Фокус с поличным
Шрифт:
Что-то тут не вырисовывалось.
Я пытливо зыркнула на Руслана Осиповича, ничего не говоря. Наконец спросила:
– А деньги? В банке или в банке?
– Простите, Евгения, не совсем…
– Предположим, ваш наследник неизвестного пола будет найден и вы будете точно уверены, что это он. Что дальше?
– Я приду в себя, – бесхитростно пояснил Кочанов, – и, забрав деньги из банка…
– А в банке знают, что вы в своем уме?
– Только один человек, мой поверенный. Он же перечисляет деньги на пансион.
– Ага, то есть в курсе не только Дмитрий, – прищурилась я. – Точнее, уже не только он. Знают этот медбрат Дмитрий, я и Осколкин.
– И я бы хотел, чтобы вы оказались последней, кому я открываюсь, – Торопливо кивнул Кочанов. – Александр говорил, что вам многое по плечу, и если уж даже вы не сможете… Наверное, смирюсь и останусь доживать свой век бобылем.
Шурик, если он реально так сказал, польстил с дальним прицелом: еще в его бытность полицейским бывало, что мы выручали друг друга. Да и после случалось.
Я уже приняла решение, но оставалось еще несколько моментов.
– Если вам не нужна охрана, значит, мне не нужно будет находиться при вас круглосуточно. Тогда в каком, так сказать, формате будут проходить наши встречи?
Этот вопрос Руслана Осиповича озадачил. Он поелозил верхней губой о нижнюю, глянул на соседний куст черемухи, будто там вывесили предполагаемое «расписание».
– Ну, как… наверное, как с Александром. Вы собираете информацию, а вечером отчитываетесь о проделанной работе. – Он обеспокоенно посмотрел на меня. – А как вообще у вас положено?
– Если вы наймете меня для розыска, вот так и будет положено, – заверила я. – Вполне подходит.
Я свои мотивы Руслану Осиповичу раскрывать не собиралась (моих клиентов редко интересует, да и не должно интересовать, почему телохранитель взял их заказ). Но во время его исповеди мне вспоминалась вчерашняя грустная Мила. И мысль, что, по крайней мере, во время реабилитации она не будет сутками одна дома, была вполне убеждающей. А я не закисну в безадреналиновой домашней рутине. Моя работа держит меня в тонусе, а быть в тонусе для меня жизненно важно. Да и другой жизни я пока не хочу.
– Пожалуй, я возьмусь за ваше дело. При двух условиях.
– Да-да, конечно… – Руслан Осипович аж весь расцвел от одного только моего согласия, преисполнился надежды.
– Первое – вы платите мне мою стандартную суточную ставку. Все-таки вы нанимаете квалифицированного телохранителя с большим стажем. И второе: Александр хоть что-нибудь разузнал о ваших четырех дамах сердца?…
…Домой я вернулась в пятом часу. Милы все еще не было (клятвенно обещала позвонить, как только захочет домой). Так что я заварила себе чай, разогрела в духовке пару полуфабрикатных котлет и после перекуса занялась делом.
Улов у Шуры был не слишком щедрый. Впрочем, неудивительно. Руслан Осипович и сам знал маловато о своих мимолетных любовях.
Это «маловато» выглядело как четыре тощие картонные папки самого что ни на есть уныло-канцелярского вида. К двум из них прилагались блеклые черно-белые фотокарточки искомых дам, а в одной информация исчерпывалась исписанным с одной стороны листком формата А4.
Что ж, звонок в долгий ящик откладывать не будем.
– Шурик, привет. Это Женя Охотникова. Не отвлекаю? Говорить можешь?
– А? – только и отреагировал Осколкин. До меня донесся звук зевка.
Так, понятно. Нестабильный график частного детектива… Особенно если вперемешку с личной жизнью. У Шуры бывало.
– Жив-здоров? Говорить можешь? – повторила я, веером раскладывая на столе «личные дела» разыскиваемых женщин.
– Что-то срочное? Дай пи-а-ать-ть минут на кофе и умыться… – Снова зевок громче прежнего. Гулял или работал?
Конец ознакомительного фрагмента.