Флаг на грот-мачте
Шрифт:
– Что ты трясешься, как овечий хвост?
– спросил Карпа.
– "Бобры"... угоняют катер!
– выпалил Тодик.
– Они хотят... утопить фрегат, чтобы вам не достался.
Ребята растерянно уставились на Тодика. Первым опомнился Никита.
– За мной!
– крикнул он и выскочил за дверь.
Хватая на ходу посохи, бросились вслед остальные.
Ребята с посохами наперевес неслись по улицам, как бойцы в атаку. Сзади со шляпой в руках едва поспевал Тодик.
Выбежав на набережную, они увидели катер. На его высокой грот-мачте развевался треугольный вымпел с силуэтом черного бобра. У борта покачивался ялик. С него двое "бобров" перебрасывали на катер тяжелые камни. У мачты с топором в руках стоял Костя. Увидев сбегающих на пристань "чаек", он что-то крикнул и взмахнул топором.
– Что ты делаешь!
– отчаянно закричал Ленька.
Топор опустился, и до ребят донесся глухой удар.
Андрей побежал вдоль пристани к причаленному на дальнем конце карбасу. Никита прикинул на глаз расстояние, сильно оттолкнувшись ногами, бросился в реку. За ним прыгнули Карпа и Ленька.
Костя перешел на ялик, оттолкнулся от борта катера. "Бобры" поспешно выгребали на быстрину. Костя стоял на корме ялика и что-то насмешливо кричал.
В несколько взмахов Никита достиг низко осевшего катера. Он перевалился через борт и помог забраться подоспевшим друзьям. У самой мачты из прорубленной в днище дыры чистым фонтаном била вода. Катер, тяжело загруженный булыжником, медленно оседал.
– Камни, камни выкидывать!
– крикнул Никита.
– Не успеем, - сказал Ленька.
– Во сколько нагрузили! Утонет катер, пока возимся.
– Нет!
– крикнул Карпа.
– Не утонет наш фрегат!
Он примерился, присел и, выкрикнув "у-ух!", шлепнулся на пробоину.
– Ой, братцы, кажется, я на гвоздяру угодил, - пожаловался он и тут же закричал: - Чего уставились? Викидывай камни! Думаете, я собираюсь сидеть, пока у меня вода через рот пойдет...
Никита и Ленька набросились на булыжники. К борту приткнулся карбас с остальными "чайками". Андрей мгновенно оценил обстановку.
– Воду отливать!
– приказал он и, быстро пробираясь на нос, крикнул Карпе: - Потерпи немного, я сейчас пластырь сооружу.
– Я сижу крепко, - состроил рожу Карпа.
– Я на гвозде сижу.
– Не выдумывай, - сказал Андрей, вытаскивая из-под носовой палубы брезент и веревку.
– Шлюпки делают не на гвоздях, а на медных заклепках. Нет под тобой никаких гвоздей.
– Помоги мне, - обратился Андрей к Никите.
Они быстро завели под катер подкильные концы, выровняли их и затянули пластырь из толстого прошитого брезента.
– Можешь вставать, - сказал Андрей, закрутив тугие концы.
Карпа ойкнул и встал на четвереньки. Андрей нагнулся над ним.
– Какой же это гвоздь? Просто здоровая заноза.
– А мне легче?
– скривился Карпа.
Андрей достал из ящика, скрытого под банкой, плотницкие кусачки и, не дав Карпе опомниться, выдернул у него занозу. Карпа вскочил на ноги. Держась одной рукой сзади за штаны, другой он погрозил вслед едва видному ялику:
– Подожди, "Черный бобр", я тебе это припомню!
– За такие дела можно под суд отдать. Это вредительством называется, - сказал Ленька.
– Они свой пиратский флаг оставили, - пропищал Тодик, показывая на верх грот-мачты, где развевался вымпел с черным силуэтом зверя.
Андрей подошел к мачте, осмотрел со всех сторон.
– Фалы обрезаны. Флаг спустить нечем, - сказал он.
Никита сбросил мокрые штаны и рубашку. Повязал косынку на голую шею.
– Сейчас мы заменим этот "веселый Роджер".
– Он поплевал на ладони и, быстро перебирая руками и ногами, вскарабкался на самый верх.
– Держи!
– крикнул он сверху, бросая сорванный вымпел.
Немного повозившись, он соскользнул вниз. Над катером развернулась по ветру пионерская косынка.
Карпа завязал в сброшенный вымпел камень и крикнул, швыряя тотем за борт:
– Конец "Черному бобру"! Да здравствует наш пионерский флаг! Ура!
И все они, мокрые и возбужденные, продрогшие на ветру, закричали:
– Ур-ра!
Глава 15
ПЕРВЫЙ ГОРОДСКОЙ
В пионерском клубе кипела работа. Оборудовались уголки звеньев. Новички готовились на третий разряд. К концу недели в пионеры вступило больше тридцати ребят. Звеньев оказалось мало. Пришлось организовать еще два. Мальчишки назвали свое именем Карла Либкнехта, девочки - именем Розы Люксембург. Новым звеньевым у мальчишек стал Валька Симаков. Звеньевым девочек выбрали Маняшу Уткину с Кузнечихи. Маня была дочкой известного помора Прохора Уткина, Она все умела: грести, плавать, разводить костер. С парусами управлялась как заправский матрос. Ее так и звали Машка-моряк. Девчонки под ее командой быстро завоображали и нахально потребовали, чтобы обслуживание катера с "Чесмы" поручили им, но встретили такой дружный отпор, что вынуждены были отступить. Правда, не обошлось без вмешательства Володи. Они выторговали себе право вместе с "чайками" заниматься работой с такелажем и парусами. Одновременно с Первым городским отрядом появился пионерский отряд при детдоме No 1. Ходили друг к другу в гости обмениваться опытом, которого явно не хватало.
Никита никак не мог предполагать, что быть звеньевым так хлопотно. В "Чайке" было девять человек. И все разные, и у каждого свои заботы, свои интересы, которые необходимо было учитывать в повседневной работе.
Коротышка Сережа Тыров, например, любил строгать и пилить. Хлебом не корми, только дай чего-нибудь смастерить из деревяшки. Ему организовали в уголке звена маленький верстачок. Этот верстак был постоянно занят. К Сережке начали ходить ребята из других звеньев. Теперь все полки и скамейки изготавливались в звене "Чайка".
Пятеро самых шустрых: два Ивана, два Петра и Фрол - ни о чем и думать не могли, кроме моря. Эти пятеро стали постоянной командой катера с броненосца "Чесма", который после славной победы над "Черным бобром" был торжественно переименован в "Будь готов!". Буквы для него вырезал и покрасил золотой краской тот же Сережка Тыров. Катер был главной заботой звена. Под командой Никиты они надраивали до блеска латунные уключины, терли жесткими вениками палубу, сушили и укладывали паруса. И почти всегда с ними наравне работала неутомимая Маняша Уткина.
Много помогали Первому городскому ребята из комсомольского клуба. В первые же дни существования отряда они притащили пионерам несколько столов, скамеек, шкафов для инвентаря, достали кумача для вымпелов и галстуков. А девушки-комсомолки их сшили.
Несколько раз в пионерский клуб заходил секретарь губкома РКСМ Василий Олишев, расспрашивал звеньевых, что да как. Иногда с ним вместе наведывались секретарь горкома Угловой и заместитель председателя губисполкома Боговой.
Когда Ленька заикнулся было, что неплохо бы организовать выпуск пионерского журнала "Костер", Олишев сказал: