Формула удачи

Сарычев Михаил

Итак:

ФОРТУНА — капризная богиня счастья и несчастья в Древнем Риме. Она изображалась с повязкой на глазах, стоящей верхом на шаре (или колесе) с рогом изобилия в руках. Шар (колесо) подчеркивали ее изменчивый характер. Повязка на глазах говорила о том, что Фортуна не видит тех, кого осыпает милостями из рога изобилия. "Случай слеп! — считали древние римляне. — Никто не ведает, как повернется колесо Фортуны. Даже сама богиня".

Как можно предположить, Фортуна родилась в результате синтеза двух более древних богинь — Тюхе и Немесиды. Такой вывод напрашивается при анализе божественных "функций" и атрибутики,

сопутствующей этим мифологическим персонажам. Существует только одно (зато кардинальное!) отличие — Тюхе и Немесида были капризны, непредсказуемы, но никак не слепы.

ТЮХЕ (иногда Тихе) — в переводе с древнегреческого это имя означает удачу. Дочь Зевса, которой он предоставил право решать судьбы смертных, одних осыпала подарками из рога изобилия, других лишала даже того немногого, что у них было. Согласно скупым сведениям (почему-то в дошедших до нас мифах Тюхе упоминается крайне редко, несмотря на высокородство и свою значимость в человеческих судьбах), богиня отличалась крайней безответственностью в своих поступках, любила жонглировать шаром (символическое значение этого действия — игра человеческой судьбой и судьбой мира). Но если все-таки случалось так, что Тюхе начинала выказывать кому-либо свое расположение, то щедрость ее могла быть беспредельной. При этом богиня не носила повязки — она отчетливо видела своих любимчиков.

НЕМЕСИДА — уравновешивая щедрость Тюхе, эта богиня отвечала за справедливое распределение благ среди людей. Дочь Никты (ночи), Немесида почиталась так же, как богиня мести, обрушивавшая свой гнев на тех, кто преступил закон. Она появлялась на сцене, когда кто-то начинал хвастаться несметностью своих богатств, не принося при этом регулярной жертвы богам и не стараясь облегчить участь бедных. Немесида жестоко наказывала зазнавшегося Любимчика Тюхе.

Такое разделение божественных обязанностей наводит нас на кое-какие ассоциации. Почему-то сразу вспоминаются "тельняшки невезения" и еще пани Барбара, чья жизнь похожа на шарик от пинг-понга, который забавляющиеся Тюхе и Немесида перекидывают друг другу.

Впрочем, вернемся к богиням, отвечавшим (по мнению древних) за судьбу человека.

Итак, Фортуна родилась в результате своеобразного сплава Тюхе и Немесиды — богинь из более ранних мифов. А в еще более древние времена функции Фортуны люди распределяли сразу между тремя богинями.

МОЙРЫ — богини судьбы. Буквально слово "мойра" переводится как "доля". Воспринимались они как невидимая сила, не имеющая отчетливого антропоморфного облика. Наиболее распространен миф о трех сестрах мойрах. Их имена полностью соответствуют нашему представлению о силах, влияющих на процессы "везения — невезения": Лахесис (дающая жребий), Клото (прядущая нить судьбы) и Атропос (неотвратимая).

Три сестры разделялись по сферам влияния. Лахесис назначала жребий человеку еще до его рождения, Клото пряла нить его судьбы с узелками-событиями, Атропос неотвратимо приближала будущее. По мнению древних греков, можно было выпросить более счастливый жребий для своего ребенка, принося жертву Лахесис, изменить последовательность событий, умилостивив Клото, или оттянуть приближение несчастья, вознося молитву Атропос.

Платон считал, что эти три мойры — дочери богини Ананке ("необходимости"), вращающей мировое веретено.

Можно, конечно, посмеяться над таким мировоззрением. Но лучше присмотритесь внимательнее к всемогущим мойрам. Разве не просматривается сквозь их тройственный облик некий физико-философский конгломерат, характерный для современной науки? Это и изначальный детерминизм, предопределяющий исход событий (Лахесис), и силы, способные изменить этот исход (Клото), и фактор времени, создающий причинно-следственную связь между узелками-событиями (Атропос). И так ли уж наивны представления древних, которые полагали, что, зная характеры (читай "характеристики") трех сестер мойр, можно умилостивить их, повлиять через них на свою судьбу?

В славянской мифологии, кстати, ответственность за счастье, благополучие и удачливость человека тоже поделили между собой три божественных персонажа:

МОКОШЬ (МАКОШЬ) — мать счастливого жребия, богиня урожая, подательница благ. Она, подобно античным мойрам, представлялась в виде женщины, прядущей нити. Образ "пряхи" связывался с метафорическим понятием "прядение судьбы". Занимая весьма высокий "пост", она вместе с сестрами Долей и Недолей определяла судьбу не только людей, но и богов. Мокошь также считалась богиней гаданий, рукоделия, покровительницей источников и святых колодцев. Изображалась, как правило, в виде женской фигуры с высоко поднятыми руками, в которых держала коней или птиц. Обязательный атрибут, сопутствующий Мокоши, — рог изобилия.

ДОЛЯ — богиня удачи, сестра Мокоши и Недоли. Помогала Мокоши ткать счастливую судьбу. Представлялась нашим предкам в облике девушки с золотыми кудрями и веселой улыбкой. Характер озорной, но не капризный. Поначалу заводила дружбу с каждым, но потом быстро покидала тех, кто оказывался ей не по нраву. А не любила она, как утверждает славянская мифология, в основном ленивых да нерадивых.

НЕДОЛЯ — сестра Мокоши и Доли, определяла для людей и богов меру несчастий, вплетая узелки бед и неприятностей в нить судьбы.

Ни в одном из литературных и исторических источников, которые мы изучили, нет ни словечка о "повязках на глазах" или о "плохом зрении" Мокоши и ее сестер. Древние славяне были уверены, что Доля и Недоля вполне осознанно воздают каждому живущему в меру своей симпатии (или антипатии), определяясь по его делам, образу жизни и характеру.

Удивительная схожесть образов античных мойр и славянских "прях судьбы" невольно наводит на мысль о тесном контакте, который привел к взаимопроникновению древних культур. Но историки предпочитают говорить о самостоятельности (самобытности) как славянских, так и греческих мифов. В качестве убедительного доказательства приводится образ Мирового древа, которое фигурирует в культурах древних американцев, африканцев, австралийцев, азиатов, славян.

Один и тот же образ, появившийся у народов, разделенных морями и океанами, живущих не просто в разных странах, а на разных континентах говорит не о культурных контактах (ведь для некоторых древних племен они были совершенно исключены), а о некоем законе, благодаря которому формирование мировоззрения у разных культур развивалось примерно в одном направлении.

И если это так, то схожесть богов, отвечающих за судьбу и удачу в разных странах, приобретает особую значимость. Ведь когда разные люди одними и теми же словами описывают одно и то же явление, значит, их видение достаточно близко к истине.