Формула Клипсис
Шрифт:
От автора
Всю жизнь, сколько себя помню, меня интересовали скоростные мощные машины. Может быть, это связано с детством, проведенным на улице, где каждую ночь надрывались моторы безумных гонщиков и слышался визг покрышек автомобилей, мчащихся в сторону бульвара Лейклэнд. Время от времени случались аварии, и однажды парень, которого я знал, попал на первую полосу местной газеты из-за того, что вылетел из машины на полном ходу и остался невредим, причем это случилось совсем недалеко от моего дома. А всего пять лет назад я совершенно случайно увлекся горными лыжами. Оказалось, что мне нравятся крутые склоны и свист ветра в ушах, хотя вряд ли суждено стать великим лыжником, так как нет желания соревноваться с кем-либо. Но есть что-то очень волнующее в стремительном рассекании собственных геодезических представлений с помощью элементарных кусков пластика. Для меня это приятный способ отделаться от самого себя, когда можно перестать думать и просто лететь, слившись с горным склоном.В связи с этим мне также вспоминается, что одним из моих ранних захватывающих впечатлений от книг были произведения Сент-Экзюпери, особенно его поэтические описания ночных полетов, когда пилот оставался один на один с самолетом.
В последнее время меня поражает тот факт, что хорошая книга всегда в той или иной степени связана с экстремальными ситуациями. Поэтому, когда возникла идея описать циклопическую
Большая гоночная трасса, решил я, должна представлять собой целую планетную систему, специально созданную для соревнований. В ней должны состязаться небольшие быстрые корабли с ядерными двигателями. Я представлял себе гонки, наподобие гонок класса 500 в Индианаполисе, происходящие в различных частях системы. Мне приходило в голову, что сверхскоростные гонки на колоссальных расстояниях с их яркой образностью, повышенной опасностью и разнообразием соревнований должны быть особенно впечатляющими.
К разработке моего проекта подключились другие авторы, которым предстояло заниматься «созданием» той вселенной, которая в конце концов должна была собраться воедино. Делом рук старых добрых инопланетян мы объясняли мгновенные перемещения в пространстве, напоминающие телепортацию, и создание гоночной трассы со сверхсветовыми эффектами. Когда в нашей системе Клипсиса заводились какие-то жучки, мы их просто прихлопывали, и постепенно начала вырисовываться цельная картина Большой Трассы, Питфола, Когтя Дракона, вся та среда, в которой разворачивается история Майка Мюррея, мальчика, который становится пилотом. Я читал повести по мере их создания и восхищался тем, что авторы делают с материалом. Это можно было сравнить с джазовыми вариациями на знакомую тему. Молодые энергичные писатели брали идеи и обрабатывали их. Таким образом, все относящееся к проекту начинало приобретать гармоничную форму, чему я был очень рад.
Пару слов необходимо сказать в отношении таких персонажей, как Спидбол Рэйбо, которые после физической смерти продолжают существовать в причудливом электронном виде.
Технология описываемого периода позволяет производить гораздо более глубокое сканирование мозга, нежели современная электроэнцефалограмма. Сложнейшие устройства осуществляют мониторинг глобальной схемы мозговой деятельности.
Когда такое сканирование ведется с достаточной продолжительностью и глубиной, то становится возможным выявить и закодировать весь комплекс психической деятельности, осуществляя запись человеческой индивидуальности — полный и всесторонний портрет характера и личности человека вместе с набором воспоминаний, вкусов, привычек и способностей, которыми он обладал на момент записи. Эта процедура важна по ряду причин. В случае аварии, приводящей к повреждению мозга, медицинские технологии стимулируют ДНК к ускоренной регенерации поврежденной мозговой ткани.
Навыки и воспоминания, локализованные в поврежденной области и утерянные в результате травмы, загружаются в восстановленную ткань из персональных файлов в Мозговом Банке. Совсем недавние воспоминания или навыки, приобретенные непосредственно накануне аварии, разумеется, в этих файлах отсутствуют, в них содержатся только те материалы, которые существовали в мозгу на момент последней записи. Вот почему людям приходится периодически обновлять свои психические записи. Процедура, которая первоначально разрабатывалась как вспомогательная при терапевтическом лечении, позже была осмыслена как уникальная возможность активизировать запись личности уже вне Мозгового Банка, даже после смерти данной личности. Следующим шагом было создание устройств, в которых такая индивидуальность могла существовать в качестве физически функционирующей сущности, путем загрузки записанной информации в электронный мозг, помещенный в тело робота. Такие личности могли быть особенно ценными в качестве учителей, ученых, исследователей. Таким образом, покойный Спидбол Рэйбо функционирует как живая сущность, помещенная в искусственное тело. Он помнит все о себе, за исключением собственной смерти и нескольких предшествующих этому печальному событию недель, которые прошли с момента последней мозговой записи.
