Фонд
Шрифт:
Помощник префекта взглянул на него с недоумением:
— Вы что, с ума сошли? На что нам они? Это все имеется у нас в избытке. Золотом, разумеется. А еще лучше — хромом или ванадием, если вы располагаете их большими запасами.
Хардин рассмеялся:
— Большими запасами! Да у нас нет даже железа, а он говорит, золотом. Взгляните-ка на наши деньги.
Он бросил монету на стол.
Хоут Родрик взял ее и принялся внимательно изучать:
— Что это? Сталь?
— Вы угадали.
— Я не понимаю…
— У нас нет металлов.
— А товары?
— Без металлов? Да нам станки не из чего сделать.
Возникла пауза, а затем Пиренн заговорил снова:
— Вся эта дискуссия не имеет смысла. Терминус — не планета в обычном смысле, а научный Фонд, подготавливающий издание гигантской Энциклопедии. Ради Святого Космоса, да неужели вы не питаете уважения к науке?
— Энциклопедиями войну не выиграешь. — Хоут Родрик нахмурил брови. — На планете промышленности нет, но зато есть много неосвоенной земли. Значит, вы можете расплатиться с нами землей.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Пиренн.
— Население у вас небольшое, а свободные земли, вероятно, плодородные. Многие аристократы Анакроена, возможно, захотели бы расширить свои земельные владения.
— Но не можете же вы предлагать нам, чтобы…
— Не нужно волноваться, доктор Пиренн. Земли на всех хватит. Если до этого дойдет, и вы станете с нами сотрудничать, мы устроим все так, что вы не останетесь в проигрыше. Мы могли бы подумать о присвоении титула и о земельных владениях.
Пиренн ухмыльнулся:
— Спасибо.
А затем Хардин задал свой тщательно продуманный вопрос:
— Не мог бы Анакреон обеспечить нас запасом плутония для нашей атомной станции? Топлива у нас осталось всего на несколько лет.
Пиренн затаил дыхание, и несколько долгих минут царила мертвая шшина. А когда хоут Родрик заговорил, они с трудом узнали его голос.
— Так вы обладаете ядерной энергией?
— Разумеется, а что в этом необычного? Ведь ядерной энергетике около пятидесяти тысяч лет. И почему бы нам ее не использовать? Единственное препятствие — трудно доставать плутоний.
— Да, да… — Посол помолчал, а затем добавил: — Извините меня, господа, эту тему мы продолжим завтра.
Пиренн посмотрел ему вслед и процедил сквозь зубы:
— Этот несносный тупой осел. Этот…
Хардин прервал его:
— Вовсе нет. Просто он — продукт своего общества, и единственный аргумент, который он признает, это: «У меня есть пистолет, а у вас его нет».
Пиренн гневно обрушился на него:
— Клянусь Космосом, я не понимаю, зачем вы ввязались в разговор о военных базах и дани. Вы что, с ума сошли?
— Нет, я просто хотел заставить его поговорить. Вы же поняли, что он проговорился о подлинных намерениях Анакреона — разделить Терминус на земельные участки. Я не позволю, чтобы это произошло.
— Вы не позволите? Да кто вы такой?
— Да, — ухмыльнулся Хардин. — Мишень, от которой лучше держаться подальше. Неужели вы не понимаете, почему я затронул эту тему? Мне удалось кое-что выяснить — и мои самые серьезные подозрения подтвердились.
— И что же вам удалось выяснить?
— А то, что экономика Анакреона больше не опирается на ядерную энергетику. В противном случае этот тип знал бы, что плутоний использовался на атомных станциях только в глубокой древности. Следовательно, и другие планеты Периферии не обладают ядерной энергией. Конечно, это касается и Смирно, иначе Анакреону не удалось бы победить почти во всех сражениях во время войны с нею. Интересно, не правда ли?
— Вот еще! — Пиренн удалился в самом скверном расположении духа.
Хардин кротко улыбнулся.
Он выбросил сигару и взглянул на раскинувшуюся над ним Галактику.
— Вернулись к углю и нефти, так, что ли? — пробормотал он о чем-то своем.
Когда Хардин заявил, что «Журнал» ему не принадлежит, то чисто формально он сказал правду. В действительности все обстояло несколько иначе. Хардин возглавлял движение за объединение Терминуса в единый самоуправляемый муниципалитет (он был избран его первым мэром), и неудивительно, что ни одна акция «Журнала» не была приобретена на его имя, хотя окольными путями он контролировал почти шестьдесят процентов акций.
И когда Хардин стал давить на Пиренна, чтобы тот позволил ему присутствовать на заседаниях Совета Опекунов, то аналогичная кампания, начатая «Журналом», не была случайной. Впервые за всю историю Фонда состоялся массовый митинг, участники которого требовали, чтобы город получил представительство в «национальном» правительстве.
В конце концов Пиренну пришлось капитулировать.
Хардин, сидя в самом конце стола, тщетно пытался сообразить, почему из ученых-физиков получаются столь бездарные администраторы.
Вероятно, объясняется это тем, что они приучены иметь дело с неопровержимыми фактами, а не с живыми людьми.
И вот слева от него сидят Томаз Сутт и Джорд Фара, а справа — Лундин Краст и Йейт Фулхэм, председательское место занимает сам Пиренн. Он давно уже знает их всех. Сегодня — ведь они собрались на заседание — их лица особенно самодовольны.
Приветственные речи Хардин проспал и проснулся лишь тогда, когда Пиренн, отпив глоток воды из стоявшего перед ним стакана, сказал:
— Мне доставляет особое удовольствие проинформировать Совет о том, что после нашей прошлой встречи я получил сообщение о прибытии на Терминус лорда Дорвина, Имперского Канцлера. Его визит состоится через две недели. Не вызывает никаких сомнений, что наш спор с Анакреоном будет улажен к полному нашему удовлетворению, как только Император будет проинформирован о сложившейся ситуации.