Флот, революция и власть в России: 1917–1921
Шрифт:
В результате деятельности комиссии М. А. Петрова появился доклад на имя заместителя председателя РВСР Э. М. Склянского. В нем говорилось: «Принципы трудармии в целом не могут [быть] перенесены на военный флот, ибо по существу флот является аппаратом техническим по преимуществу и должен быть всегда в полной боевой готовности, укомплектованный в действующей своей части полным числом команды … Военная неудача в сухопутной части поправляется вливанием в нее свежего человеческого материала, неудача в бою морской единицы влечет за собою окончательную невосстановимую потерю ее» [1081] . Отсюда, по мнению авторов доклада, вытекала полная неприменимость милиционной системы к флоту. Кроме того, военный флот может оказаться полезным для решения транспортных задач, рыболовства, научных экспедиций, ремонта. Так, «Германия во время Европейской войны дала блестящий пример организации морской рыбной ловли в огромном масштабе при помощи тральщиков» [1082] . В Советской России «наш революционный флот» уже использовался для мирной работы: в мае 1920 г. была организована транспортировка дров по Волге силами военных моряков Северного отряда Волжско-Каспийской флотилии, мирной деятельностью флот занимался на Байкальском и Онежском озерах [1083] .
1081
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 3137. Л. 61.
1082
Там же.
1083
Там
Вопрос о новой структуре управления флотом перешел на новый уровень. Если раньше структура обсуждалась «в рабочем порядке», то теперь к ее рассмотрению подключилось высшее руководство морского ведомства. 25 ноября 1920 г. происходило совещание, на котором «горячо дебатировался» вопрос об органах центрального морского управления. О ходе этого заседания рассказывал командующий Морскими силами А. В. Немитц на следующий день, на совещании с руководителями центральных учреждений и специалистами [1084] .
1084
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1040. Л. 147.
Видимо, 25 ноября состоялось какое-то совещание в узком кругу, не оставившее следов в делопроизводстве. По словам А. В. Немитца, на этом совещании было выделено три главнейших центральных органа, которые должны были быть в морском ведомстве: оперативный – МГШ, статистический (т. е. разведывательный) и научно-технический (Главное морское техническое управление – Гламортех). Затем была предпринята попытка «сделать из трех два» органа. Поскольку снабжающие функции отошли к Чусоснабфлоту [1085] , Гламортех остался лишь научным органом, что, по мнению участников совещания, позволяло даже объединить МГШ и Морской технический комитет. Возник спор, какому органу должны быть переданы функции научного сопровождения: Морскому Генеральному штабу или Главному морскому хозяйственному управлению? А. В. Немитц был сторонником слияния Гламортеха с МГШ. Следует отметить, что суть спора, как и состав участников совещания 25 ноября, не установлены. Почему возникла необходимость такого резкого упрощения структуры управления флотом, фактически сводящейся к одному МГШ? Возможно, А. В. Немитцу были даны какие-то устные указания Л. Д. Троцким. Это подтверждается тем обстоятельством, что в итоге реорганизации от центральных органов руководства морским ведомством действительно остался один Морской штаб Республики, наследник Морского Генерального штаба.
1085
Управление чрезвычайного уполномоченного Совета рабочей и крестьянской обороны (Совета труда и обороны) по снабжению Красной Армии и Флота (9 июля 1919 – 16 августа 1921 г.) – орган, созданный для снабжения вооруженных сил кроме продовольствия и предметов первой необходимости, которые заготовлял Наркомпрод. Уполномоченным был А. И. Рыков.