Не все, конечно, отличаются таким ясным умом и душевным здоровьем, как Спидбол. Хотя пилоты и представители властей Клипсиса ведут свои психические записи для медицинских или информационных целей, не все из них удостаиваются чести быть восстановленными в теле робота. Записям предшествуют сложнейшие процедуры психологического тестирования, по результатам которых принимается решение о том, может ли данный человек быть восстановлен в видоизмененной форме. Ведь в случае реанимации в тело психоробота попадут и те тревожные состояния или опасные фобии, которыми человек страдал при жизни. Существование робота-психопата нежелательно; вот почему многим индивидуумам не суждено пройти процесс перерождения сознания, хотя информация их мозга будет использована для науки. Существуют также процедуры полного или частичного подключения живущих индивидуумов к базе данных Мозгового Банка — либо для различных исследовательских целей, либо для облегчения страданий травмированного человека, обреченного на неподвижность во время лечения;, в таких случаях сознание, подключенное к базе данных, способно на расстоянии следить за повседневной жизнью и быть в курсе событий. Возможна и временная трансформация, сознания в искусственное тело. В таких ситуациях человек может встретить одну из записанных версий собственной личности, разгуливающую в виде робота, хотя существуют правила, не допускающие подобного дублирования, и нарушаются они лишь в исключительных случаях.
ВПЕРЁД.
Роджер Желязны Санта-Фе, 1987
Глава 1
Когда Майк Мюррей вышел из трубы городского шаттла, музыка наконец перестала звучать у него в ушах. Но он продолжал напевать всю дорогу до тетиного дома: «Ты меня достанешь снизу, я тебя достану сверху...». Попытавшись взять самую высокую ноту, он услышал знакомый хриплый рев. Подняв голову, Майк увидел энергетический луч, пронзающий небо, — это был корабль, преодолевавший земное притяжение и рвущийся в открытый космос. Майк побежал за удаляющимся лучом, стараясь увидеть всю машину в просветах между домами, пока она совсем не скрылась из глаз. Корабль еще не набрал световой скорости, но через несколько мгновений он поймает еще один энергетический луч от станции, находящейся в ста километрах от побережья Флориды, и это станет последним толчком для выхода на орбиту. Конечно, это был грузовой корабль, а не гоночный — о каком Майк мечтал. Однажды он решил отправиться в космос. Но... Ему оставалось еще два года до совершеннолетия, и надо было закончить школу, и... Ах, стоит ли сейчас вообще об этом думать? Тоскливо вздыхая, он полез в карман за пакетиком драже, раскусил сладкую глазурь, похрустел орехом и зашагал дальше. В полутора кварталах от дома, свернув за угол в конце улицы, он понял — что-то не так. Перед дверью теткиного дома висел блип-бол — парящий шар голубоватого света, яркого даже в лучах полуденного солнца. Полицейские. Что им нужно у тетиного дома? Майк остановился и застонал. Опять он что-то натворил? Нет, он не делал ничего такого... во всяком случае, в последнее время.
У него возникло неприятное предчувствие. Майк сорвался с места еще до того, как что-либо понял. Нога сами несли его. Он покрыл остававшееся до дома расстояние за полминуты, но этого было достаточно, чтобы полицейский вышел из дома и исчез в блип-боле. «Эй!» — закричал Майк, но коп уже скрылся. Однако сверкающий шар не погас — в доме еще оставались полицейские.
Подбегая к двери, Майк чуть не натолкнулся на выходящего из нее копа.
— Осторожней, сынок, — буркнул тот.
Майк уловил его дыхание и отвернулся. Полицейский был коренастым мужчиной, с черными густыми бровями, от него сильно несло чесноком и луком. Майк, запинаясь, начал:
— Я... А что здесь собственно произошло?
— По-моему, это не твое дело. Зачем тебе знать?
— Я здесь живу. Где моя тетя?
