Fохтаун
Шрифт:
– В таком случае вам можно только посочувствовать, – иронично ответил Кеша. – Работать с таким непрофессионалом! Какая трагедия!
– Были бы вы профессионалом – знали бы, что «лингвист» и «языковед» – одно и то же, – произнёс Атир, глядя новоиспечённому коллеге прямо в глаза.
Кеша взял свой чемодан, и они направились к выходу из аэропорта.
– Со мной всё ясно, – подытожил Кеша. – Что насчёт вас, товарищ Ати?
– Насчёт меня всё просто: можно без «товарищ» и без прочих дифирамбов, – ответил Атир, глядя в свой
– Расследования Особой Важности, – ответил Кеша. – Ещё один шаг на пути к частной полиции.
– Да, старые люди не одобряют эту практику. Но мы теперь в одной лодке, поэтому позвольте мне посвятить вас в курс дела. Мы работаем над делом корпорации «Галах». Вся эта история уже несколько дней в новостях.
– Ещё бы! – с отвращением ответил Кеша. – Пустозвонам-медийщикам только дай повод! Куда ни кинь, всюду у них теперь восстание роботов и живой искусственный интеллект, который вот-вот объявит войну человечеству.
– К сожалению, прессе свойственно раздувать из мухи слона. Нам снизу сложно судить о масштабе проблемы. Но если отбросить всю чушь, что льют в эфир, у нас останется сухой остаток, который явно не тянет на сенсацию, а более похож на ещё одну кропотливую работёнку. Роботы-помощники и модули искусственного интеллекта действительно массово выходят из строя. И никому не было бы до этого дела, если бы наша экономика клином не сходилась на этих передовых технологиях. Все наши транспортные сети и промышленные мощности начинают сильно буксовать. Большие шишки боятся за свои деньги!
– Говорят, в «Сотружестве» дела не лучше.
– Да, за океаном наши клятые друзья-социалисты с их плановым хозяйством тоже вот-вот хлебнут горя; у них интеграция искусственного интеллекта во все сферы жизни – более восьмидесяти пяти процентов. Это вам не наши шестьдесят!
– То есть мы спасаем не только репутацию корпорации «Галах»? – спросил Кеша. – Мы спасаем мир от голодной смерти?
Атир остановился и задумчиво посмотрел на Кешу.
– Интересная постановка вопроса, – сказал молодой человек, потирая лоб тыльной стороной ладони, в которой он держал коммуникатор. – Прежде всего мы делаем свою работу.
– Это понятно, но ведь работа должна иметь смысл.
– Товарищ Карданов, – громко и чётко начал Атир, – признаюсь, что в этом вопросе я с вами соглашусь. Не могу сказать почему, но я чувствую, что именно здесь кроются некие смыслы, о которых я ранее не думал. Дайте мне время, и я отвечу, в чём вижу смысл нашей деятельности. А пока смысл не найден, давайте действовать, а не рассуждать. К тому же если смысла не окажется, то хотя бы работу сделаем и зарплату получим.
– Прекрасно, – равнодушно ответил Кеша. – В таком случае давайте посмотрим, нет ли тут магазинчиков.
– Магазинчиков? – удивился Атир.
– Мне подарок надо купить дочери!
Астора
Ещё никогда Кеша и Атир не сидели на столь роскошном диване. Паркет из невиданного дерева скрипел под ботинками так, что от этого становилось неловко сделать лишнее движение. Стены пестрили малыми голландцами в толстых золочёных рамках. Кеша рассматривал виноград на одной из картин. Ягоды горели бледно-лазурным светом, перебивая даже позолоченные рамки.
– Невероятно, – сказал Атир, как всегда глядя на свой коммуникатор.
– Да. Я всегда поражался тому, как художники умеют просто смешением цветов передавать не только смыслы, но и чувства, ощущения, настроение.
– Я не только о картинах, – заметил Атир, – я вообще об этой гостиной.
Киэй нахмурился. Он тяжело вздохнул и почесал глаза.
– Молодой человек, – назидательно начал Кеша, – я понимаю, что архитектура – не ваш профиль. Всё же мы находимся не в гостиной, а в другом помещении.
– Какая разница?! Мы – гости. Гостиная – от слова «гости». Мы здесь!
– Вестибюль, фойе, прихожая. Приёмная, наконец! Гостиная будет дальше, когда нас всё же соизволят принять.
– Скажите, Киэй, – и Атир оторвал взгляд от своего коммуникатора, – а вот вам всегда необходимо кого-нибудь чему-то учить?
– А разве учить – это плохо?
– И всё же. У вас запредельная эрудированность. Своеобразный мешок. Знаете, старый такой, для картошки. И вы всё время из него берёте знания и раздаёте это другим. Вы не боитесь, что мешок рано или поздно окажется пуст?
– Какая метафоричность! – ухмыльнулся Кеша. – Недурно для молодого поколения! Только вот в мешке могут быть самородки, а могут быть камни. Причём не гранитные или базальтовые, а эдакие низшие, презренные, пустопородные, вроде известняка.
– Да, да. Только я говорю о том, что ваш мешок, будь там золото или базальты, рано или поздно истощится, если вы будете только отдавать.
– Намекаете на то, что я не учусь? Не занимаюсь самообразованием? Застрял в прошлом? И какие драгоценные минералы мне предложит молодое поколение?
– Вы перекладываете базальты из своего мешка в другие мешки. Вам же никто в мешок ничего не кладёт. Точнее, вы не позволяете никому класть камни в ваш мешок.
– А кому класть? Меня окружают люди, для которых различие между гостиной и вестибюлем не имеет значения!
– Вам нужен учитель, – заявил Атир и снова уткнулся в коммуникатор.
– А сейчас вы мне расскажете, что каждый человек может быть моим учителем, если я проведу работу над собой и откроюсь к принятию мира и других людей! – улыбнулся Кеша.