Флот и власть в России. От Цусимы до Гражданской войны (1905–1921)
Шрифт:
По мнению автора, современная ему структура управления флотом характеризуется безответственностью, неопределенностью обязанностей, отсутствием доверия, «угнетением» боевых сил. В докладе делались следующие выводы:
– единоличная форма управления предпочтительнее коллегиальной;
– в периоды расцвета флота система управления им отличалась широкой децентрализацией;
– необходимо разделение труда в учреждениях морского ведомства;
– «плавающим флагманам» должны подчиняться все плавающие суда, а в идеале – и береговые учреждения.
«Принятие этих четырех начал влечет за собой при проведении их в жизнь: простоту, ответственность, доверие, ясное и строгое разграничение обязанностей» [191] , – заключал Л. А. Брусилов. К докладу прилагалась подробно разработанная схема предлагаемой системы центрального управления, управления морской станции, морского опорного пункта и морского округа (см. Приложение 13). Схема центрального управления предусматривала разделение морского ведомства на МГШ, Центральное военно-морское управление (ЦВМУ), действующие флоты и приморские крепости. Все они подчинялись, согласно проекту, императору лично или назначенному им лицу с «особой властью», то есть, фактически, генерал-адмиралу. Начальник ЦВМУ должен был получить право заседать в Совете Министров на правах морского министра. Далее развивались «научные основания» этого деления, взятые из записки Л.А. Брусилова царю 2 октября 1906 г. Снова ссылкой на опыт Германии и Японии доказывалась необходимость подчинения МГШ непосредственно верховной власти. Если бы схема, предложенная Л.А. Брусиловым, была реализована, то МГШ занял бы важнейшее место в структуре морского
191
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1.Д. 1153. Л. 67.
192
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 175.
Начальники действующего флота, согласно проекту Л.А. Брусилова, должны были готовить материальную часть и личный состав в мирное время и командовать им в военное. В мирное время командующему флотом должны были подчиняться «все части, имеющие маневренное значение для флота: связь, минные заграждения (кроме крепостных), минные флотилии и имеющие маневренное значение опорные пункты для них, но не предназначенные быть убежищем для флота» [193] . В военное время в его подчинение входили все тыловые учреждения, поэтому в мирное время следовало предоставить командующему право «хотя бы раз в год» инспектировать портовые магазины и склады. Приморские крепости должны были быть переданы в морское ведомство. Л. А. Брусилов считал неправильным высочайше утвержденное 4 марта 1907 г. постановление СГО об оставлении приморских крепостей в сухопутном ведомстве. Для согласования деятельности флота и приморских крепостей, по его мнению, следовало учредить особые округа морской обороны. Надо отметить, что эти округа были нужны только в том случае, если бы флот был послан в океан, тогда на них легла бы оборона побережья. В противном случае получалось, что командование флотом и штаб округа морской обороны дублируют друг друга.
193
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 180.
В проекте Л. А. Брусилова остро чувствуется явное германское влияние. Так, например, после принятия закона о флоте 1896 г. и начала планомерного наращивания морских вооруженных сил, в Германии был создан Флот открытого моря, объединявший основную массу боевых кораблей. Одновременно были расширены полномочия командующих так называемыми «морскими станциями» Северного и Балтийского морей, которым подчинялись силы береговой обороны, учебные и устаревшие корабли. Фактически русским аналогом этих «станций» должны были стать округа морской обороны. Центральные учреждения также должны были строиться по немецкому образцу. В отличие от проекта А.Ф. Гейдена, согласно которому руководящая роль в ведомстве должна была принадлежать МШ ЕИВ, по проекту Л. А. Брусилова такое же влияние должен был получить МГШ. Интересно, что, говоря об образцах, на которые следует равняться при реформе морского управления, Л.А. Брусилов ни разу не упоминает военное ведомство, где с 1905 г. действовала система управления, очень похожая на предлагаемую начальником МГШ. Там царю непосредственно подчинялись военный министр, начальник Главного управления Генерального штаба и командующие военными округами. Возможной причиной того, что Л.А. Брусилов не упомянул военное ведомство, явилось все возраставшее среди самих сухопутных военачальников сознание пагубности подобной организации.
