ФИОЛЕТ
Шрифт:
После этого Тина решила посидеть немного на балконе. Она дышала воздухом и смотрела на капли дождя, падающие за окном. Ее помощник в этот день принял пять сообщений от НЕГО. С того самого дня, как она получила первое сообщение, они не прекращались ни на день. Сложно было понять, откуда ОН черпает фантазию и энтузиазм, ведь ни на одно из них Тина не отвечала. Она и не читала их, понимая, что если станет читать, то рано или поздно ее броня сломается.
Порой она очень сильно злилась на НЕГО. Какое он вообще имел право надоедать ей своими сообщениями? Но сегодня у нее было какое-то особое настроение. Уже ставшим привычным движением
– Алло, это ты, Тина? Алло, неужели это ты звонишь? – Голос был взволнованным. Тембр обычный мужской, ничем особенным не выделяющийся.
– Здравствуйте. – Тина выдержала длиннющую паузу, перед тем как сказать это.
– Здравствуйте, Тина. Я не думал, что вы вот так просто мне позвоните после стольких сообщений. – Голос на той стороне трубки дрожал.
– Вы хотели поговорить со мной. Говорите, я вас слушаю. – Голос Тины, напротив, был обыденным. Она говорила просто и без эмоций. Так, как говорила бы с продавцом в магазине или с работником справочной службы.
– Я даже не знаю, что сказать. Это так неожиданно. – Волнение сменилось какой-то неуверенностью. Чувствовалось, что ОН, несмотря на все свое желание, не знает, что говорить. Зато Тина уже решила, что ему скажет.
– Пообещайте мне одну вещь, – она выдержала вопросительную паузу, но ОН не ответил. Тогда Тина продолжила. – Пообещайте мне, что больше никогда не будете мне писать. – Тут ей пришлось выдержать огромную паузу, но она все-таки дождалась ответа.
– Я не знаю, что сказать. Ведь у нас все так хорошо начиналось, и вдруг вы исчезли. Я дал себе обещание, что... – ОН замялся, – что…
– Что заставите меня ответить, – продолжила Тина за НЕГО. – Что же. Вы добились своей цели. Вот я вам позвонила. Вы можете сказать мне, что захотите. Я обещаю выслушать вас. Но прошу вас больше мне не писать и не звонить тем более.
– Но я не могу дать вам такого обещания. Вы так мне понравились.
– И поэтому вы решили отравить мне жизнь? – Она снова ЕГО перебила. – Послушайте. Эта игра забавляет только вас. Мне она не приносит радости. Напротив, каждый день ваши сообщения приносят мне только страдания.
– Но как же это? – ОН был явно ошарашен. Неужели такая идея не приходила ЕМУ в голову? – Я ведь не желал ничего плохого! Вы читали мои сообщения?
– Я их не читала.
– Но почему? – На этом вопросе ОН повысил тон. В голосе уже чувствовалась обида. Оказывается, все его творческие потуги, выливавшиеся в его ежедневные сообщения, пропали зря.
– Потому что у меня погиб муж! И мне, мягко говоря, не до ваших С-О-О-Б-Щ-Е-Н-И-Й! – Последнее слово она прокричала по буквам, как будто вдалбливая гвозди. Эту фразу она нарочно приберегла напоследок. Чтобы у ее воздыхателя не было времени сориентироваться и придумать другое оправдание для себя.
– Я, я… – ОН не мог подобрать слова. – Я так сожалею, – наконец выдохнул ОН. – Простите меня.
– Я прощаю, – Тина тоже вздохнула. Она добилась своего. Слово не воробей, как говорится. – И если вам больше нечего сказать, то
Сомнений быть не могло. ОН больше не будет писать. История длиной в восемь месяцев закончилась. Если бы она знала, как легко было это сделать, разве терпела бы все те сообщения так долго? Но она терпела их как свое наказание за свою «почти измену», как Тина сама это для себя называла.
Восемь месяцев назад к ней в помощник «постучался» незнакомец. Вообще в ее мире было принято знакомиться через помощник. Многие ее знакомые так развлекались, даже те, кто были женаты. Большинство не видело в этом ничего зазорного.
В любой другой день Тина бы не отреагировала на этот запрос, но тогда они слегка повздорили с Максом, очередной раз обсудив предложение Дарьи Федоровны пересмотреть идею с переездом. Ей, исключительно из капризных соображений, хотелось сделать Максу маленькую пакость, и она ответила на запрос. Разумеется, Макс об этом ничего не знал.
Сначала сообщения были редкими: одно или два в день. Но потом ОН вошел во вкус и начал писать довольно часто. Каждое сообщение было все смелее, и она даже не заметила, как их переписка превратилось в то, что в ее обществе могли назвать виртуальным сексом. Для нее это была только игра. Но чем дальше, тем меньше она ей нравилась. Тина то и дело осаживала его откровенные тексты и в конце концов стала отвечать через раз, и то с призывами прекратить эту глупую игру.
Больше всего она боялась, что Макс увидит переписку. Это превратилось в настоящую фобию. Ночью ей снились ужасные разоблачения и ссоры с мужем. Днем она вытирала каждое сообщение, не успев получить его. Она установила на НЕГО специальный беззвучный режим, чтобы сообщения не привлекали внимания. И все равно боялась. Везде таскала помощник с собой, даже в ванную и туалет.
И вот эта история закончилась. Она позвонила не просто так. Еще до того, как услышала ЕГО голос, она была уверена в том, что этим звонком ей удастся все прекратить. Она понимала, что если бы она сделала раньше, у нее бы не хватило спокойствия поговорить с НИМ именно так, как следовало. А следовало, по ее задумке, показать ЕМУ, что им не о чем говорить друг с другом. Ей хотелось своим бытовым тоном разрушить тот образ, который ОН сам себе построил, и лишить ЕГО возможности мечтать о себе. За все время она даже не узнала ЕГО имя, а так и называла местоимениями прописными буквами. Больше ОН ей не писал.
Глава 18
Вспоминая потом этот день, Макс не мог поверить, что нашел в себе силы развесить гамак на достаточной высоте. Встреча с чудовищем забрала у него все силы. Движения были медленными. То и дело он останавливался, чтобы передохнуть. Руке не становилось хуже, что не могло не радовать, но слабость осталась. В тот день им двигал страх. Прошлой ночью, которую он провел около костра, ему через сон мерещилось, что чудовище, не так давно закусившее его пальцами, сейчас выйдет из-за соседнего дерева. Он мог поспорить, что он действительно видел его в ту ночь. Возможно, что оно просто не решилось подойти к огню. Но Макс знал, что так просто все это не закончится. Что-то разумное он увидел в тех глазах: жажду мести, обиду? Он распознал разум, которому хотелось убивать не для еды и не для защиты своей территории.