Флорентийская блудница
Шрифт:
– Спасибо, – он удивленно посмотрел на неё. – Но прочее…
– Пока, до поры, мы будем с тобою невидимы. Поэтому – не переживай. Если понадобится, мы раздобудем тебе красивую одежду. Надевай сапоги, и мы отправимся в город.
– Ты точно знаешь, что нас никто не увидит?
– Точно. Владимир Иванович, ты находишься в прошлом. В этом прошлом тебя просто нет. Ты еще не родился. Как тебя здесь кто-то может увидеть?
– И вновь какая-то чертовщина, –
– Неужели мой славный сеньор так сильно трусит?
Она стояла напротив, и сквозь её золотистые волосы просвечивало яркое солнце, а синие глаза девушки напоминали высокое тосканское небо.
– Я? Да, нисколько.
Он решительно натянул на ноги яловые сапоги, заправил в них домашние брюки и, тряхнув головой, произнес:
– Ну, и куда мы теперь?
– Идем, я покажу тебе мою Флоренцию.
Наш герой сделал несколько шагов по пологой насыпи в сторону мощеной дороги. Она вела к серым каменным домам. Но не удержался и ухватил Лучиану за локоток.
– Не так быстро, егоза. Ты так красива, что я не могу оставить тебя без поцелуя.
Он крепко обнял горячее тело Лучианы, привлек ее к себе и впился в упругие девичьи губы. Она ответила на поцелуй, обхватив руками его голову.
– Может, мы поспешили? И нам все-таки нужно было немного задержаться в моей спальне? – с жаром прошептал он.
– Не торопись, милый, – она отстранила от него лицо и посмотрела прямо в глаза.
– Ну, что за глаза у тебя, плутовка? Они, как это небо. Так и льют в мое сердце сумасшедшую васильковую синь. Голова идёт кругом.
Но его голова шла кругом не только по этой причине. Дело в том, что в этой реальности, куда его привела Лучиана, все выглядело чуточку иначе, нежели там, где он жил, и даже иначе, чем в мире Яви, куда он любил неоднократно наведываться. По иному ощущались все звуки и запахи. Каждый звук, доносившийся до его ушей, рассыпался на дробное множество небольших фрагментов, уходящих в пространство гулким эхом. Плеск тихой реки Арно казался идущим из-под земли или глухой арки. Он оглянулся. И в этот миг ему почудилось, что солнечные протуберанцы, подобно стайке мотыльков, влетели в его голову сквозь прищур ослепленных светом глаз.
Владимир, жмурясь от яркого солнца, приставил руку ко лбу и увидел несколько продолговатых эллиптических арок с массивными каменными опорами, соединяющими собою оба берега Арно.
– Это наш знаменитый мост Санта-Тринита, мост Святой Троицы, – вежливо пояснила Лучиана. – Его начали строить еще в шестнадцатом веке.
– Да? А мы сейчас в каком?
– В семнадцатом, – с важным видом сообщила она.
– А… – дурашливо протянул он. – Это же решительно всё меняет. Слушай, девочка моя беломраморная, мне что-то расхотелось идти дальше. Все странствия в этом чудесном царстве и его пределах еще ни разу не принесли мне простого обывательского счастья открытия новых земель. Поверь мне, милая Лучиана, я еще ни разу не насладился лёгким уделом путешественника. Любое попадание в иные времена и страны заканчивалось для меня почти трагически. А потому, пока не поздно, верни меня в мой домик, в вотчине моего патрона. Наверное, я старею, раз начинаю так искренне ценить покой, тишину и уют. Верни меня домой, пока не поздно.
– Поздно… – с усмешкой отвечала Лучина, глядя невинным взором синих глаз. – Ну, хватит тебе ворчать. Пойдем. Сейчас я тебя немного познакомлю со своей Флоренцией, в которой я родилась. А потом я отведу тебя к мастеру.
В ответ Владимир лишь протяжно вздохнул и сделал несколько шагов по пологой песчаной насыпи. Затем он перемахнул через невысокий гранитный парапет и очутился на мощеной улочке, ведущей в гору. По обеим сторонам улочки высились остроконечные средиземноморские кипарисы. Рядом широкими кронами покачивались могучие пинии. Ниже пестрели заросли розовых и белых олеандров. Легкий ветер принес нашим путешественникам их терпкий аромат.
– Ого, как тут красиво, – восхищенно произнес Владимир.
– Это еще что, – улыбнулась Лучиана. – Чуть позже я покажу тебе и другие цветы. За городской стеной их великое множество. А здесь, в городе, их разводит семья Гвидичи. У них вся крыша покрыта лиловыми бугенвиллиями, а во дворе растут белые магнолии.
Сразу за деревьями показались каменные двух и трехэтажные дома с небольшими провалами темных окон. Рядом с домами фланировали редкие прохожие, одетые по моде семнадцатого века. Мимо Владимира и Лучианы, словно Венецианская гондола, проплыла полная женщина, одетая, словно кухарка. Её широкие бедра были облачены в шерстяную юбку грубой выделки и белый передник. Могучие плечи украшал цветастый платок с кистями. Лицо женщины выглядело загорелым, а по красноватым щекам обильно струился пот. Голову женщины покрывал льняной чепец. Она несла корзину, полную овощей и зелени. Рядом с зеленью пестрели синие и зеленые перья убитых фазанов, чьи спящие головы свисали за плетеный край корзины.
Конец ознакомительного фрагмента.