Флот, революция и власть в России: 1917–1921
Шрифт:
Не со всеми старыми специалистами новая власть наладила контакт так же успешно, как с В. М. Альтфатером. По-другому сложилась судьба А. М. Щастного (1881–1918). Как и В. М. Альтфатер, он участвовал в русско-японской войне, затем продолжал службу, став специалистом в области радиотелеграфного дела. Большей частью он служил в строю, только весной 1917 г. оказался в штабе Балтийского флота в должности флаг-капитана по распорядительной части. В январе 1918 г. он, будучи капитаном 1 ранга, возглавил Оперативную часть штаба, став в период коллегиального руководства флотом фактическим командующим. Когда 17 апреля 1918 г. было официально отменено коллективное руководство флотом и распущен Центробалт, А. М. Щастный стал командующим морскими силами Балтийского моря. Кстати говоря, «Временное положение об управлении Балтийским флотом», отменившее коллективное руководство, было подготовлено В. М. Альтфатером и принято Совнаркомом 8 апреля 1918 г. [649] . Правда, существует несколько версий назначения А. М. Щастного командующим флотом. По одной из них, он был избран советом флагманов Балтийского моря, то есть органом, состоящим из высокопоставленных офицеров, 24 марта 1918 г. и лишь затем получил утверждение от центральной Советской власти [650] . Если стать на такую точку зрения, то А. М. Щастный не мог не выглядеть в глазах лидеров страны «адмиральским ставленником».
649
Дайнес В. О. Альтфатер Василий Михайлович // Реввоенсовет Республики. 6 сентября 1918 г. – 28 августа 1923 г. М., 1991. С. 120.
650
Точкин Ф. В. К 90-летию Ледового похода Балтийского флота в 1918 г. // Россия в ХХ веке: Проблемы политической, экономической и социальной истории. СПб., 2008. С. 439–440.
Алексей Михайлович возглавлял флот во время знаменитого Ледового перехода, но, приведя флот в Кронштадт и Петроград, Алексей
Исследователи отмечают неконкретность обвинения, сопряженную с крайне решительными требованиями осудить вчерашнего командующего флотом со стороны Л. Д. Троцкого, которые были поддержаны В. И. Лениным и Я. М. Свердловым [651] . Существует даже детективная версия, согласно которой А. М. Щастный был близок к разоблачению большевиков как германских агентов, собирающихся уничтожить Балтийский флот в угоду немцам, за что и был казнен [652] . Нам представляется ключевым обвинение А. М. Щастного в том, что он является фактическим лидером того движения, которое выразилось в вынесении резолюции матросов и офицеров Минной дивизии Балтийского флота 11 мая с требованием распустить Петроградскую коммуну и вручить власть в городе «Морской Диктатуре Балтийского флота» [653] и лично А. М. Щастному [654] . На следующий день на митинге в здании Морского корпуса лидеры Минной дивизии лейтенант Г. Н. Лисаневич и матрос Ф. У. Засимук смогли одержать верх над представителями властей Ф. Ф. Раскольниковым и А. В. Луначарским, добившись того, что матросы отказались выдавать своих вожаков суду. При этом А. М. Щастный отказался выполнить приказ Л. Д. Троцкого об аресте Г. Н. Лисаневича и Ф.У. Засимука, что стало ярким свидетельством неблагонадежности командующего Балтийским флотом. Следует учитывать, что волнения в Минной дивизии были спровоцированы разглашением А. М. Щастным приказа МГШ о подготовке кораблей Балтийского флота к взрыву в случае захвата Петрограда немцами. Особенно настойчиво при этом муссировался тот факт, что правительство пообещало щедрое денежное вознаграждение матросам, которые должны будут подготовить корабли к взрыву [655] . Это обещание трактовалось как оскорбительное для моряков и свидетельствующее о наличии «немецкого золота» у большевиков. Однако такое обещание было более чем понятно в связи с требованием повысить жалование, которое выдвигали матросы весной – летом 1917 г., и на фоне острого интереса матросской массы к проблемам материального обеспечения в этот период. Примеры требований о повышении жалованья, о выдаче дополнительного обмундирования и т. п., выдвигавшихся в то время, многочисленны. Особых надежд на сознательность и организованность оставшихся на кораблях моряков правительство справедливо не питало. Правда, существовало противоположное настроение – 19 декабря 1917 г. Верховная морская коллегия упразднила выдачу денежных наград [656] . Сделано это было по этическим соображениям, поскольку выдача наград деньгами считалась тогда унизительной для сознательного революционера.
