Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
Минула всего неделя после празднества, и с берега срочно затребовали в штаб армии командующего эскадрой.
Румянцев с хмурым лицом протянул Спиридову отпечатанный в типографии лист.
«Божьей милостью, мы, Екатерина Вторая, императрица и самодержица Всероссийская», — вполголоса начал читать Спиридов первый манифест новой императрицы.
Когда Спиридов кончил, Румянцев, медленно ходи аший по комнате, остановился и глухо произнес:
— Вы, флотские, как знаете, а я войска нынче к присяге приводить не намерен, покуда не получу достоверного подтверждения о судьбе его величества императора Петра Федоровича.
Верный присяге, Спиридов не стал артачиться. Все «»дпо, что полунемец, что немка...
Дальнейшие события зафиксировал журнал эскадры: «7 июля в 1 часов утра Главный командир изволил выйти на шканцы и объявил при собравшихся со всей эскадры командующих, с их секретарями и наших офицерах, таком и при всех служителях, полу-ч г иное им на берегу от аншефа Петра Алексеевича Румянцева печатного манифеста копию и присяжный лист, который манифест на шканцах читали во всенародное известие о вступлении Ея Императорского Величества государыни императрицы Екатерины Второй на Всероссийский самодержавный престол и прочитав манифест с командующими и секретарями и нашими офицерами по полученному присяжному листу присягали».
Вступив на престол, Екатерина сразу же отменила иго распоряжения своего бывшего супруга по реорганизации армии и флота, однако не стала возобновлять помну с Пруссией. Она объяснила это недостатком финансов. А может быть, и родство по крови сыграло 1дось не последнюю роль.
Война прекратилась, на флоте истинные моряки-патриоты стали осматриваться... По сути, Адмиралтейств-коллегия давно устранилась от жизни флота, а члены ее занимались чем угодно, только не кораблями. Канитель тянули страшную... Перед тем, например, потребовалось четыре года, чтобы коллегия доложила Елизавете о половинном некомплекте офицеров на флоте.
Осенью 1763 года учредили «Морскую российских флотов комиссию для приведения оной знатной час ти флота к обороне государства в добрый порядок...»
Очевидно, Екатерина начала понимать суть нелегкой службы на море и сделала приписку: «Что флот скал служба знатна и хороша, то всем известно, но, насупротив того, столь же трудна и опасна, почему более монаршию нашу милость и попечение заслужи вает». Наряду с адмиралом Мордвиновым во вновь учрежденную комиссию вошел командир Кронштадтского порта Спиридов. Еще два года назад эти моряки представили в Адмиралтейств-коллегию свои соображения:
«Памятовать надлежит, что сила и знатность флота не в одном великом числе кораблей, матросов и корабельных пушек состоит, но что, во-первых, и главнейшее потребны к тому искусные флагманы и офицеры...»
Работа в комиссии была оценена по достоинству. В мае 1764 года Спиридова произвели в вице-адмиралы.
Укрепившись на троне, Екатерина начала исподволь поворачиваться к флоту, памятуя о другой руке военной мощи государства. Не имея понятия о корабельной службе, она поначалу полагалась на доклады Адмиралтейств-коллегии. Летом 1765 года сама пожелала быть на маневрах Балтийского флота.
Под Красной горкой у Гаривалдая отряд кораблей под командованием адмирала Мордвинова маневрировал и стрелял по фальшивому городку на берегу. Стрельба получилась неудачная, и почти все бомбы легли мимо цели. Раздраженная, помахивая веером, Екатерина повернулась к Чернышеву:
— Однако, граф, видимо, у нас в излишестве кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков...
Сказано это было по-русски и довольно громко. Екатерина явно хотела, чтобы ее услышали стоявшие неподалеку Мордвинов, Спиридов и другие моряки.
— Ваше величество, как всегда, верно оценивает ситуацию, — ответил Чернышев, склоняясь в легком поклоне.
Екатерина была настроена продолжать разговор.
Мордвинов покраснел, развел руками... Стоявший иполоборота Спиридов, заложив за спину руки с подзорной трубой, не меняя позы, повернулся, склонив
голову.
— Ваше величество...
Екатерина, слегка прищурившись, кивнула.
— Сия экзерциция не диковинка нынче на флоте, потрудитесь взглянуть на корабли, ваше величест-но, — Спиридов протянул Екатерине трубу, — на верхней палубе дюжина служителей управляется со снастями, вчетверо менее положенного числа матросов, менее вполовину офицеров, да и резвости не видать от худого корма, канониры не обучены, накануне из солдат взяты за недостатком...
Екатерина внимательно разглядывала фрегаты, опустив трубу, хлопнула ею по ладони и перевела взгляд на Мордвинова.
— Вице-адмирал Спиридов, ваше величество, по-пторяет наши мысли, изложенные Адмиралтейств-коллегией тому два года назад...
— И каковы же те мысли?
— Имея о высших и нижних офицерах попечение, наше величество, справедливо распространить оное и до самих матросов. — Екатерина сдвинула брови, ко Мордвинов, будто не замечая, продолжал: — Сыс-кать надобно бывает, не теряются ли люди излишним изнурением или наказательным небрежением, принять противу того так и к тому надежные меры, чтобы матросы, да и все нижние служители каждый в своем звании сведущи были.
Екатерина резко встала, сложив веер, повернулась к Чернышеву:
— Граф, надобно то перепроверить, не переборщили ли господа моряки. — Она набросила на плечи атласный шарф. — На этом экзерцицию закончим, пора возвращаться...
Не боясь гнева pi немилости императрицы, Григорий Спиридов высказал то, что десятилетиями копилось в сознании моряков-патриотов. И Екатерина нутром поняла правоту моряков, стоявших грудью за честь флота. Перемены к лучшему, хотя и медленно, но верно стали входить в жизнь флота.