Под председательством коморси А. В. Немитца 26 ноября 1920 г. открылось заседание «Комиссии по вопросу о введении милиционной системы в армии и на флоте». К счастью, на этом совещании велась стенограмма, что случалось нечасто [1086] . Открывая заседание, коморси заявил, что РВСР поручил комиссии под председательством А. А. Брусилова выработать проект «Закона об управлении армией и флотом в мирное время», в которой представителем флота является Б. И. Доливо-Добровольский. «Положение флота и положение [флотского] командования в Гражданской войне было далеко не достаточно прочно, – говорил А. В. Немитц, – Я просил собраться наиболее крупных по стажу и по положению во флоте лиц, для того чтобы сообща наметить одну схему какой – нибудь организации, относительно которой сговориться так, чтобы, жертвуя взаимными противоречиями, мы уже во всех других сношениях внешнего характера будем дружно отстаивать тот взгляд, ту схему, которую мы здесь выработаем, для того чтобы при переходе на мирное положение хотя бы в принципиальных вопросах отстаивать интересы флота» [1087] .
1086
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1040. Л. 133–144, 145–156 об.
1087
Там же. Л. 145.
Б. И. Доливо-Добровольский вновь повторил историю о том, что полевой штаб РВСР и Всевобуч разработали еще весной проект организации вооруженных сил Республики. Главная идея проекта – соединенный комиссариат армии и флота с тремя главными управлениями – Генеральный штаб армии и флота, Главное управление армии и флота, Главное управление снабжения армии и флота. Сам Борис Иосифович в комиссии А. А. Брусилова доказывал «полную невозможность» такой схемы управления. Отсюда вытекал вопрос: что могут предложить моряки взамен? Предложение было сформулировано так: во главе объединенного комиссариата стоит нарком-«политик», а комиссариат делится на управления – армии, флота и, возможно, авиации. За выделение авиации в самостоятельный вид вооруженных сил выступали военные специалисты А. И. Верховский и Н. М. Потапов. «Разбирая это, для нас очень важно, – заявил Б. И. Доливо-Добровольский, – как назвать это учреждение и лицо, его возглавляющее, ибо в проекте название это играет огромную роль и принципиально мы постановили, по возможности, избегать тех названий, которые встречаются в армии. Там есть слово «инспекция», которое мы у себя вычеркиваем, так как иначе соблазн слить их воедино будет очень велик, и предложил назвать – начальник Всероссийского Адмиралтейства. Это название уже существует в Англии и таким образом оригинальность этого названия ничего нового не вызывает» [1088] . Начальник МГШ должен был являться одновременно заместителем начальника Адмиралтейства. Затем рассматривали схему, разработанную в комиссии М. А. Петрова. С. И. Фролов напомнил о том, что «мы предполагаем еще иметь» военный совет с участием представителей от армии и флота.
1088
Там же. Л. 146.
А. В. Немитц подвел итог: «Получается приблизительно то же, что и сейчас, так как Троцкий сейчас объединяет, но только это еще не окончательно выкристаллизовано» [1089] . Затем он рассказал о выводах, к которым пришли на совещании 25 ноября. Профессор Морской академии Б. Б. Жерве тут же стал спорить с командующим, утверждая, что нельзя ставить на один уровень МГШ и прочие органы управления морским ведомством, которые будут подчиняться МГШ. Службу связи не следует включать в Морской Генеральный штаб, тактическую и организационную части штаба нужно объединить, а статистический орган отделить от органа оперативного управления. Мобилизационный орган штаба становится самостоятельным. В общем, по мнению Б. Б. Жерве, МГШ должен был иметь отделы: оперативный, статистический (в свою очередь, подразделявшийся на части, ведавшие русской и иностранной статистикой), организационно-тактический, мобилизационный и исторический. Техническое управление Б. Б. Жерве предполагал разделить на три отдела, а Главное хозяйственное управление на два – Главное управление снабжения и счетно-финансовый отдел. «Совершенно не вижу надобности, чтобы штаты проходили через Управление делами. Все должно проходить в сметном порядке через счетную часть», – говорил Б. Б. Жерве. Канцелярия должна состоять при начальнике Всероссийского Адмиралтейства, «как это носит название в Английском адмиралтействе». Гидрографию Б. Б. Жерве предлагал ввести в состав ГМХУ в виде четвертого управления, а Управление безопасности кораблевождения (Убеко) распределить по морям [1090] .
