Формула жизни. Сборник рассказов

Горулько-Шестопалов Юрий

Сало

Позавчера

купили в магазине сало, две упаковки, каждая примерно по полкило. Открыли одну, порезали, положили на кусочки хлеба, и начали есть. Какое-то странное сало - жёсткое и не жуётся. Как и кто его делал?! На следующий день вторую упаковку открыли. Получше, конечно, есть можно, вполне ничего. Конечно, и первый кусок изведём - пожарим картошку, или растопим и хлеб помакаем. Растопленное на сковороде сало горячее, хлеб опускаешь, он аж шипит! А потом этот пропитанный горячим салом кусочек в рот, и так приятно и вкусно, и жить сразу хорошо становится на белом свете! Хотя и до этого неплохо было, ничего не скажу. Но с вытопленным салом ещё лучше!

Конечно, в такие светлые моменты не до воспоминаний, но потом, насытившись, и подтерев кусочками хлеба остатки сала на сковородке, нет-нет, да и вспомнишь те счастливые минуты жизни, когда довелось есть ну такое вкусное сало, такое вкусное, что даже сейчас, при одном воспоминании, охватывает сладостный трепет и слова начинают путаться от восторга в голове, потому что такие сильные чувства, эту симфонию сладкого и нежного наслаждения невозможно описать словами. Это надо есть. Мне даже глаза закрывать не надо, я вижу его наяву, стоит только вспомнить об этом.

Ну почему такие прекрасные мгновения жизни настолько редкие!.. Оно было такое нежное на вид и имело тончайший розоватый оттенок, которому трудно даже что-то сопоставить. Этот цвет был само совершенство, шедевр и венец высшего проявления мастерства великой Природы. Он так приятно ласкал взор, вызывая волнующие эстетические чувства сам по себе. Гармония и поэзия сплетались, витали над Ним и как будто одухотворяли Его, столь желанный кусочек Сала. Оно почти само таяло во рту, и этот неповторимый вкус, который потом годы и годы будет жить во мне чудесным восторгом, подарком судьбы, сладким томлением души и её высшим взлётом, пронизывал самые глубины моего торжествующего существа, почти погружённого в транс этим волшебным вкусом. Ах, какие сладкие воспоминания - терзающие душу, рвущие её на части!..

А ещё я помню другое Сало! О-о-о! Я могу по памяти, до мельчайших деталей, воспроизвести Его, как будто воочию вижу этот свежий срез, лоснящийся нежнейшей едва-едва розоватой белизной и девственной непорочностью. Тускло поблескивает от сала острое лезвие ножа, которое только что с легким, даже не слышимым, а ощутимым только через лезвие хрустом врезалось в эту нежную и податливую плоть. Рядом кусочек ноздреватого ржаного хлеба, на котором уже аккуратно разложены кусочки Сала. И вот оно, это мгновение, когда вы сначала языком, а потом губами начинаете ощущать неповторимый вкус, и уже в следующую секунду чувствуете, как Оно тает у вас во рту, и всё, что вы переживаете в эти благословенные минуты настоящей жизни, это Вкус - неповторимый, единственный... Любимый!

John A. Crow, The Epic of Latin America. В оригинале "Unquestionably a man of tremendous knowledge and talents, he wasted his energies by turning in every possible direction, yet no matter which way he turned found himself circumscribed by stale, prison-like medievalism that surrounded him."

John A. Crow, "Not even the strongest genius could swim against the heavy and deadening current of those gongoristic days".

Предназначение. Моё предназначение! Причудливая штука - жизнь, таинственная работа безжалостной логики для тщетной цели. Самое большее, на что вы можете надеяться извлечь из жизни, это узнать что-то о себе, но и это приходит слишком поздно - урожай неизбывных сожалений.

Об авторе

– 287 -

– 4 -

Об авторе

– 286 -

Ю. К. Шестопалов

Ю. К. Шестопалов

Формула

Ю. К. Шестопалов

Ю. К. Шестопалов

Королева

Ю. К. Шестопалов

В горах

Ю. К. Шестопалов

Командировка

Ю. К. Шестопалов

Марша

Ю. К. Шестопалов

На островах

Случай

Ю. К. Шестопалов

Ю. К. Шестопалов

На пасху

Ю. К. Шестопалов

Прогулка

Ю. К. Шестопалов

Подземные слоны

<