Видимо, град предложений, обрушившийся на морского министра из МГШ, не произвел на ветерана обороны Севастополя сильного впечатления, так как он выдвинул на обсуждение альтернативный проект, исходивший, надо полагать, из Законодательной части ГМШ. 16 июня 1907 г. на квартире И.М. Дикова должно было состояться его обсуждение. Проект предлагался «как идея, в общих чертах» и был разработан в двух вариантах – № 1 и № 2 (см. Приложение 14) [194] . Ключевым в обоих вариантах было появление в схеме ГМШ, поставленного наравне с МГШ и самим министерством. Не исключено, что вариант № 2 появился после согласования схемы с Канцелярией Морского министерства, так как в варианте № 1 структура Канцелярии не разработана, а сам этот орган состоит при Адмирал-тейств-совете, что сводило его влияние в ведомстве практически к нулю. В варианте № 2 Канцелярия подчинена управляющему министерством и показано, что она состоит из четырех подразделений. Вариант № 2 интересен также и тем, что согласно ему за обучение личного состава на судах флота нес ответственность МГШ, а не командующий флотом, который к тому же назван по-старому главным начальником флота и портов. Эта деталь еще раз говорит в пользу того, что оба варианта проекта вышли из Законодательной части ГМШ. Там помнили о традиции инспектирования действующего флота начальником ГМШ, и в новых условиях перенесли данную обязанность на МГШ. Скорее всего, на совещании 16 июня начальник МГШ представил морскому министру свою записку «Руководящие указания для преобразования флота и морского ведомства» и, вероятно, изложил ее основные положения устно, однако подробно ознакомился министр с этой запиской позднее: на одном из экземпляров «Руководящих указаний…» [195] имеется пометка о том, что он был одобрен И.М. Диковым только 22 июня 1907 г. При этом морской министр поручил обсудить данный проект совместно с Законодательной частью ГМШ.
194
РГА ВМФ.Ф.418.Оп. 1.Д. 1153.Л. 58,132-133об.и 131,134-135 об., соответственно.
195
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 190.
К сожалению, совещание 16 июня носило частный характер и журнала его участники не вели. Насколько можно судить по косвенным данным, ни один вариант не был выбран как окончательный, но Л.А. Брусилов получил согласие морского министра разослать его проект на отзыв. Точно также рассылались на отзыв альтернативные проекты ГМШ № 1 и № 2. Казалось бы, каждый адресат должен был получить оба варианта проекта ГМШ и проект МГШ. Однако, в силу того, что эти учреждения рассылали документы самостоятельно, большинству авторов попал в руки только один проект. Сама рассылка не прошла без трений между ГМШ и МГШ. 19 июня заведующий Законодательной частью С.П. Дюшен сообщил Л.А. Брусилову, что все отзывы на проекты будут собраны и обработаны в Законодательной части [196] . Через четыре дня начальник МГШ обратился к И.М. Дикову с просьбой навести здесь порядок, ссылаясь на высочайший указ Правительствующему Сенату 5 июля 1906 г., возложивший всю ответственность по разработке организации морского ведомства на МГШ, и утвержденный самим И.М. Диковым доклад Л.А. Брусилова от 14 апреля 1907 г. о сосредоточении всех заключений по вопросам организации в Генеральном штабе [197] . Уже через три дня С.П. Дюшен, получивший, видимо, соответствующие указания министра, уверил Л. А. Брусилова в том, что все произойдет согласно его пожеланиям. В конце концов, проекты были разосланы 45 адмиралам, генералам и штаб-офицерам морского ведомства [198] .
196
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1.Д. 1153. Л. 116.
197
Там же. Л. 116 об.
198
Там же. Л. 123-124.
В те же дни морскому министру был представлен проект «Наказа ГМШ», который был разработан в Законодательной части и передан И.М. Диковым в МГШ для рассмотрения [199] . Проект гласил: «Начальник Главного Морского штаба есть непосредственный помощник морского министра по заведованию личным составом морских офицеров и команд, а также по охранению воинской дисциплины в морском ведомстве» [200] . Он предоставлял начальнику ГМШ практически те же права, какими он обладал до образования МГШ, вплоть до осмотра судов, возвращающихся из заграничного плавания, распоряжений о маневрах и разработки положений о вооруженном резерве, о судах, находящихся на паровом отоплении и о хранении судов в портах. Из карандашных пометок на полях документа, сделанных одним из офицеров МГШ, а возможно, самим Л.А. Брусиловым, следует, что почти все эти функции к лету 1907 г. перешли в компетенцию МГШ или действующего флота. Пометку «NB» вызвало положение проекта, согласно которому ГМШ должен «определять требования к целям обучения личного состава» [201] , что, по мнению работников МГШ, целиком относилось к сфере ведения Учебной части (или Учебной инспекции). Согласно этому проекту, ГМШ должен был состоять из: распорядительно-учебной и мобилизационной частей, частей по заведованию офицерскими и нижними чинами, строевого отдела и канцелярии штаба. Таким образом, в проекте были сохранены все те функции ГМШ, которые он имел до выделения из его состава МГШ. ГМШ оставался, таким образом, главным органом управления боевым флотом, центральным звеном всего Морского министерства. МГШ должен был превратиться во вспомогательное учреждение, ведущее подготовительные работы в интересах Главного штаба. Естественно, что руководство МГШ не могло согласиться на подобное понижение своего статуса.