— Твоя тетя? — проворчал полицейский. — Ты имеешь в виду леди, которая жила здесь? Миссис Куэйд? Ее увезли минут пятнадцать назад.
— Что? Куда увезли?
— В больницу, наверное. Спроси офицера Ньюмена. Он внутри.
– Полицейский остановил Майка, когда тот протискивался к двери:
— Постой... Я не должен говорить...
Майк высвободил руку и прорвался внутрь. Он слышал, как полицейский кричит ему вслед, но был слишком взволнован, чтобы понять, что именно. В кабинете он увидел офицера, который разбирал записи компьютера домашнего контроля.
Офицер взглянул на Майка, когда тот заговорил:
— Вы...
— Офицер Ньюмен. А ты, должно быть, молодой человек, живущий здесь? Майк...
— Да. Мюррей. Майк Мюррей. А как насчет моей тети? Что с ней?
— Миссис Куэйд несколько минут назад увезла «Скорая». У нее что-то вроде аллергического приступа. Дыхание было очень затруднено.
— Аллергический приступ? — Майк был очень удивлен. — Но у нее не было ни на что аллергии... Полицейский кивнул.
— Ты должен поехать с нами в отделение.
— С ней все в порядке?
— Мы пока не знаем. Как только дашь показания, мы отвезем тебя в больницу.
Майк был поражен. За те четыре года, что он жил с тетей, она ни дня не болела. Как это вдруг она...
— Мы закончили здесь. Теперь можно ехать в отделение, — сказал офицер Ньюмен.
— Отвезите меня сперва к ней. Я должен знать, все ли с ней в порядке.
Полицейский пристально посмотрел на Майка.
— Вы с тетей очень близки? Что означал этот вопрос?
— Я спросил потому, что как раз проверил твои записи — за последний год ты не раз попадал в беду, — тон офицера Ньюмена был не то чтобы обвинительным, но близко к тому. — Я нашел там прогулы, проникновение на территорию космопорта в неположенное время...
— Послушайте... я просто хотел поработать на каком-нибудь тренажере, и... — Майк понял, что ему нечего сказать. Да и почему, собственно, он должен защищаться?
Офицер Ньюмен кивнул без особой неприязни.
— Можешь не оправдываться. Но поскольку ты несовершеннолетний и в данный момент оказался без надлежащего присмотра, придется первым делом доставить тебя в отделение. Составим протокол, а потом отвезем тебя к тете. Майк подавил протестующий возглас.
— Поехали, — сказал офицер, указывая на дверь.
Будто Майк не знал, где находится выход из его собственного дома. Содрогнувшись, он оглядел свое обиталище, словно не надеясь больше увидеть его таким. «Не психуй, — подумал он. — Завтра все вернется на круги своя». Когда он вышел из двери, офицер помахал своему напарнику. Первый коп растворился в блип-боле, вызвав вспышку голубого свечения. Офицер Ньюмен жестом приказал Майку последовать его примеру. Тот колебался; только однажды пришлось ему просочиться через одну из этих штук, в ту ночь, когда его выловили в космопорту. Он до сих пор отчетливо помнил это ощущение.
Полицейский подтолкнул его. Майк глубоко вздохнул и шагнул вперед. Мир растворился в бело-голубой вспышке, и по телу побежали электрические мурашки. Майк мигнул и шагнул в переполненную приемную полицейского участка.
— Майкл Мак-Алистер Мюррей... ага... Место рождения?
– Голос чиновника нагонял сон.
— Кливленд.
— Ага... Здесь сказано, что твои родители скончались...
— Это правда.
— Авария в метро четыре года назад?
— Да.
— ...и некая Анна Куэйд является твоим официальным опекуном.
— Да.
— Ага... тебе шестнадцать... Где твои ближайшие живые родственники?
Пауза.
— У меня их нет...
Они мучили его целый час, пока наконец не вытряхнули из него всю информацию — больше он просто ничего не знал. Потом они потребовали, чтобы он надиктовал все на пленку, и наконец офицер Ньюмен подвел его к другому светящемуся шару. Майк оказался в приемном покое отделения «Скорой помощи» госпиталя Сент-Джеймсона. Оглядевшись вокруг, он заторопился к справочному столу. Офицер Ньюмен неотступно следовал за ним. Майк старался сделать вид, будто ему не привыкать путешествовать таким образом.