо, ужасная тайна.
— Пожалуй.
— Я считал, что у нас нет секретов друг от друга, считал, что мы договорились, что в наших отношениях не будет ничего подобного. — Он был оскорблен.
Ей очень хотелось успокоить его.
— Дорогой, это… ну, это не совсем то, что ты думаешь…
С презрительной холодностью, отстраненно, он сказал:
— Да?
— Ну, дорогой, не будь медведем! — Она отвернулась от него, посмотрела на клавиатуру рояля.
— Ты хочешь сказать, чтобы я перестал надоедать тебе? — Он сложил руки на груди и с гордым видом направился к бару, находившемуся в дальнем конце комнаты. — А что, если я ничего не могу с собой
Срывающимся от обиды голосом Уна быстро ответила:
— Ты отлично знаешь, как его зовут. Вивиан Гентри. — Она замолчала, вспомнив что-то. — Мы любили друг друга — много лет назад…
— Ты все еще любишь его? И боишься сказать мне об этом? Именно об этом ты написала в своем дневнике? — Дуглас повернулся, у него на лице было выражение страдания.
Уна уронила дневник и быстро подошла к нему.
— О, какой же ты глупец, мой дорогой, ненаглядный ты мой глупец! Разве я могу любить кого-нибудь, кроме тебя?
— Скажи мне, что в дневнике.
Она остановилась, опустила голову. Затем повернулась и указала на упавший на пол дневник.
— Ну, хорошо, читай, если хочешь.
Он колебался, налил себе вина.
— Что в нем написано?
— Что я люблю тебя так сильно, что даже не решаюсь сказать тебе об этом прямо в лицо.
— О? — Было видно, что ему хочется верить тому, что она говорит, но он все еще не решается.
Она заговорила почти шепотом, но ее голос был слышен даже в конце зала:
— Да, Чарльз. Мне кажется, я слишком люблю тебя…
Он поставил бокал и взял ее за плечи. Она все еще смотрела в сторону.
— Поклянись! — сказал он почти грубо. — Ты клянешься в этом, Сью?
Она немного пришла в себя и посмотрела ему прямо в глаза. Насмешливо, прижав ладонь к сердцу, она сказала не задумываясь, хотя и несколько раздраженно:
— Хорошо, если ты считаешь, что это необходимо. Слушай! Я клянусь в этом. — Ее голос смягчился. Она взяла его за руку. — А теперь прекрати это — перестань так глупо ревновать.
Теперь он был несчастен от того, что сомневался в ней.
— О, дорогая, извини. — Он сжал ее в своих объятиях. Оркестр начал негромко играть вступление к одной из самых популярных песен в этом спектакле.
— Я — медведь! Абсолютно невоспитанный медведь! Я — тупой и самодовольный человек! Как я мог сомневаться в тебе. Ты простишь меня?
Голос ее был теплым и нежным, когда она выдохнула:
— Я прощаю тебя.
— О, дорогая!
Он запел:
Без тебя, дорогая, Я буду хандрить, дорогая. Ты мне никогда не надоешь, Жестокое разочарование и горе Никогда не постигнут нас, Я никогда больше не буду хандрить, дорогая…В конце действия занавес закрылся, а Себастьян Очинек с глазами, полными слез, все хлопал и хлопал, пока кто-то не положил ему на плечо руку, и он увидел перед собой серьезные, вежливые лица двух полицейских, одетых в штатское.
— Очень сожалеем, что помешали вам развлекаться, сэр. Но мы бы хотели, чтобы вы прошли с нами и ответили на несколько вопросов.
Это было похоже на плохую детективную историю, особенно в сравнении с тем, что он только что видел. Когда он заговорил, его голос звучал трогательно и даже немного легкомысленно.