1089
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1040. Л. 147.
1090
Там же. Л. 148–149.
Б. Б. Жерве подверг критике схему, только что предложенную командующим Морскими силами А. В. Немитцем. Реакция коморси была неожиданной. Он начал рассуждать о том, как лучше оформить схему, предложенную Б. Б. Жерве, а не о том, как отстоять собственную. А. В. Немитц задался вопросом, как юридически оформить главенство МГШ. Быть может, не следует ставить его формально выше других органов, полагал коморси, так как «все задания, вырабатываемые МГШ, являются обязательными для остальных учреждений постольку, поскольку они утверждены» [1091] . Он также полагал, что лучше пока не трогать гидрографию, так как «можно убить это учреждение». «Повторяю еще раз, что [во] внутреннем строении Генерального штаба нам надо стремиться к Вашему замечанию». Финансовый отдел обязательно должен быть самостоятельным, а не в составе Гламортеха, «хотя это принципиально неправильно» [1092] . Кем же был Б. Б. Жерве, пользовавшийся таким авторитетом в глазах А. В. Немитца и присутствующих? Борис Борисович Жерве (1878–1934) участвовал в русско-японской войне на крейсере «Громобой», был награжден тремя боевыми орденами, служил на Балтике минным офицером, старшим офицером крейсера «Россия», командиром эсминца. Окончил Николаевскую морскую академию. После того как в начале Первой мировой войны он командовал эсминцем на Черном море, попал в штаб приморской крепости императора Петра Великого (Ревеля) и в 1917 г. оказался начальником обороны Приморского фронта этой крепости, с октября – начальником Береговой обороны Финского залива. Борис Борисович хорошо проявил себя при эвакуации флота из Ревеля в Гельсингфорс в феврале 1918 г. За Первую мировую войну он заслужил две боевых награды и чин капитана 1 ранга. Еще до войны Б. Б. Жерве начал заниматься литературным трудом, участвовал в составлении «Военной энциклопедии» издательства И. Д. Сытина, печатался в журнале «Морской сборник». Отдельным изданием вышла его работа «Германия и ее морская сила» [1093] . После Октябрьской революции он ушел на преподавательскую работу в Морской академии, некоторое время был начальником Училища командного состава флота, в 1923 г. возглавил Военно-морскую академию РККФ и Морскую историческую комиссию по изучению опыта войны 1914–1918 гг. на море, издал несколько научных и научно-популярных работ по морской стратегии [1094] . Б. Б. Жерве считался одним из ведущих специалистов в мире по вопросам морской политики и стратегического применения флота. В 1930 г. был арестован, но вскоре освобожден. Правда, в Морскую академию уже не вернулся, а возглавлял кафедры теории и истории военно-морского искусства в Военно-политической и Военно-инженерной академиях.
1091
Там же. Л. 150.
1092
Там же. Л. 150.
1093
Жерве Б. Б. 1) Германия и ее морская сила. Пг., 1914; 2) Правила ведения военно-морских тактических игр. Пг., 1914.
1094
Жерве Б. Б. 1) Значение морской силы для государства: Популярный очерк. Пг., 1921; 2) Значение морской силы для государства. Пг., 1922. (2-е изд. Л., 1925); 3) Морская стратегия Наполеона. Критико-стратегический очерк. Пг., 1922; 4) Море, флот и комсомол. Л., 1926; 5) Средиземное море: Политико-стратегический очерк. М., 1927 (В соавт. с М. А. Петровым и Е. Н. Шведе; 6) Методы исчисления вероятности попадания в береговые военные сооружения. М., 1933; [Ред., авт. введения: ] Борьба флота против берега в мировую войну. Л., 1927–1928.