199
Там же. Л. 108-115,118-121.
200
Там же. Л. 118.
201
Там же. Л. 114.
В августе-сентябре 1907 г. в Морское министерство начали поступать отзывы на разосланные проекты. Всего поступило 22 отзыва на «Руководящие указания…» Л.А. Брусилова от разных чинов морского ведомства [202] . Прежде всего, возникли разногласия по вопросу о степени радикальности перемен в структуре управления флотом. Если командир Санкт-Петербургского порта контр-адмирал И.Л. Петров и командир порта Императора Александра III (Либавского) контр-адмирал И. К. Григорович высказались за коренную ломку существующей системы управления, то помощник начальника ГМШ контр-адмирал А.А. Эбергард и директор Морского корпуса контр-адмирал С. А. Воеводский – лишь за частичную реформу. Особенно интересен отзыв А. А. Эбергарда. Он указывал на необходимость «оглядки» и возможно более бережного отношения к «существующей 20 лет системе управления» [203] . А.А. Эбергард возражал против утверждения записки Л.А. Брусилова о «неполновластности» морского министра, подчеркивая, что с 1885 г. проведен принцип строгой личной ответственности управляющего министерством (чьи функции унаследовал морской министр) перед царем. В сущности, можно было бы сказать, что этот принцип был проведен еще при образовании министерств, в начале XIX в. Автор отмечал, что «записка адмирала [И.А.] Шестакова (объяснительная записка к проекту реформы, представленная Государственному совету в 1885 г. – К.Н.) заслуживает большего внимания, чем набор сентенций из специальных сочинений» [204] .
202
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 101-108 об.
203
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1240. Л. 83.
204
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 85.
По мнению И. А. Шестакова, как его излагал А. А. Эбергард, подлинная децентрализация состоит в возможности всех нижестоящих инстанций самостоятельно решать вопросы, находящиеся в их компетенции, а не в разделении всех дел между «низшими учреждениями». Автору отзыва была непонятна «настойчивость, с которой проект Морского Генерального штаба умаляет значение Главного Морского штаба». Надо только убрать из ведения ГМШ учебную часть, а передавать управление личным составом из ГМШ командующим флотами нет необходимости, так как последние в этом случае «за бумагою не увидят своего флота, как не видят его теперь Главные командиры за хозяйственными заботами и иными делами». При морском министре должно находиться особое лицо для заведования всем личным составом – помощник по «строевой-распорядительной-дисциплинарной части». «Для устранения нравственной перегородки между ними» А. А. Эбергард предлагал слить ГМШ и МГШ в Главный Морской Генеральный штаб. Он считал, что было бы лучше, если бы Генеральный штаб поглотил Главный, чем просто упразднить ГМШ. Что касается кораблестроения и снабжения, то помощник начальника ГМШ предлагал передать максимум функций в руки частных фирм, в пользу чего, по его мнению, свидетельствовал опыт русско-японской войны. Как и С.А. Воеводский, А. А. Эбергард главную причину неудач видел не в порочной системе управления, а в неудачном подборе кадров. Интересно, что после назначения на должность начальника МГШ в августе 1908 г., А. А. Эбергард отстаивал именно те идеи, которые критиковал в отзыве на «Руководящие начала…» Л. А. Брусилова. В рассуждениях А. А. Эбергарда содержалось рациональное зерно. В процессе дальнейшего развития структуры морского управления в ходе Первой мировой войны ГМШ лишился последних признаков своего прежнего высокого положения и летом 1917 г. был преобразован в Главное управление личного состава (ГУЛИСО), став исключительно органом управления кадрами, а в конце 1918 г. исчезло и ГУЛИСО, слившись с МГШ. Что же касается «нравственной перегородки», то действительно на протяжении 1906-1914 гг. происходила скрытая борьба между МГШ и Законодательной частью, выражавшей мнения, господствовавшие в ГМШ.
С.А. Воеводский критиковал увлечение МГШ организацией германского морского управления: «Ссылку на систему управлений, принятую в Германском и Японском флотах, сильно разнящуюся с вновь предлагаемой, считаю неосновательной, так как нахожу неоправданным подражать всему тому, что есть у других и что может быть вовсе непригодно для нас» [205] .
Главный командир Черноморского флота и портов контр-адмирал Р.Н. Вирен единственный высказался в своем отзыве за коллегиальную форму принятия решений, «которая обеспечивает большую устойчивость системы» [206] .
205
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1153. Л. 164.
206
РГА ВМФ. Ф. 418. Оп. 1. Д. 1241. Л. 105.