651
Елизаров М. А. Левый экстремизм на флоте в период революции 1917 года и Гражданской войны (февраль 1917 – март 1921 гг.): Дис. … д-ра ист. наук. СПб., 2007.
652
См., например: Звягинцев В. Е. Трибунал для флагманов. М., 2007.
653
РГА ВМФ. Ф. р–5. Оп. 1. Д. 109. Л. 41.
654
Точкин Ф. В. К 90-летию Ледового похода Балтийского флота в 1918 г. // Россия в ХХ веке: Проблемы политической, экономической и социальной истории. СПб., 2008. С. 442.
655
Там же. С. 439–443.
656
РГА ВМФ. Ф. р–5. Оп. 1. Д. 157. Л. 89. Приказ по флоту и морскому ведомству № 145 от 19 декабря 1917 г.
Л. Д. Троцкий в обвинительной речи на процессе А. М. Щастного говорил: «Авангард заговора – офицерство минной дивизии – открыто выдвинуло лозунг “диктатура флота”» [657] . Это обвинение имело под собой серьезную почву. Не говоря уже о лозунге «морской диктатуры Балтийского флота», прозвучавшем в мае 1918 г. в Петрограде, 1 мая 1918 г. в Баку была установлена «диктатура Центрокаспия» («диктатура Центрального комитета Каспийской военной флотилии и Временного исполнительного комитета Совета»), которая послужила переходным этапом от Советской власти к английской оккупации. Так что политические претензии флота не были пустым звуком. Нашли свое место в обвинениях против командующего Балтфлотом и сведения о его контактах с английским морским атташе в России Ф.-Н.-А. Кроми, который погиб 31 августа 1918 г. при штурме английского посольства чекистами после раскрытия «Заговора послов» в Петрограде. Достоверность обвинению придавало еще и то, что 30 мая был вынесен протест совета флагманов Балтийского флота против ареста А. М. Щастного. Высшее профессиональное руководство флота высказало позицию, шедшую вразрез с действиями Советской власти, но при этом совпадавшую с позицией части рядовых матросов, что делало эту демонстрацию еще опаснее. Назначенные на место Е. С. Блохина комиссарами Балтфлота И. П. Флеровский и С. Е. Сакс 3 июня просили Л. Д. Троцкого не наказывать своего предшественника, находя его «политически безвредным» [658] .
657
Звягинцев В. Е. Трибунал для флагманов. М., 2007. С. 42.
658
РГА ВМФ. Ф. р–5. Оп. 1. Д. 109, Л. 25, 27.
Еще 25 апреля Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны заявил о необходимости «во что бы то ни стало удержать форт Ино», требование о сдаче которого предъявили белые финны, поддержанные немцами. А. М. Щастный полностью одобрил это решение. Американский историк А. Рабинович оценивал события так: «Если в Петрограде советское руководство (не говоря уже о Щастном и его коллегах из командования Балтийского флота) было решительно настроено защищать форт Ино, даже ценой разрыва Брестского договора, в Москве Ленин и Троцкий смотрели на ситуацию по-другому […] Учитывая, что формирование Красной армии находилось пока на очень ранней стадии, Ленин и Троцкий, по-видимому, понимали, что для продления хрупкого мира с Германией без новых уступок не обойтись. И их, скорее всего, совершенно не устраивало, чтобы ситуация, сложившаяся вокруг форта Ино, привела к возобновлению полномасштабной войны. Эта разница во взглядах руководства в Петрограде и Москве остро проявилась во время напряженных переговоров, состоявшихся между Щастным, Троцким и Высшим военным советом в Москве 25 апреля» [659] . Выступая на заседании проходившего в эти дни Третьего съезда Балтийского флота, А. М. Щастный призвал к возобновлению войны с Германией, что встретило полную поддержку делегатов [660] . Таким образом, А. М. Щастный выступил уже на поле внешней политики, что было явным вмешательством в дела высшей власти.
