Флот вторжения
Шрифт:
Из змеящихся траншей, что находились за проволокой, на него смотрели такие же грязные лица других солдат. У лейтенанта вместо каски старого образца на голове красовался закругленный стальной шлем, выглядящий очень современно и воинственно. Выслушав рассказ Ларсена, лейтенант полез в карман гимнастерки, потом усмехнулся сам себе.
— Вот, ищу окурок, чтобы легче думалось, уж и забыл, когда курил в последний раз… Гори все адским пламенем, но я не знаю, что с тобой делать, приятель. Направлю-ка тебя к вышестоящему начальству — может, кто-то из них сообразит.
Сопровождаемый все тем же солдатом (парня звали
— Я отправлю вас, мистер, в штаб генерала Паттона. Если вы утверждаете, что встречались с Маршаллом, пусть генерал решает, что с вами делать.
Штаб генерала Паттона располагался в Оксфорде, примерно в двадцати милях к западу. Путь туда, начавшийся на рассвете следующего дня, продолжался почти до темноты. Ларсен сильно устал, натер нога и потому изрядно скорбел по своему исчезнувшему велосипеду. Но, тяжело ступая по снегу, он постепенно начал замечать, как много здесь сосредоточено полевой артиллерии. Стволы пушек были обвязаны ветвями и подняты вверх, замаскированные под стволы деревьев. Йенс видел, как много танков стоит в сараях и под копнами сена, сколько самолетов притаилось под маскировочными сетками, прикрывающими их от атаки с воздуха.
— Вижу, ваши ребята тут серьезно запаслись, — заметил он, когда они прошли больше половины пути. — Как вам удалось собрать все это под самыми мордами у ящеров?
— Не скажу, что было просто, — ответил Вагнер, который после вчерашнего дня почти убедился, что Йенс не шпион. — Собирали понемногу, чаще всего по ночам. А ящеры — они не вмешивались. Слава Богу, это значит, они совсем не поняли, что мы здесь громоздим. Но поймут, и еще как поймут!
Ларсен хотел было спросить, что именно поймут ящеры, но, подумав, решил промолчать. Ему не хотелось снова будить подозрение в своем провожатом. Ясно, что армия стягивает силы для серьезного удара. Пока неизвестно только, в каком направлений он будет нанесен.
Штаб генерала Паттона располагался в белом здании с деревянной кровлей, на окраине Оксфорда (хотя городишко с населением менее тысячи человек едва ли мог иметь окраины). Часовые у входа были чисто выбриты и более опрятно одеты, чем кто-либо из военных, которых приходилось встречать Йенсу.
Один часовой вежливо кивнул ему:
— Мы ожидаем вас, сэр. Подполковник Тобин сообщил по телефону, что вы находитесь в пути. Генерал примет вас сразу же.
— Благодарю, — ответил Ларсен.
Видя такой давным-давно забытый порядок, он еще сильнее ощутил, насколько замызган сам.
Это чувство усилилось, когда Йенс вошел в дом. Генерал-майор Паттон — на погонах его кожаной куртки с бараньим воротником было по две больших звезды — был не только чисто выбрит и аккуратно одет. Его брюки имели стрелки. Желтый свет керосиновой лампы проложил тени в уголках его рта, прочертил морщины на лбу и под бледными, выразительными глазами. Должно быть, генералу было под шестьдесят, но Йенс не решился бы дать ему столько лет.
Паттон провел рукой по ежику рыжеватых с проседью волос, затем ткнул пальцем в сторону Йенса.
— Я рискнул отправить по радио запрос насчет вас, мистер, — прогремел он хриплым голосом, в котором слегка улавливался говор южанина. — Генерал Маршалл велел мне спросить у вас о том, что он вам рассказывал о ящерах в Сиэтле.
Охватившая Йенса паника быстро подавила чувство облегчения, что Маршалл жив.
— Сэр, я не помню, чтобы он говорил что-либо о ящерах в Сиэтле.
Суровое выражение на лице Паттона сменилось улыбкой.
— И хорошо, что не помните. Если бы помнили, я бы сразу понял, что передо мной — еще один завравшийся мерзавец. Присаживайтесь, сынок. — Когда Ларсен плюхнулся на стул, генерал продолжил: — Маршалл также говорит, что вы — важный человек. Я давно знаю генерала, он не бросается попусту словами. Так кто же вы такой, черт побери?
— Сэр, я — физик, работавший над одним проектом в Металлургической лаборатории Чикагского университета. — Йенс видел, что эти слова ничего не значат для Паттона. Он пояснил: — До появления ящеров мы работали над созданием для Соединенных Штатов уранового оружия — атомной бомбы.
— Боже, — тихо проговорил Паттон. — Выходит, генерал Маршалл не шутил, да? — Он засмеялся совсем как молодой. — Ну, мистер Ларсен… нет, вы должны именоваться доктором Ларсеном, правда? Так вот, если вы хотите вернуться в Чикаго, ей-богу, вы попали куда надо.
— Как вы сказали?
— Мы намереваемся схватить ящеров за нос и дать им пинок под зад, — с явным удовольствием сказал Паттон. — Подойдите к столу и взгляните на карту.
Ларсен подошел и взглянул. Карта, приколотая кнопками, была вырвана из старого номера журнала «Нейшнл Джиогрэфик».
— Мы находимся здесь, — сообщил Паттон, ткнув пальцем. Ларсен кивнул. Генерал продолжал: — В моем распоряжении находятся Вторая бронетанковая армия, еще ряд частей, пехота и поддержка авиации. А вот здесь, — его палец передвинулся в район к западу от Мэдисона, столицы штата Висконсин, — находится генерал Омар Брэдли с еще большими силами. Теперь мы лишь дожидаемся отчаянного снежного урагана.
— Как вы сказали? — снова переспросил Йенс.
— Мы обнаружили, что ящеры не любят воевать в зимних условиях, даже при слабом морозе. — Паттон усмехнулся. — Как всякие ползучие твари, они от холода делаются вялыми. Скверная погода поможет удержать их самолеты на земле. Когда повалит снег, мои силы двинутся на северо-запад, а Брэдли ударит с юго-востока. Даст Бог, мы соединимся где-то неподалеку от Блумингтона, это в Иллинойсе. Таким образом, мы возьмем передовые части ящеров, наступающих на Чикаго, в кольцо. В клещи, как говорили нацисты в России.
Движением рук Паттон зримо показал соединение двух потоков американских сил, заставив и Ларсена увидеть это. Реальный шанс ударить в спину космическим захватчикам… конечно, он воодушевил и Йенса. Немало людей по всему жиру пытались наносить удары по ящерам. Но мало кому это удавалось.
— Сэр, я не солдат и не пытаюсь им быть, но… потянем ли мы это?
— Это рискованная игра, — согласился Паттон. — Но если мы ее не выиграем, Соединенных Штатов не будет, ибо мы не получим новой возможности сконцентрировать такое количество сил. И я отказываюсь верить, что моя страна перестанет существовать. Я ни на секунду не сомневаюсь, что мы будем испытывать состояние замешательства и страха, но враг будет находиться в еще большем замешательстве и страхе, поскольку мы поведем с ним бой, а не наоборот.