Флибустьеры
Шрифт:
— Что вы этим хотите сказать?
— Мы спутаем своих лошадей под этими акациями и флорибондами, так как здесь они будут в полной безопасности, а сами вернемся к асиенде.
Тигреро тотчас же спрыгнул с лошади, подвел ее к группе деревьев, снял узду, чтобы она могла пастись, и стреножил. Затем он вернулся на берег.
Кукарес с тем отчаянием, которое в известных случаях, дойдя до предела, превращается в тупую покорность судьбе, имеющую некоторое сходство с мужеством, в точности повторил то, что проделал его товарищ. Достойный леперо, глубоко убежденный, что все погибло, отдался на произвол своей, быть может, несчастной звезды с тем фатализмом, который составляет характерную черту миросозерцания восточных народов.
Мы уже говорили, что на этом берегу реки царило спокойствие, только у воды раздавались самые разнообразные звуки — мяуканье, урчание, лай и прочее, — исходившие от зверей, выражавших таким образом радость по поводу своего спасения и спешивших поскорее убраться прочь в глубь прерии. Леперо наконец сообразил, что теперь он также в безопасности, и обратился к дону Марсиалю:
— Но как же мы попадем туда, на асиенду? Река широка, а плавать я не умею.
— Подожди немного. Мы сейчас кое-что найдем, я в этом уверен, если только хорошенько поищем, и облегчим нашу переправу. Э! Ну вот, смотри, — прибавил дон Марсиаль через минуту, — разве не правду я говорил?
И он указал леперо на пирогу, причаленную в маленькой бухточке по эту сторону реки.
— Колонисты ловят здесь рыбу, — продолжал Тигреро, — и в нескольких местах по берегу держат пироги. Мы возьмем эту и через две минуты будем опять у стен асиенды. Умеешь ли ты хоть владеть веслом?
— Да, когда я спокоен.
— Слушай, друг мой Кукарес, — оборвал его Марсиаль, положив ему на плечо руку и с минуту пристально смотря ему в глаза, — у меня нет сейчас времени разговаривать с тобой. У меня серьезные причины поступать так, как я поступаю. Мне нужна твоя самоотверженная помощь, ты должен помогать мне без всякой задней мысли, слышишь? Ты меня знаешь. При первом твоем подозрительном движении я всажу тебе в череп пулю, я убью тебя, как шакала. Теперь помоги мне достать эту пирогу, и быстрее в путь.
Леперо понял, что с ним не шутят, и вновь бессильно отдался на волю судьбы. Через несколько минут пирога была отвязана, и оба мексиканца уже сидели в ней.
Чтобы добраться до той части асиенды, что лежала против батареи, им нужно было проплыть совсем немного, но этот короткий путь был полон опасностей. Во-первых, река несла в своем быстром течении множество вырванных с корнями деревьев, которые плыли, наполовину выглядывая из воды, и на каждом шагу могли зацепить и опрокинуть зыбкое суденышко. Кроме того, через реку продолжали переправляться стадами звери, и если бы пирога попала в середину одного из таких стад, то она неизбежно была бы увлечена им и также перевернута вверх дном. Самая малая опасность, которой наши герои подвергались, состояла в том, что они могли получить в лоб пулю от часовых, расставленных в чаще под стенами асиенды и охранявших доступ к ней со стороны реки. Но эта последняя опасность была ничтожной по сравнению с двумя первыми, так как все заставляло предполагать, что привлеченный заревом гигантского пожара гарнизон направит все свое внимание от реки в сторону прерии. Наконец, дон Марсиаль не думал, что часовые стояли у самой воды.
По его знаку леперо взял весла, и они отчалили.
Пожар быстро проходил по направлению к западу, уничтожая все на своем пути.
Пирога медленно продвигалась вперед среди бесчисленных препятствий, замедлявших ее ход.
Кукарес, бледный как смерть, с развевающимися волосами, с выпученными от страха глазами, словно безумный работал веслом, с отчаянием поручив свою душу всем святым, каких только он мог припомнить из бесконечных испанских святцев. Он был убежден, что теперь-то ему уж никак не выйти живым из пироги.
Да и действительно, положение было не из приятных. Требовались вся решимость и отвага Тигреро, подогретые целью, к которой тот стремился, чтобы он сам решился проделать то, во что втянул и своего спутника.
Чем дальше продвигались они, тем ужаснее и многочисленнее становились окружающие их опасности. То и дело они были вынуждены изменять направление, чтобы избежать плывших по реке деревьев. Они постоянно останавливались, раз десять проплывали по одному и тому же месту, так как водоворот и быстрое течение то и дело сносили их вниз.
Около двух часов длилась эта трудная переправа. К асиенде они приближались крайне медленно, и ее темная масса, вырисовывающаяся на звездном небе, оказывалась у них то справа, то слева. Вдруг ужасный крик множества голосов донесся из-за асиенды, с прерии, и за ним, как гром небесный, последовал залп артиллерии и сухой треск ружейных выстрелов.
— Пресвятая Дева! — закричал Кукарес, бросив весло и сложив руки. — Мы погибли! Мы погибли!
— Что ты орешь? — спокойно остановил его Тигреро. — Напротив, мы спасены! Индейцы пошли на приступ, все французы теперь обратились в ту сторону, никто и не подумает смотреть, что делается на реке. Смелее, compadre! Еще два-три сильных гребка, и мы у цели.
— Да услышит вас Господь! — проговорил леперо, вновь принимаясь грести дрожащей рукой.
— А приступ, кажется, нешуточный. Ну, тем лучше! Чем дольше они будут сражаться по ту сторону асиенды, тем меньше будут смотреть на реку.
Со стороны перешейка доносился между тем гул схватки, которая с каждой минутой становилась все жарче.
Оба мексиканца, скрытые в темноте, бесшумно подплывали к асиенде.
Дон Марсиаль стал вглядываться вперед. Все было безмолвно с этой стороны. Берег возвышался уже шагах в двадцати от них. Все, по-видимому, говорило о том, что их не заметили.
Тигреро наклонился к своему спутнику:
— Довольно, мы приехали.
— Приехали? — как безумный переспросил леперо. — Но до берега еще далеко!
— Нет, в том месте, где мы стоим, тебе нечего бояться, что бы вокруг тебя ни происходило. Сиди в пироге, привяжи ее к какой-нибудь коряге и жди меня.
— Вас?
— Да, меня. Я оставлю тебя часа на два. Смотри, не зевай. Если заметишь что-либо подозрительное, то дай мне знать. Сигналом будет крик водяной курочки, который ты повторишь два раза, понял?
— Понял. Но если нам будет угрожать что-нибудь особенное, что мне делать?
Тигреро задумался на минуту.
— Что же может еще угрожать нам?
— Я не знаю. Но эти индейцы такие дьяволы, что от них можно ожидать чего угодно.
— Это верно. Ну, так в случае особенной опасности, и только в этом случае — понимаешь? — ты должен дать мне сигнал — прокричать два раза курочкой — и отъехать вон туда, к тем ивам над водой. Там ты будешь в полной безопасности, и я сейчас же приду к тебе.