659
Рабинович А. Большевики у власти: Первый год советской власти в Петрограде. М., 2007. С. 356. – См. также: Рабинович А. Досье Щастного: Троцкий и дело героя Балтийского флота // Отечественная история. 2001. № 1. С. 61–81.
660
РГА ВМФ. Ф. р–96. Оп. 1. Д. 72. Л. 6.
25 мая 1918 г., за два дня до ареста А. М. Щастного, разразился мятеж Чехословацкого корпуса, который показал, что предпочтительнее избыток подозрительности в отношении вооруженных формирований внутри страны, чем ее недостаток. Уже 11 июня для борьбы с чехословаками была объявлена частичная мобилизация в Поволжье и на Урале [661] . Нельзя не отметить и того, что расстрел А. М. Щастного произошел всего за две недели до убийства левыми эсерами германского посла В. Мирбаха и событий, вошедших в историю как левоэсеровский мятеж. Осуждение А. М. Щастного вызвало протест со стороны левых эсеров Янушкевича и Вердникова и их выход из состава Верховного революционного трибунала, что не могло не наводить на мысли о сочувствии опальному флотоводцу со стороны левых эсеров. Кроме того, по мнению М. А. Елизарова, «главной военной силой» левоэсеровского мятежа в Москве 6 июля 1918 г. «был матросский чекистский отряд во главе с Д. И. Поповым (бежавшим потом к Н. И. Махно)» [662] . Когда 10 июля командующий Восточным фронтом левый эсер М. А. Муравьев поднял мятеж, он заявил о заключении перемирия с чехословаками и объявлении войны Германии. При этом личная охрана М. А. Муравьева состояла из матросов [663] . Совпадение позиций А. М. Щастного и значительной части моряков-балтийцев с позицией левых эсеров по вопросу о возобновлении войны с Германией давало еще один повод для беспокойства. Таким образом, постфактум мятеж Чехословацкого корпуса, оппозиция среди моряков Балтийского флота и левоэсеровский мятеж выстраивались в логичную цепь мер, направленных на свержение Советской власти, причем моряки оказывались главной ударной силой многих таких предприятий.
661
Декреты Советской власти. М., 1959. Т. 2. 17 марта – 10 июля 1918. С. 428–429.
662
Елизаров М. А. Левый экстремизм на флоте в период революции 1917 г. и гражданской войны (февраль 1917 – март 1921 гг.): Дис. … д-ра ист. наук. СПб., 2007. С. 26.
663
См., например: Варейкис И. М. Убийство Муравьева // Гвардейцы Октября: Роль коренных народов стран Балтии в установлении и укреплении большевистского строя. 1915–1938: Сб. документов и материалов / Сост. В. А. Гончаров, А. И. Кокурин. М., 2009. С. 367–369.
