Фонтан «Три кита»
Шрифт:
— Ты на меня?
Гришка схватил камень, и в тот же миг слон осторожно взял задиру за шиворот, поднял и посадил на крышу дома, на самый край.
Что тут началось! Забегали взрослые люди. Затрезвонили телефоны.
И вот пожарник в каске лезет по пожарной лестнице спасать пострадавшего.
Гришка на крыше сидел смирно, а как попал в руки пожарника, стал брыкаться, кусаться, орать:
— Чего хватаешь?
И
— Может, молодого человека нужно остудить? — спросили пожарники друг друга и направили на Гришку струю холодной воды.
В это время мимо Гришкиного дома проходил мальчик Прохоров, а за ним на деревянной ноге ковылял старикашка Гусёк.
— У вас пожар? — спросил Прохоров девочку Машу.
Она стояла в стороне от зевак и тёрла красные, заплаканные глаза.
— Нет, не пожар, — сказала Маша, — только Гришка бросился с кулаками на слона…
Маша посмотрела на Прохорова, на старикашку Гуська и вдруг увидела, что у двух людей три тени.
— Ой! — сказала Маша и испуганно отскочила в сторону.
А Прохоров сразу догадался, отчего это она ойкнула, схватил старикашку Гуська за руку и утянул в глухой переулок.
Ну а Гришка примчался домой — и сразу в чулан. А в чулане в сундук залез. И крышку покрепче закрыл. Сам от себя спрятался.
Ведь так, пожалуй, и маме с папой кулак покажешь.
Происшествие третье
Щёлкнул замок, и Витя остался в доме один. Один в таинственной бабушкиной квартире, которая помещалась на втором этаже набитого тайнами старинного дома.
Первый этаж занимал музей, и окна бабушкиной квартиры находились как раз над скелетом мамонта. У скелета не было бивня и левой задней ноги.
— Виктор — значит победитель! — громко сказал Витя и оглянулся.
Дверь на кухню была открыта, и на ней подрагивала неясная тень.
— Виктор — это победитель! Виктор — это победитель! — пел Витя счастливым голосом, давая понять тому, кто засел на кухне, что его заметили.
Громко топая, мальчик подошёл к дивану, встал на него коленками, старый диван заскрипел пружинами, и в тот же миг Витя вскочил, пронёсся через комнату и нырнул… под кровать.
Наступила ужасная тишина. Витя стоял на четвереньках за кружевным тоненьким покрывалом и ждал. В следующий миг должны были загрохотать шаги того, кто прятался.
«А вдруг это мамонт? Нет! — подбодрил себя Витя. — Днём мамонт не может уйти из музея. А кто же тогда там, на кухне?»
Витя припал щекою к полу, чтобы поглядеть на кухонную дверь, перевёл дыхание, и тотчас же предательница-пыль схватила его за нос и стала крутить и так и этак. Витя вылетел из-под кровати и чихнул.
И никого. Ни мамонта, ни пирата.
Кухонька у бабушки была светлая, чистая. Тень на двери ложилась от махрового полотенца.
От бабушки сбежал её ненаглядный Голубок, чёрный, как дёготь,
Витя достал щи, курицу, манную кашу, сметану, колбасу, хлеб, селёдку, абрикосы, помидоры, чеснок, земляничное варенье, халву, солёные огурцы. Сел за стол — и тут… По оконному стеклу заскрежетали когти, в форточке показалась чёрная морда с белыми усами и со светящимися плошками вместо глаз.
— Виктор — это победитель! Виктор — это победитель! — заорал Витя, швырнул в чудовище ложкой и кинулся из квартиры вон. За спиной что-то взвыло, заскребло, покатилось.
— Амц! — щёлкнул коварный английский замок.
И в тот же миг страхи испарились.
«Чего же это я? — сказал Витя самому себе. — В форточку небось Голубок бабушкин лез».
Обед остывал, а ключа не было. Витя на всякий случай постучал, позвонил и поковырял замок гвоздиком. А потом, сгорая от стыда, выскочил на улицу.
На улице светило солнце. Отражённый лучик попал Вите в глаз: в музее, за решётчатым окном, сияли рыцарские латы.
— Мальчик, вы не знаете, где находится в этом районе дом № 888?
Девочка была как девочка. С косичками. Косички так себе, а лента в них широченная, зелёная.
— Я не здешний! — сказал Витя.
— Жаль, — девочка вздохнула и села на скамейку в тень. — Устала. С утра на ногах.
— Как не устать, — согласился Витя, — только это что! У меня обед стынет, а я в дом не могу войти. Замок защёлкнулся.
— Замок я могу открыть, — сказала девочка и первая вошла в подъезд.
Когда тебе хотят помочь, лучше всего помалкивать. Девочка, словно всю жизнь жила в бабушкиной квартире, уверенно поднялась на второй этаж, прикоснулась рукой к замку.
И дверь медленно отворилась.
Витя, конечно, удивился, но ему не хотелось перед какой-то девчонкой показаться простаком.
— Я прошу вас отобедать со мной, — Витя не только сказал эту замечательную фразу, но вдобавок ещё и поклонился. — Есть хочешь?
— Хочу.
Они славно поели: щей и халвы, каши и селёдки, помидоров и чесноку, земляничного варенья и солёных огурцов. А чтобы девочке не было скучно, Витя занимал её страшными рассказами из своей жизни.
— Вот ты, наверное, не знаешь, куда у мамонта, который стоит в музее под бабушкиной комнатой, девались бивень и задняя нога?
— А куда же они девались? — спросила девочка.
— Это всё я, — сказал Витя, оглянулся, и ему опять стало страшно. — Однажды ночью мамонт погнался за нашим Голубком. Да будет тебе известно: мамонты не терпят ни чёрных кошек, ни чёрных котов! Я, конечно, выскочил на улицу, смотрю, а мамонт целится бивнем Голубку в грудь. У меня никакого оружия. Хватаю чудовище за бивень, тяну на себя, и — о чудо! — бивень у меня в руках. Мамонт на дыбы, а я его бивнем. Раз! И задняя нога у него рассыпалась в прах. Не веришь?