Фобии Морфея
Шрифт:
С самого утра, как водится, ко мне толпой повалили типичные самых разных мастей, желавшие узнать будущее. Среди ненормальных были обсессивно-компульсивные, невротики, психотики, люди с биполярным расстройством, с раздвоением личности, половые извращенцы и многие, многие другие. Каждому помогал, не делая никаких исключений, ведь все мы братья, все – обладатели натренированных, полезных в обществе надсил. Платили прилично. Какую-то часть денег, по закону, отдавал работодателю, поскольку трудился официально.
Где-то к середине рабочего дня жутко разболелась голова, настолько, что не мог входить в состояние транса, чтобы увидеть грядущее. Попытался было трудиться через силу, однако быстро понял: так лишь сделаю себе хуже. А посетители всё же очень нуждаются в моих услугах.
Отпустив очередного клиента, отпросился у шефа-параноика домой. Шеф сразу заподозрил неладное, впрочем благодаря развитым природным данным понял, что не обманываю. Разобравшись в ситуации, начальник пошёл мне навстречу.
– Всего хорошего. До завтра, – произнёс он, слегка дрожа: типичное поведение для параноика, который везде видит причины, и следствия, и возможные подвохи.
Вернувшись домой, первое, что сделал – вытащил из ящика на кухне таблетку от головной боли и налил стакан фильтрованной воды. Однако выпить не успел: смерчем, ураганом налетел приступ невероятно сильной мигрени: наверняка следствие вчерашних событий. Боль атаковала мозг, разъярённо, будто берсерк – ненавистного врага! Такое невозможно вытерпеть! Везёт же этим атипичным: глупые и ограниченные, они, тем не менее не испытывают невыносимых мук, верных спутников гениальных безумцев…
Заорал во всю мощь лёгких, срывая голос. Ощутил в горле характерный, металлический привкус крови. Захлёбываясь криком, упал на пол. Вроде бы ударился головой обо что-то, но не мог быть в этом уверенным. В любом случае, ещё несколько секунд нестерпимых, адских мучений (а может, гораздо дольше), и меня накрыла тьма. Отключился, провалился в беспамятство…
…Когда пришёл в себя – резко, болезненно, будто вынырнул из-подо льда, – первое, что ощутил, – озноб. Пронизывающий, скрежещущий, сдирающий кожу холод. Ощупал себя, пытаясь согреться, – и с изумлением обнаружил: на мне нет одежды!
Распахнул глаза; свет больно ударил по зрачкам. Захлопал ресницами, смаргивая болевые ощущения и расфокусированность. Глаза заслезились; вытер. Посмотрел на своё голое тело, не в силах понять, что случилось. Лежал обнажённый посреди улицы в совершенно незнакомом месте. Люди в непривычной одежде проходили мимо, бросая на меня косые взгляды – любопытные, недовольные, злые…
Был слишком взволнован, чтобы обратиться к своим надспособностям шизофреника. Вскочил на ноги, чем напугал идущего мимо молодого мужчину. Он взирал на меня с таким видом, словно я не привилегированный житель страны, а жалкое ничтожество вроде этих, атипичных. Бросился к прохожему, попутно объясняя случившееся, моля о помощи. Мужчина, источая чуть ли не смертельный ужас, отвращение и ненависть, ринулся прочь. Я остался стоять на месте, обескураженный, ничего не понимающий.
Тогда вдохнул поглубже, гася нарастающий страх; огляделся. Повсюду высились дома, но отнюдь не такие, как в моём мире…
«В моём мире»?! Лишь теперь понял, на что всё это было похоже – на одно из видений, которые являлись ко мне в трансе. На картину будущего. Вот только будущее всегда выглядело гораздо красивее и привлекательнее. И ещё оно было… не таким. Я как будто оказался одновременно в грядущем и – прошлом!
Мороз пробирал до костей. Паника одолевала разум. Почему-то окружающий нелепый мир казался до боли знакомым…
Стоило мысли о прошлом проникнуть в сознание, как немедленно понял, на что похожа реальность, где очутился. Именно её видел вчера ночью в приступе транса! Именно туда непроизвольно попал умом и чуть не умер от страха перед тем, что узрел! Этот мир – кошмарный, беспощадный, ирреальный – теперь вырастал передо мной, по крайней мере внешне. Надо бежать отсюда, пока есть время, возможность. Пока не поздно – ведь то, что я видел, собиралось схватить меня, пленить!
Пробрал новый приступ озноба – на сей раз от ужасной перспективы остаться здесь навсегда. Начал концентрироваться, готовясь к переходу. Но сделать ничего не успел: кто-то подбежал, схватил за руки. Я попытался вырваться, однако хватка была железной. Закричал, что не виноват, что я здесь случайный гость и хочу вернуться домой. Просил о помощи истово, громогласно.
Краем глаза заметил незнакомую женщину, держащую в руке мобильный телефон старой модели – такие выпускали, когда ещё не ввели в обиход слово «фон». Видимо, эта дама и вызвала людей, которые меня схватили. Затем в поле зрения попали сами пленители: двухметровые бугаи в синей униформе. «Полиция», припомнил давно забытое слово.
Продолжал кричать и вырываться. Укусил одного из полицейских. Второй отпустил меня, и я подумал было: вот шанс, сейчас удеру. Ничего подобного: полицейский отнял руку лишь для того, чтобы достать чёрную дубинку и хорошенько огреть меня по голове, сопроводив это потоком отборных ругательств. Глаза закатились, всё помутилось, подёрнулось туманом, завертелось…
Упал и ещё раз потерял сознание…
…На сей раз из беспамятства вынырнул в неизвестном помещении, находящемся чёрт знает где. Как туда добирались, что происходило, почему попал сюда… ничего не помнил, не понимал…
В теле ощущалась неожиданная расслабленность, но внутренне был напряжён до предела. Голова болела, мешая думать. Сознание точно бы барахталось в патоке. Что со мной творилось?!
Преодолевая неведомо откуда обрушившуюся заторможенность и цепкую лень, попытался пошевелиться. Не смог. Опустил взгляд: привязан толстыми, прочными верёвками за руки – за ноги к металлической койке. Дёрнулся, в надежде освободиться. Бесполезно!
Мои множественные сознания, пробуждённые стрессом, видели то, чего не рассмотреть глазами. По помещению бродили медленные, полные обречённости и скорби фигуры в потрёпанной безликой одежде – в точно такой же, которую, догадался, надели и на меня. Сквозь зарешечённые окна лился тусклый свет. Несмотря на проникающие через мутные стёкла солнечные лучи, под потолком – так высоко, что не достать, даже если бы у меня была возможность – горели лампы в плафонах. Рядом висела небольшая видеокамера. Стояла концентрированная вонь немытых тел, едкий запах хлорки, ядовитое амбре медикаментов. Вокруг царила атмосфера полной безнадёжности.