Рассматривая роль и место экипажей Минной дивизии Балтийского флота в событиях весны 1918 г., надо отметить, что они вообще отличались более правыми настроениями, нежели экипажи линейных кораблей и береговых команд. Вот несколько свидетельств офицера флота Г. К. Графа. На Первом съезде Балтийского флота (25 мая – 15 июня 1917 г.) представители Кронштадта «требовали введения мер демократизации, самочинно проведенных ими в Кронштадте: уничтожения кают-компаний и передачи их в пользование матросам, уничтожения чинов и, наконец, уничтожения должности командующего флотом. Только благодаря представителям Минной дивизии, бригады крейсеров и влиянию самого командующего флотом (контр-адмирала Д. Н. Вердеревского. – К. Н.), удалось отклонить эти пожелания» [664] . В январе 1918 г. «по инициативе команд Минной дивизии стали собираться митинги, на которых открыто говорилось о необходимости возвращения адмирала Развозова на пост командующего флотом… Лучше всех держалась Минная дивизия. Благодаря ей было собрано общее собрание представителей всех судовых команд и членов Центробалта, которое постановило просить адмирала Развозова вернуться» [665] . Кстати, большевик Ф. Ф. Раскольников полностью солидаризовался с монархистом Г. К. Графом в оценке политического состояния Минной дивизии: «Наиболее отсталой считалась минная дивизия, где политическая работа велась крайне слабо, а немногочисленный личный состав находился под сугубым, можно сказать, исключительным влиянием офицерства» [666] . После Ледового похода, по словам Г. К. Графа, «флот оказался вблизи от центра власти, под непосредственным влиянием и неусыпным наблюдением Смольного. Тем не менее на нем далеко не все было спокойно, в особенности на Минной дивизии. На многолюдных митингах, на которых выступали и офицеры, там стали раздаваться речи против власти комиссаров и призывы к открытому восстанию. Наряду с этим, готовился и план овладения Петроградом после переворота на флоте» [667] . И после расстрела А. М. Щастного «брожение на флоте и, главным образом – на миноносцах, продолжалось еще до начала июля. После целого ряда арестов среди офицеров и команд, а также бегства от почти неминуемого расстрела одного из главных инициаторов возмущений лейтенанта Г. Н. Лисаневича, флот окончательно замер, то есть стал только сборищем кораблей, без руководителей и личного состава» [668] .
664
Граф Г. К. На «Новике»: Балтийский флот в войну и революцию. С. 323.
665
Там же. С. 342.
666
Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 г. // Федор Раскольников. О времени и о себе. С. 139.
667
Граф Г. К. На «Новике»: Балтийский флот в войну и революцию. С. 347.
668
Там же. С. 348. – Вопрос о политических симпатиях моряков во время революции и Гражданской войны достаточно подробно разобран в диссертационном исследовании М. А. Елизарова (Елизаров М. А. Левый экстремизм на флоте в период революции 1917 года и Гражданской войны (февраль 1917 – март 1921 гг.): Дис. … д-ра ист. наук. СПб., 2007).
Таким образом, можно утверждать, что арест и расстрел А. М. Щастного представлял собой превентивную меру, направленную против нескольких вероятных и опасных для большевиков событий. Среди этих вероятных опасностей – организованное восстание моряков Балтийского флота во главе с остатками офицеров под антибольшевистскими лозунгами, такое же восстание, но во главе с левыми эсерами, либо какая – то комбинация из двух предыдущих вариантов. Возможно, что одной из причин переезда СНК в Москву 10–11 марта 1918 г. была определенная зависимость правительства от моряков Балтийского флота, которые считали себя главной революционной силой и претендовали на то, чтобы иметь определенное влияние на СНК. Ультиматум ЗСМВ от 12 января 1918 г. свидетельствует о наличии таких претензий. Еще более определенно это подтверждает поведение личного состава Минной дивизии Балтийского флота. О том, что Совнарком принял решение о переезде в Москву «в значительной степени под влиянием матросской опасности», пишет современный исследователь А. М. Елизаров [669] .
669
Елизаров М. А. Левый экстремизм на флоте… С. 30.
На наш взгляд, в событиях вокруг расстрела А. М. Щастного проявился процесс перехода от «традиционного» типа вооруженных сил к «революционному». Объективно в условиях начинающейся Гражданской войны флот представлял собой крупную политическую силу, которая могла в определенной степени диктовать свою волю правительству, прямо или косвенно угрожая мятежом. Что бы ни думали о своем месте и своих действиях «старые» офицеры, они оказались в непривычной для себя роли лидеров части личного состава флота «революционного» типа, и именно так их воспринимали политические деятели. Для вооруженных сил «революционного» типа вполне естественно, что, как только возникло подозрение в неполной лояльности по отношению к такому популярному начальнику, как А. М. Щастный, его дни были сочтены. Возможно, что гибель «красного адмирала» была ускорена назревавшим столкновением большевиков и левых эсеров. Кстати, борьба вокруг фигуры А. С. Максимова в июне 1917 г. была проявлением той же тенденции: Временное правительство было кровно заинтересовано в том, чтобы не дать популярному командующему флотом укрепить свои позиции среди матросов, ведь это могло обернуться выступлением флота против правительства. Правда, летом 1917 г. дело обошлось переводом А. С. Максимова на должность, не имеющую отношения к действующему флоту, тогда как летом 1918 г. А. М. Щастный в подобной ситуации поплатился жизнью.