В отличие от М. А. Петрова, Б. Б. Жерве никогда не служил в Морском Генеральном штабе, но можно смело утверждать, что он был пропитан атмосферой этого штаба ничуть не меньше, чем люди, проведшие там долгие годы. Об этом свидетельствует его стремление установить главенствующее положение МГШ в системе управления морским ведомством. Эту идею отстаивали представители МГШ. Б. Б. Жерве обращался к английскому опыту. Если до Первой мировой войны эталоном для «младотурок Генерального штаба» был германский флот, не только количественно сильный, но и производящий впечатление хорошо организованного и технически оснащенного, то теперь эталонным стал английский, который победой в войне доказал свое превосходство над немецким. В данном случае, конечно, речь идет не о действительно сильных или слабых сторонах военно-морской организации Германии и Великобритании, а о том впечатлении, которое они производили на офицеров русского флота.
После выступления Б. Б. Жерве на совещании 26 ноября 1920 г. появился Ф. Ф. Раскольников, командующий Балтийским флотом с июня 1920 г. (после успешной Энзелийской десантной операции на Каспийском море и в ожидании возможного нападения со стороны английского флота на Балтике в ходе советско-польской войны) [1095] . Федора Федоровича пришлось вводить в курс дела – «Коморси объясняет Раскольникову историю возникновения настоящей комиссии и причины вызвавшие ее существование» [1096] . Ф. Ф. Раскольников тут же включился в обсуждение, заявив, что следует вернуться к организации МГШ, существовавшей до Первой мировой войны, и ни в коем случае не допускать слияния морского ведомства с военным. «Только при таких условиях нормальное строительство флота будет обеспечено» [1097] . Наркомом по морским делам должен быть «политик гибкий вроде Альтфатера» [1098] . Флот «не может существовать как пасынок, а может быть лишь любимым сыном государства, пользующимся постоянной заботой, а чтобы обеспечить эту заботу нам надо иметь своего комиссара» [1099] , сказал Ф. Ф. Раскольников. Он довольно изящно выразил мысль о том, что самостоятельный морской наркомат способен обеспечить большее финансирование флота, тогда как при едином наркомате придется бороться за финансы с армией. При этом Раскольников считал, что Генеральный штаб должен быть единым для всех вооруженных сил, с сухопутным начальником и моряком – помощником. «Что касается вопросов оперативной разработки, здесь интересы флота не пострадают, если будет объединение, что же касается других отраслей, то смешно говорить о каком-нибудь объединении» [1100] , – завершил свою речь командующий Балтфлотом. Ф. Ф. Раскольников подтвердил оценку, данную ему однокашником по ОГК адмиралом советского флота И. С. Исаковым: «Что-что, а говорить (вернее, выступать) умеет. Очевидно, школа Кронштадта 1917 года не прошла даром» [1101] .
1095
Деятели СССР и революционного движения в России: Энциклопедический словарь братьев Гранат. М., 1989. С. 620.
1096
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1040. Л. 151.
1097
Там же. Л. 152.
1098
Там же.
1099
Там же.
1100
Там же.
1101
Исаков И. С. Каспий, 1920. С. 22.
Речь вызвала восторг собравшихся. «Я готов был аплодировать, выслушав слова Федора Федоровича» [1102] , – выразил общее мнение Б. И. Доливо-Добровольский. Видимо, позиция Ф. Ф. Раскольникова была особенно важной в силу того, что он был старым большевиком, с подпольным стажем с 1912 г. Беспартийным «старым специалистам», собравшимся на совещание, видимо, казалось, что позиция Ф. Ф. Раскольникова в значительной мере облегчает проведение их идей. Однако она не рассеяла всех сомнений. Б. И. Доливо-Добровольский полагал, что полностью отстоять независимость флота все же не удастся, но был против слияния Генеральных штабов. По его мнению, «влияние армейского духа будет убийственно для флота… Германский флот, в сущности говоря, хотя он был самостоятельный флот, но он создавался под знаком сухопутного… Но если армия в виде единой бациллы заведется на флоте – это гибель флота» [1103] .
1102
РГА ВМФ. Ф. р–1. Оп. 3. Д. 1040. Л. 153.
1103
Там же.