Формула жизни. Сборник рассказов
Шрифт:
– Это хорошая итальянская комедия, в которой главное, это игра актеров, а не сюжет. Актёрский состав ровный, и уровень мастерства высокий. Слишком много гротесковых ситуаций в конце фильма. Не думаю, что он от этого выиграл. А кого выделить из актеров... Челентано, наверное. В некоторых эпизодах он великолепен.
– Вы случайно не кинокритиком работаете?
– задаю я глуповатый вопрос, и чтобы как-то сгладить впечатление, поясняю, - Я просто так не мыслю, однако мне тоже кажется, что в конце фильма они переборщили со своим блефом.
– Это лишь мое мнение. Я такой же зритель-любитель, как все остальные, просто некоторые моменты нельзя было не заметить, - Королева двумя
– А как Вы предпочитаете мыслить?
– с шутливыми интонациями спрашивает она. И мелодичный и богатый тембр её голоса как будто добавляет что-то от себя, подсказывая ответ.
Вечером Володя, заведя разговор, скажет о её голосе: "Фортепьяно, а не голос. Концертное фортепьяно". Не знаю, может быть. Поэт, наверное, добавит арфу, но мы в нашем правдивом повествовании ограничимся Володиным наблюдением.
Я отвечаю на её вопрос: "Вы знаете, в какой-то момент я понял, что всегда надо использовать здравый смысл и не кривить душой перед собой, но оказалось, что это совсем непростое дело. Мешают стереотипы, и их много. Потом, недостаток общения с реальной жизнью тоже не помогает", - я просто говорю, как думаю, не пытаясь придумать ответ покрасивее, и голос звучит откровенно и естественно. Моя открытость щедро вознаграждается.
– Вы правы! Сложно управлять эмоциями и следовать голосу разума. А какого рода препятствия, если не секрет, отделяют Вас от кипучей гущи реальной жизни?
– и я ощущаю искренний интерес в вопросе, как он был задан, и отмечаю "кипучей" - это из Маяковского. Но мне неохота объясняться, что я аспирант - по нескольким причинам. Во-первых, это может звучать как хвастовство, а потом, сам я не чувствую себя аспирантом - для меня это временное положение, промежуточный статус, от которого в силу разных обстоятельств мне не удалось отвертеться. И я решил, что лучше помалкивать об этом.
– О, это временное явление. Я делаю своего рода дипломную работу, и приходится много времени проводить в библиотеках и наедине с вычислительными машинами. И то и другое плохая замена живому человеческому общению, - я абсолютно искренен в своём ответе. Но я осветил только одну сторону своего бытия, и это было тут же замечено. И после этого подумал, что, наверное, и "своего рода" было взято на заметку.
Отвечая, Королева немного играет. Впрочем, как и я. Но это отнюдь не словесная дуэль, и даже скорее мы подыгрываем друг другу, стараясь отвечать и задавать вопросы в тон, вместе свивая прочную нить разговора. Так что беседа течёт ровно, без напряжения.
– Ваше студенческое настоящее, как Вы сказали, не вызывает сомнений. Но меня смущает Ваш откровенно спортивный вид, который, согласитесь, трудно приобрести в библиотеках. Нестуденческая внешность Вашего товарища тоже обращает на себя внимание.
Я одновременно впечатлен и несколько озадачен её наблюдательностью.
– Здесь нет никаких тайн и противоречий. Помимо учебы, занимаюсь академической греблей, а это восемь тренировок в неделю. Что касается Володи, то Ваша проницательность, откровенно говоря, просто поражает. Вы правы - действительно, Володя сварщик, классный сварщик. Свою профессиональную учебу он давно завершил, а сейчас проходит жизненные университеты. Очень хороший парень, кстати, и мы с ним соседи.
Разговаривая в таком взаимоуважительном ключе, мы двигаемся к метро. Мое первоначальное возбуждение незаметно улеглось. На смену пришло удовольствие общения с умной и красивой девушкой.
Тени от массивных, в несколько этажей каменных зданий как будто затопили неширокую улицу. Сразу заметно похолодало. Приближающийся вечер приглушил синь и высоту безоблачного весеннего неба - в городе весна не такая полновластная хозяйка, как на окраине Нахабино.
Володя завёл беседу с подружками, и его солидные, почти отеческие интонации, привносят в разговор позади нас атмосферу спокойствия и быстро установившегося доверия. Его добродушные шутки воспринимаются благодарной публикой хихиканьем. Похоже, Володя неплохо проводит время.
Мы доходим до станции метро, где он деликатно прерывает наш разговор и, глядя больше на мою спутницу, чем на меня, оповещает о своём желании расстаться с компанией. В конце речи он находит время взглянуть и в мою сторону:
– Ну, счастливо, - напутствует он меня.
– Спасибо, Володя! До вечера!
Он ещё прощается с девчатами, и только потом, обернувшись на ходу, бросает великодушное: "Да не за что!" А вокруг продолжает млеть весенний вечер, с первыми дуновениями вечерней прохлады.
Весь путь прошёл в разговорах, из которых выяснилось, что девушки все иногородние, приехали в Москву работать, и живут в общежитии на Варшавском шоссе, почти у кольцевой дороги, и работают на "ЗИЛе". Но если по виду остальных девчат легко было догадаться, чем они примерно занимаются на заводе, то я как-то плохо представлял, что там может делать Королева.
К тому моменту мы подходили к их общежитию, отстав от остальных девушек.
В обычной жизни Королеву звали Ниной. Мы уже познакомились, и как-то быстро сошлись в открытом стиле общения, что между незнакомыми людьми случается редко. В чём-то мы были родственные души, но в чём именно, я пока не понял. С ней было хорошо и легко, и, судя по её поведению, моё общество её тоже не тяготило. Мы по-прежнему обращались друг к другу на "Вы", но это не мешало. И потому я без особых колебаний задал вопрос.
– Нина, я как-то плохо представляю, чем Вы занимаетесь на ЗИЛе. На каком, так сказать, поприще трудитесь?
Она улыбнулась каким-то своим мыслям, и ответила просто: "Я работаю заместителем заведующего заводской столовой. Такое вот моё поприще. А до этого работала экономистом и занималась технологическим переоборудованием, в нашей же столовой. Впрочем, последние обязанности остаются, но зато добавились новые".
– А Ваши подружки?
– Это Верины подружки, а с Верой мы вместе живём. Вера и Оля у нас в столовой, а те две девочки в сборочном цехе, - и подождав, шутливо добавила: "Ещё вопросы по работе есть?"
Я спросил, интересно ли работать. Мне почему-то не хотелось услышать, что ей безразлично. Но она ответила, что ей нравится. Заведующий скоро уходит на пенсию, особо не напрягается, так что руководство столовой в основном на ней.
Когда она рассказала, чем занимается, я машинально представил гвалт тесной студенческой столовой в перерыве между занятиями, когда хвост очереди завивается до самого входа; большие кастрюли возле раздачи, которые работницы вдвоем притаскивают с плиты, прихватив полотенцами, кучу грязной посуды на отдельном столе возле мойки и ту шумную и несколько бесшабашную атмосферу, когда в одном месте собирается много молодых парней (в нашем институте девушек было мало). Но потом быстро сообразил, что ЗИЛ, это огромный завод, и там все должно быть посолидней. Так оно и оказалось, когда Нина рассказала, что из себя представляет их предприятие питания. Посетителей у них тысячи, и оборудование самое современное.