Кроме новых органов, созданных в ходе революции, в морском ведомстве, как и в других ведомствах, продолжали действовать старые органы управления. Важнейшим из них был Морской Генеральный штаб (МГШ). Его деятельность была связана не с политическими, а с оперативными и административными вопросами. Так, в декабре 1917 г. появился доклад Морского Генерального штаба (МГШ) «морскому министру»(!), в котором говорилось, что комиссия по демобилизации флота почти не работает, а ее члены загружены другими обязанностями. Все работы по демобилизации фактически «ложатся на мобилизационно-экономическое отделение МГШ в лице, собственно, его начальника, так как оба помощника его в морском деле совершенно неопытные, как экономисты по страхованию, заняты работой по своей специальности» [670] . «Комиссия по демобилизации не имеет ни штатов, ни делопроизводства, ни средств в своем распоряжении» [671] , – говорилось в докладе. Позже сотрудник МГШ В. В. Случевский [672] писал: «В связи с ликвидацией мировой войны и демобилизацией б[ывшим] Генмором был разработан переход флота на мирное положение, причем судовой состав был подразделен по трем категориям: а) действующий флот, б) вооруженный резерв и в) суда, состоящие на долговременном хранении, с определением численности команд для первой группы в 75 % табели комплектации 1915–1916 гг., для второй – 25 % и для последней – 10 %. Эти основания демобилизации явились руководящими; в сентябре – октябре 1918 г. б[ывший] Генмор на чал и лишь в следующем году закончил весьма обширную работу по пере смотру табелей комплектации судов параллельно с группировкой судов по категориям» [673] .
670
РГА ВМФ. Ф. р–342. Оп. 1. Д. 420. Л. 1–1 об.
671
Там же.
672
В. Г. Кикнадзе и С. С. Войтиков, публикуя записку В. В. Случевского, пишут: «Личность автора очерка, к сожалению, установить не удалось: вероятнее всего, он либо проходил службу в оперативном управлении Штаба мор ских сил Республики, либо участвовал в работе комиссий по ликвидации морского ведомства в 1921 году» (Кикнадзе В. Г., Войтиков С. С. Органы управления отечественного Военно-морского флота в 1917–1921 гг. // Вопросы истории. 2008. № 12. С. 66.) На наш взгляд, восполнить этот пробел не составляет труда. Случевский Владимир Владимирович (1874 – после 1921). Окончил МК и произведен в чин мичмана (1893). Произведен в капитаны 1 ранга за отлично-ревностную службу и особые труды, вызванные обстоятельствами войны (30 июля 1915 г.) На 25 июня 1921 г. занимал должность помощника начальника Исторической части, заведующего Историческим журналом ШМС (Список офицерских чинов русского императорского флота: Царствование императора Александра Третьего / Сост. В. Ю. Грибовский // Петербургский генеалогический портал. URL:(24.09.2009); Список личного состава судов флота, строевых и административных учреждений морского ведомства за 1916 г. Исправлено по 11 апреля. СПб., 1916. С. 127; Список старшинства офицерских чинов флота и морского ведомства. Пг., 1917. Ч. 1. С. 11; РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 815. Л. 117.)
673
Случевский В. В. Б[ывший] Морской генеральный штаб (б. Генмор) и Оперативное управление Штаба командующего всеми морскими силами Республики (Оперморси) // Вопросы истории. 2008. № 12. С. 68.
Вопрос координации действий морского и сухопутного командования был поднят еще после русско-японской войны и продолжал волновать Морской Генеральный штаб в начале 1918 г. В марте в СНК был представлен доклад по МГШ о необходимости создания особого органа по координации деятельности военного и морского ведомств после упразднения поста Верховного Главнокомандующего. Было предложено создать коллегию НКМД (скорее, комиссию по военным и морским делам, подобную будущему РВСР) со следующими задачами: