Фонтаны на горизонте
Шрифт:
Волков задумался. Курилов заметил, что к их разговору прислушивается Свидерский.
А какого мнения на этот счет придерживается штурман? — поинтересовался Леонтий.
Полностью с вами согласен, — горячо поддержал его Свидерский. — Мы же не мальчики на посылках, а охотники.
Слышишь? — повернулся Курилов к капитану. — Не теряй времени, идем в океан. На сколько у нас хватит топлива?
Дня на четыре.
Идем! Сто шансов за успех! — говорил оживленно Курилов.
Ну что ж. Пусть будет по-твоему! — согласился
Когда судно легло на новый курс, Слива удивленно спросил Волкова и Курилова:
Что за перемена политики?
Идем в океан! — положил ему руку на плечо Курилов.
Боцман неторопливо снял со своего плеча тяжелую руку гарпунера и серьезно, без обычной своей шутливости, сказал:
Я бы этого не сделал...
Чудак! — почти высокомерно произнес Курилов. — Ты что, против добычи китов?
Я за китов, — сухо сказал Слива. — Но против нарушения приказа Можуры.
Хитришь, — пренебрежительно махнул рукой Курилов и отошел.
2
Рассвет подкрался незаметно. Потускнели звезды, прорезалась на горизонте светлая полоса, точно на невидимых шарнирах стала подниматься над морем лежавшая всю ночь плотная завеса.
Горизонт быстро менял цвета — из серого стал зеленым, затем оранжевым. И вот уже яркое, пылающее, раскаленное золото залило горизонт и покатилось по воде и по небу, ударило в борта, в иллюминаторы, в надстройки судов, заставив людей зажмуриться. Начался день...
Китобоец «Фронт» шел навстречу дню, и казалось, что судно плывет не по морю, а по синевато-искрящемуся расплавленному металлу.
Турмин стоял на капитанском мостике. Кок дядя Митя был занят у себя в камбузе. Лишь время от времени он выходил на палубу, чтобы освежиться, взглянуть на море. Парторг был взволнован, пожалуй, больше всех.
Уже третьи сутки «Фронт», настигнув стадо фиявалов, вел удачную охоту. На базу было доставлено пять китов. Еще одна туша, оставленная на плаву, не была найдена в спустившихся сумерках. На судно пришел Степанов. Дядя Митя пожаловался ему:
Черт знает, что такое! Бьем китов и теряем. Надо будет что-то придумать. Фонари на них ставить, что ли?
Вот и придумал! — засмеялся Степанов.
Турмин поддержал парторга.
Ой, совсем забыл! — вдруг хлопнул себя дядя Митя по лбу и выбежал из каюты.
Моряки проводили его удивленным взглядом.
Что-то дядя Митя так взволнован? — заметил Степанов. — Куда это он побежал?
Китобои молча переглянулись.
Кок вернулся в каюту, неся на вытянутых руках поднос с тортом, испещренным замысловатой вязью и какими-то изображениями. Степанов присмотрелся. На торте красовались силуэты загарпуненного кита среди волн и китобоя с пушкой. Все это окружалось надписью: «Гарпунеру Турмину!»
Турмин, смущенный вниманием, принял подарок. Он держал его в руках, не зная, что с ним делать.
А ну, на стол, — весело предложил Степанов.
В этот день дядя Митя был вдвойне счастлив: он и радовался успеху гарпунера и был тронут той высокой оценкой, которую заслужил его торт.
Допивая чашку кофе, помполит думал о Курилове: «Не везет Леонтию. До сих пор ничего не встретил». Это вызывало беспокойство и у него, и у капитан-директора. В то время как два других судна приводят китов, от «Шторма» получали лишь однообразные радиограммы: «Ведем поиски». Вскоре связь с ним оборвалась.
Степанов вернулся на базу. Была глубокая ночь, но на ярко освещенной палубе шла разделка туш. У бортов базы на аспидно черной воде покачивались китобойцы. Из репродукторов лилась бодрая мелодия марша. Ветер уносил ее в сторону невидимого в темноте камчатского берега. Вдруг музыка прервалась. На мгновение стало тихо. Затем в репродукторе послышался картавящий голос радиста:
Внимание! Внимание! Говорит радиоузел китобойной базы. Слушайте последние сообщения о социалистическом соревновании разделочных бригад. Первенство по-прежнему держит бригада Ли Ти-сяна: она обогнала бригаду товарища Данилова на двадцать процентов.
Эх, на три китины ошибся, бисова душа! — раздался в темноте сердитый голос Данилова. Было слышно, как он споткнулся в своих больших сапожищах и, чертыхаясь, заспешил в рубку. На кормовой же площадке, где работала бригада Ли Ти-сяна, рабочие весело переговаривались.
Степанов был доволен тем, что сообщения о соревновании бригад так горячо принимаются рабочими.
Тут помполит увидел Можуру. Капитан-директор стоял на кормовой разделочной площадке.
— От «Шторма» ничего нет? —спросил Степанов. Капитан-директор отрицательно покачал головой. Он
уже решил, что если «Шторм» не вернется к завтрашнему дню, — начать поиски. Радист Клебанов продолжал по приказанию капитан-директора искать в эфире позывные затерявшегося китобойца.
3
Леонтий, никогда не куривший и не любивший табачного дыма, машинально протянул руку к раскрытому портсигару Волкова и неумело сунул папиросу в зубы. Острый, горьковатый запах табака оторвал его от невеселых дум. Он сердито смял папиросу в пальцах и швырнул ее в сторону.
Капитан, краем глаз наблюдавший за гарпунером, промолчал. Вот уже скоро час, как они стоят на мостике и не произнесли ни одного слова. У обоих сердитые, сумрачные лица.
Над морем плыл огромными космами туман, и от него вода казалась седовато-синей, холодной, враждебной. «Шторм» забирался все юго-восточнее. Давно был покинут район, отведенный ему Можурой для разведки, а китов все не было. Правда, вчера перед вечером далеко на горизонте были замечены фонтаны, но быстро спустившиеся сумерки помешали их настигнуть.